Вы говорите,что молитвы вознося не иконе,а тому кто на ней изображён.Тогда зачем нужны иконы?

Уважаемый Александр!

В 730 году византийский император Лев III запретил культ икон. Этому в значительной мере способствовало то, что до воцарения он в течение многих лет служил в восточных провинциях Империи и, очевидно, не только был хорошо знаком с религиозными концепциями ислама, но и испытал известное влияние со стороны епископов Малой Азии, которые стремились (опять-таки под подспудным воздействием идеологии ислама) в максимальной степени очистить христианскую религию от всего материального, чувственного, недуховного. Многие иконы, мозаики, фрески были уничтожены. Однако иконопочитание не прекратилось. Оно продолжалось, хотя его приверженцы подвергались преследованиям, порой очень жестоким.

Культ икон был восстановлен временно в 787 году на VII Вселенском соборе (в Никее) и окончательно — в 843 году.

Одним из авторитетных защитников почитания икон был крупнейший богослов и политик Иоанн Дамаскин (ок. 675 — ок. 750 г.), чьи доводы во многом определили смысл и содержание решений VII Вселенского собора. Иоанн Дамаскин учил, что библейский ветхозаветный запрет на изображение Бога носил временный характер: "В древности Бог, бестелесный и не имеющий вида, никогда не изображался. Теперь же, когда Бог явился во плоти и жил среди людей, мы изображаем видимое Бога. Не невидимое Божество изображаю, но изображаю виденную плоть Бога..."

Опираясь на учение предшественников, Иоанн Дамаскин обосновывал правомерность творения образов тем, что "человеколюбию Божию угодно было облекать в вид и форму то, что лишено всякого образа и вида". Бог изволил прийти к людям Своим Сыном, воплотившимся Словом, Иисусом Христом. Он является в мир людей и обладает человеческим телом и обликом, — "ибо мы имеем нужду в том, что нам родственно". Он даровал нам Свой видимый образ.

Однако то, что было дано как видимое, конечно же, не передает и не выражает все свойства и сущность непостижимого Бога. Но как тело имеет тень, так и всякий оригинал имеет копию, и "икона есть напоминание".

И как само Священное писание есть словесное изображение, образ священной истории, так и иконы составляют ее изображение, пересказ, но не словами, а линиями и красками.

Не имея возможности обозначить в видимых чувственных формах невидимые свойства Первообраза, мы были бы не в состоянии возвыситься до созерцания духовных предметов. Поэтому икона — образ — является не иллюзорным воспроизведением изображаемого, но — чувственным символом, при помощи которого мы обретаем способность подняться до постижения бесплотного — Божественного. "Через символы легче вознестись и горняя помышлять."

Икона, таким образом, играет роль мистического посредника между миром земным и миром небесным.