Знаете ли Вы житие страца Севастиана Карагандийского?я не могу найти о нем информацию,пожалуйста помогите!
Большое спасибо

Уважаемый Петр!

К сожалению нам ничего не известно об этом старце, но наша читательница Татьяна любезно предоставила некоторою информацию о нем:

Блаженный старец схиархимандрит Севастиан (Стефан Васильевич Фомин) родился 10 ноября (28 окт.) 1884 г. в селе Космодемьянское Орловской губернии в бедной крестьянской семье. Отца звали Василием, мать — Матроной. Они имели троих сыновей. В 1888 г. родители возили детей в Оптину Пустынь к старцу Амвросию. На всю жизнь запомнил Стефан это посещение и ласковые глаза благодатного Старца. Когда Стефану было 4 года, умер отец, а через год умерла и мать. Главой семьи остался старший брат Иларион. Средний брат Роман избрал путь иноческой жизни и в 1892 г. был принят послушником в Иоанно-Предтеченский скит Оптиной Пустыни. Рано узнал Стефан тяжесть сиротства. Учился он хорошо, любил чтение и молитву, был смирен и кроток, за что сверстники дразнили его «монахом». Радостным утешением было для Стефана посещение в свободное время среднего брата в Оптиной Пустыни. Укрепившись в своем желании иноческого жития, в 1909 г. с разрешения старшего брата Стефан приезжает в Оптину Пустынь, где становится келейником старца Иосифа. Находясь при старце, Стефан обрел в нем великого духовного наставника. Иеросхимонах Иосиф был ближайшим учеником великого старца Амвросия, ближайшим по духу, по силе послушания, преданности и любви. По кончине его Стефан перешел под духовное руководство старца Нектария и в 1912 г. был пострижен в рясофор. В о. Нектарии была прекрасная человеческая простота, и даже самое черствое сердце чувствовало искренность его великой любви. Так, под руководством старца, возрастал духовно его ученик и будущий старец о. Севастиан, впитывая в душу свою любовь, мудрость и смирение своего дивного наставника. Пострижение в мантию с именем Севастиан о. Стефан принял в роковом 1917 г. Прогремела революция, началось время гонений на Церковь Христову.

23 января 1918 г. декретом СНК Оптина Пустынь была закрыта, но монастырь продолжал существовать под видом сельскохозяйственной артели. Все жили под страхом ареста, тюрьмы, смерти. На территории монастыря был организован музей «Оптина Пустынь». Старец Нектарий оставался жить со своими келейниками в старческой хибарке и, изнемогая под бременем скорбей, продолжал принимать и духовно поддерживать приходящих к нему людей. В 1923 г. в монастыре начала работать ликвидационная комиссия, церковные службы прекратились, монахи постепенно выселялись. За два месяца до закрытия монастыря о. Севастиан принял рукоположение в иеродиакона. Вскоре был арестован и выслан в Брянскую губернию старец Нектарий. О. Севастиан вместе с братией перебрались в Козельск и часто навещали старца в его изгнании. В 1927 г. епископом Калуги о. Севастиан был рукоположен в иеромонаха. 29 апреля 1928 г. умер старец Нектарий. Неутешно плакал о. Севастиан на похоронах и потом на его могиле. Выполняя благословение старца, о. Севастиан служил на приходе в Козельске, в Калуге, а затем получил назначение в г. Козлов в Ильинскую церковь, где служил до 1933 г. вплоть до своего ареста и вел неутомимую борьбу с обновленцами. В Тамбовском ОГПУ на допросах о. Севастиан не скрывал своего резко отрицательного отношения к советской власти и бесстрашно говорил, что эта власть есть «гнев Божий,…наказание для людей,…так как этим уничтожается Православная вера». Батюшке вынесли обвинение — 7 лет исправтрудлагерей, и, несмотря на слабость здоровья, отправили в Тамбовскую область на повалку леса, что ему было явно не по силам. Духовные дети узнали место лесоповала и, невзирая на дальность расстояния, находили возможность приносить ему передачи и поддерживать, кто чем мог. Через год о. Севастиан был переведен в Карагандинский лагерь в поселок Долинка, куда прибыл 26 мая 1934 г.

О своем пребывании в лагере Батюшка вспоминал, что там били, истязали, требуя отречения от Бога. Он сказал: «Никогда». Тогда его отправили в барак к уголовникам. По слабости здоровья работал о. Севастиан хлеборезом, затем сторожем складов, а в последние годы возил на быках воду. В тяжелейших условиях нес молитвенный труд и никогда не нарушал посты. Многих в лагере он привел к настоящей вере в Бога, были у него в зоне и духовные дети, удавалось даже исповедовать и причащать. Заключенные и лагерное начальство любили Батюшку. Злобу и вражду побеждали любовь и вера, которые были в его сердце. В апреле 1939 г. Батюшка был освобожден из лагеря. Он пришел в крошечный домик к своим сестрам по духу, которые все эти страшные годы не оставляли его и, как могли, помогали. Литургию служили тайно, и ежедневно о. Севастиан вычитывал суточный круг богослужения. Перед войной он ездил в Тамбовскую область, и его духовные дети надеялись, что после стольких лет скорбей вдали от родины, он вернется в Россию. Но Батюшка снова возвратился в Караганду, в тот удел, который был назначен ему Господом. В военные и послевоенные годы Караганда была голодным городом. Население в те годы составляли прикрепленные к угольным шахтам спецпереселенцы и бывшие узники Карлага. Объясняя сестрам свое решение остаться здесь навсегда, Батюшка говорил: «Люди здесь душевные, сознательные, хлебнувшие горя… Мы здесь больше пользы принесем, здесь наша вторая родина». В 1944 г. в новом доме была устроена небольшая домовая церковь. Люди полюбили Батюшку, поверили в силу его молитв и приглашали его к себе. И хотя разрешения на совершение треб не было, он ходил безотказно, постоянно рискуя навлечь на себя неприятности. Со всего Советского Союза стали съезжаться в Караганду ищущие духовного руководства духовные чада старца. Он всех принимал с любовью и помогал устроиться на новом месте. И был Батюшка для всех ласковым, светлым, всем доступным.

Караганда росла и строилась. В 1946 г по благословению старца Севастиана верующие подали в местные органы власти заявление о регистрации религиозной общины. В ответ пришло распоряжение: «Запретить священнику Севастиану Фомину службы в самовольно открытом храме». Только в 1953 г. было разрешено совершение в Большемихайловском молитвенном доме церковных таинств и обрядов — крещения, отпевания, венчания, исповеди, но Литургию Батюшка мог служить только тайно ночью на квартирах верующих. По Великим праздникам Всенощное Бдение служили с часа ночи, а после короткого перерыва совершалась Божественная литургия. Окна плотно завешивали одеялами, а внутри дома было светло и многолюдно. Службу заканчивали до рассвета, и по одному — по два люди расходились по домам. Только в 1955 г. из Москвы было получено разрешение о регистрации религиозной общины в Большой Михайловке. Начались работы по переоборудованию жилого дома в храмовое здание. Всем руководил Батюшка. Храм наполнился иконами — одни были принесены верующими, другие — написаны талантливой матушкой Агнией; служебные и святоотеческие книги прислал из Москвы бывший узник Карлага протодиакон Иаков. И в 1955 г. в день праздника Вознесения Господня церковь в честь Рождества Пресвятой Богородицы была освящена. Священников Батюшка подбирал себе сам. Сохранилось письмо о. Севастиана к митрополиту Алма-Атинскому и Казахстанскому Николаю (Могилевскому), в котором он просит посвятить во священники А. П. Кривоносова. Одиннадцать лет был старец Севастиан настоятелем храма — до дня своей кончины. 22 декабря 1957 г., в день празднования иконы Божией Матери «Нечаянная радость», архиепископом Петропавловским и Кустанайским Иосифом (Черновым) Батюшка был возведен в сан архимандрита и награжден Патриаршей грамотой «За усердное служение Святой Церкви». А в 1964 г. ко дню своего Ангела был награжден архиерейским посохом — награда примеров не имеющая. Перед блаженной своей кончиной Батюшка был пострижен в схиму. Неутомимое подвижническое служение Православной Церкви от послушника в скиту Введенской Оптиной Пустыни до настоятельства и посвящения в сан архимандрита Батюшка исполнял 57 лет — с 1909 по 1966 г.

Севастьян Карагандинский - последний оптинский старец, который воспитывался в Оптинской пустыни (монастыре) в городе Козельске. В годы репрессий он был сослан в Караганду. Десять лет сидел в лагере за то, что был священником и монахом. После отбытия срока Севастьян Карагандинский решил остаться в Караганде, так как видел, что люди здесь особые, исстрадавшиеся, хлебнувшие горя. Благодаря его усилиям в Михайловке был открыт Богородице-Рождественский собор, в котором он был настоятелем вплоть до своей кончины 19 апреля 1966 года. Про него рассказывают удивительные истории. Вот одна из них. Однажды его духовная дочь ехала в автобусе. Водитель-лихач, решив догнать другой автобус, начал срезать путь прямо по полю. Автобус кидало из стороны в сторону, плакали дети, кому-то стало плохо… «Батюшка, спаси! Батюшка, помоги!» - шептала перепуганная женщина. Вдруг автобус сбавил ход. Тот, кого он догонял, стоял на шоссе. Шофер менял колесо. На другой день женщина подошла к батюшке, чтобы все рассказать, как вдруг он спросил: «Это вы мне вчера кричали: батюшка, спаси да помоги? Надо же, когда зовешь, говорить: кто зовет, да от чего спасти. А то мне так трудно. Слышу: спаси! А кого? От чего? Ну, благополучно доехали?».

Духовную дочь преподобного Севастиана настоятельницу Богородице-Рождественского монастыря матушку Севастиану митрополит Мефодий возвел в сан игуменьи. К сожалению, поговорить с матушкой нам не удалось. Она была очень уставшей.

Преподобный Севастиан Карагандинский

Севастиан Карагандинский (28.10.1884, Космодемьянское Орловской губ. – 19.4.1966, Караганда). Степан Васильевич Фомин, младший из трех сыновей бедного крестьянина. В 5 лет остался круглым сиротой, средний брат вскоре стал монахом в Оптиной пустыни, старший вел себя диктатором. В 1909 г. и Степан был принят в Оптину, келейником к старцу Иосифу, а после его смерти к старцу Нектарию. Келейников было двое, одного звали «зимой», а Степана «летом», за доброту. Монашество и новое имя Фомин принял лишь в 1917 году, а диаконом стал в 1923, за два месяца до ликвидации обители. В 1927 г. он был рукоположен в иеромонаха епископом Калуги, служил в Козлове. Его арестовали 25 февраля 1933 г. и отправили на 7 лет в концлагерь. На допросе о. Севастиан говорил прямо: «На все мероприятия советской власти я смотрю, как на гнев Божий, и эта власть есть наказание для людей. … нужно молиться, молиться Богу, а также жить в любви, тогда только мы от этого избавимся». Срок отбывал под Карагандой, сюда к нему приехали и женщины, успевшие стать его духовными дочерьми в Козлове. После освобождения возвращаться в Россию он не стал. Со временем купили большой дом, где тайно служили литургию, устроили своеобразный монастырь. Местные жители, в основном тоже освободившиеся ссыльные, не выдавали. Стали приезжать издалека и селиться люди, видевшие в о. Севастьяне старца. В 1955 г. удалось получить разрешение на переоборудование дома в церковь. Правда, до самой смерти Фомин боялся, что храм все-таки закроют, и сказал однажды человеку, склонному к тревожности: «Я никого не боюсь. А вот боюсь, что церковь закроют. Вот этого я боюсь. Я за себя не боюсь, я за вас боюсь. Я знаю, что мне делать. А что вы будете делать — я не знаю». Местная канонизация в окт. 1997 г., обретение и перенос мощей 22.10.1997. Канон. 2000. Память 19 апреля.

Преподобноисповедник Севастиан Карагандинский

Дни памяти: Январь 29 (новомуч.), Апрель 6

Преподобноисповедник Севастиан Карагандинский (в миру Степан Васильевич Фомин) родился 28 октября 1884 года в селе Космодемьянское Орловской губернии в бедной крестьянской семье. После смерти родителей пятилетний Степан стал жить с семьёй старшого брата. Средний его брат принял постриг в Оптиной Пустыни. Степан хорошо окончил трёхклассную приходскую школу, книги ему давал читать приходской священник. Мальчик был слаб здоровьем, в полевых работах участвовать не мог, а ходил за скотиной, был пастухом. Часто зимой посещал он брата в Оптиной пустыни.

3 января 1909 года Степан был принят в скит Оптиной Пустыни келейником к старцу Иосифу, после смерти которого в 1911 году, перешёл под старческое руководство к отцу Нектарию и остался при нём до 1923 года келейником. Так он напитывался благодатным духом Оптинского старчества. Пострижен Степан был в мантии с именем Севастиан в 1917 году, когда начиналось время гонения на Церковь Христову.

Оптина, хотя до неё и доходили сведения о готовящихся ограбления её и закрытии, старалась жить мирно и тихо — однако, уже 10 (23) января 1918 года Оптина Пустынь была закрыта, хотя монастырь и продолжал существовать под видом сельскохозяйственной артели. Многие, особенно молодые послушники, не выдержав тяжелого труда и суровых требований, покинули Оптину. Одновременно на её территории был устроен Музей. Скитов к этому времени уже не существовало. Все жили практически одним днем. В 1923 году монастырские службы были полностью прекращены и власти приступили к выселению монахов. Братские келии сдавались музеем желающим в качестве летних дач. Все это время отец Севастиан находился под духовным окормлением старца Нектария Оптинского.

В 1927 году монах Севастиан принял священство от епископа Калужского. После кончины старца Нектария в 1928 году отец Севастиан приехал в город Козлов, где получил назначение в Ильинскую церковь. Там он служил с 1928 по 1933 годы вплоть до своего ареста. Батюшка не любил немолитвенного нотного пения и старался устроить на своем приходе благоговейное монастырское пение. В этот период он вёл в Козлове борьбу с обновленцами и не оставлял общения с жившей в рассеянии братии Оптиной Пустыни.

В феврале 1933 года отца Севастиана арестовали. На допросах батюшка дал прямой ответ: «На все мероприятия советской власти я смотрю как на гнев Божий, и эта власть есть наказание для людей. Такие же взгляды я высказывал среди своих приближенных, а также и среди остальных граждан, с которыми приходилось говорить на эту тему. При этом говорил, что нужно молиться, молиться Богу, а также жить в любви, только тогда мы от этого избавимся. Я мало был доволен соввласгью за закрытие церквей, монастырей, так как этим уничтожается Православная вера».

Его приговорили к 7-летнему заключению на лесоповал, несмотря на слабое здоровье и повреждённую левую руку. Но и в ссылки он проводил воскресный день в молитве и беседе. Ночные дежурства батюшка также проводил в молитве, никогда не позволяя себе спать. «В заключении я был, — вспоминал батюшка, — а посты не нарушал. Если дадут какую-нибудь баланду с мясом, я это не ел, менял на лишнюю пайку хлеба».

После освобождения он остался в селе Большая Михайловка, под Карагандой, и окормлял всех стремящихся к Богу, приходя к ним в дома и совершая требы, хотя разрешение на это со стороны властей не было —«народ в Караганде был верный —не выдадут». Батюшку полюбили и в окрестностях, поверили в силу его молитв. Со всех концов страны стали съезжаться духовные чада старца, всех он принимал с любовью и помогал устроиться на новом месте. Часто старец благословлял приезжавших к нему за духовным окормлением монахинь жить в какую-нибудь семью, что было в духе Оптинских старцев. Такие матушки становились как бы ангелами-хранителями дома.

Лишь в 1955 году верующие добились официального разрешения властей на регистрацию религиозной общины в Большой Михайловке, так что общими усилиями удалось построить храм, который освятили в честь Рождества Пресвятой Богородицы, хотя и было это в день Вознесения Господня. Священников батюшка подбирал себе сам. Вокруг него собралась монашеская женская община. О его общине архиепископ Петропавловский и Кустанайский Иосиф (Чернов) так говорил: «батюшка насадил здесь виноград, который потом и слезами вырастил». «Маленькая церковь, от земли не видно, а столп горит до неба».

22 декабря 1957 года, в день празднования иконы Божией Матери «Нечаянная Радость», Владыкой Иосифом (Черновым) батюшка был возведён в сан архимандрита и награждён Патриаршей грамотой «За усердное служение Церкви». В 1964 году ко дню своего Ангела был награждён архиерейским посохом — награда, примеров не имеющая.

Батюшка сохранял безупречное исполнение церковного Устава, не допуская при Богослужении пропусков или сокращений. Церковные службы были для него неотъемлемым условием его внутренней жизни. В беседах его любимым образом был святой Апостол Иоанн Богослов — он часто призывал паству к почитанию этого Апостола Любви. Отец Севастиан очень почитал святые иконы и говорил, что он даны нам в помощь от темных сил, что есть иконы, особые по славе благодати, есть намоленные веками чудотворные образы, которые, как ручейки, несут от Господа благодать. Он приводил слова старца Нектария Оптинского о том, что мудрость, разум и рассудительность есть дары Святого Духа, которые приводят к благочестию.

Батюшка обладал тонким юмором и любил пошутить, но всегда доброжелательно. Он не жалел времени на беседу с человеком. Каждый его совет приводил к благополучию.

Власти, видя его авторитет, всячески старались закрыть храм, но это им не удавалось: батюшка — как только они его вызовут — обезоруживал их так, что они совершенно лишались дара слова и после его ухода удивлялись: «Что это за старичок такой, что мы сделать ничего не можем?»

Батюшка всегда и во всём учил полагаться на волю Божия Промысла. Он также любил природу, жалел животных, однажды спас только что родившихся котят.

Людям он помогал своей тайной молитвой. О бесноватых он говорил: «Здесь они потерпят, а там мытарства будут проходить безболезненно... Я не хочу с вас кресты снимать. Здесь вы потерпите, но на Небе большую награду приобретёте». У батюшки была духовная мудрость, великое терпение. Если кто при нём роптал на ближнего, он скажет: «Я вас всех терплю, а вы одного потерпеть не хотите». Не поладит кто, он волнуется: «Я настоятель, а всех вас слушаю».

Он заботился о спасении каждого, это была его цель. Он просил: «Мирнее живите». Однажды, среди беседы о нравах людей батюшка сказал и даже указал: «Вот этих людей нельзя трогать, они, по гордости, не вынесут ни замечания, ни выговора. А других, по их смирению, можно». Очень важное значение он придавал молитвам за усопших, и других призывал: «молитесь за усопших больше всего. За всё слава Богу! Слава Богу за всё!»

3 (16 н. ст.) апреля 1966 года батюшка принял постриг в схиму от Владыки Питирима (Нечаева), прибывшего к нему для совершения пострига.

Впитав в себя традиции и благодатный святоотеческий дух Оптиной Пустыни и будучи учеником её великих старцев, перенеся изгнания и заключения в большевицких концлагерях, он по неисповедимым судьбам Божиим пронёс своё старческое служение в столице знойных степей Центрального Казахстана, многострадальной Караганде.

Скончался отец Севастиан 6 (19 н. ст.) апреля 1966 года – на Радоницу. Погребён он был на Михайловском кладбище.

Прославлен в 1997 году как местночтимый святой Алма-Атинской епархии. 22 октября (4 ноября)1997 года были обретены святые мощи старца Севастиана и перенесены в новый храм Рождества Пресвятой Богородицы в Караганде. Причислен к лику святых Новомучеников и Исповедников Российских на Юбилейном Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви в августе 2000 года для общецерковного почитания.

Преподобный старец Севастиан Карагандинский

19 апреля празднуется память замечательного русского святого XX века — прозорливого, исполненного благодатными дарами ученика и преемника Оптинских старцев, подвижника и исповедника веры преподобного Севастиана Карагандинского (1884–1966), в миру Стефана Васильевича Фомина. В этом году исполнилось 40 лет со дня его блаженной кончины.

Впервые будущий старец побывал в Оптиной пустыни в возрасте 4-х лет — в 1888 году родители, небогатые крестьяне Орловской губернии Василий и Матрона, возили детей к старцу Амвросию Оптинскому. Несмотря на ранний возраст, младший из троих сыновей Стефан запомнил ласковые глаза благодатного старца. Вскоре братья осиротели: сначала умер отец, а через год мама. Старший брат женился, а средний, Роман, к которому Стефан был очень привязан, стал послушником в Оптиной. Стефан, от рождения слабый здоровьем, помогал старшему брату в хозяйстве, больше на пастбищах, хорошо учился, читал книги, которые давал ему приходской священник. За смирение и кротость сверстники дразнили Стефана «монахом».

Когда семья брата окрепла, он приехал в скит Оптиной Пустыни, где в начале 1909 года стал келейником ближайшего ученика преподобного Амвросия — старца Иосифа, а после его кончины — келейником у старца Нектария. «Летом» назывался о. Стефан за мягкосердечие и сострадательность, его посылал для утешения старец, когда народ в долгом ожидании начинал унывать и роптать. Случалось, смиренный наставник говорил посетителям: «Вы об этом спросите моего келейника Стефана, он лучше меня посоветует, он прозорлив».

После ареста старца в марте 1923 года о. Севастиан (такое имя получил Стефан при монашеском постриге) жил в Козельске вместе с Оптинской братией и часто навещал о. Нектария в его изгнании. В 1927 году о. Севастиана рукоположили в иеромонахи, и в 1928 году после кончины старца он стал приходским священником, как благословлял его о. Нектарий. Переехал сначала в Калугу, а потом служил в Козлове, неутомимо борясь с обновленцами. После его приезда пение в Ильинской церкви стало по-монастырски молитвенным, вокруг батюшки начали собираться иноки разоренных монастырей и прежние посетители Оптиной. Однажды инокиню Шамординского монастыря Февронию, определенную им в домохозяйки, стали донимать мысли: «Зачем я сюда приехала? Батюшка такой же как все батюшки, работа такая же..» Тут подошел к ней о. Севастиан: «Зачем ты ко мне приехала? Я такой же как все батюшки». Монахиня попросила прощения и осталась рядом с прозорливым батюшкой, не покидая его и в годы заключения. Вскоре в феврале 1933 года о. Севастиана арестовали и отправили на 7 лет в лагеря. С лесоповала в Тамбовской области его перевели в Карагандинский лагерь, куда привезли с этапом в мае 1934 года.

Филиал ГУЛАГАа в знойных летом и очень холодных зимой степях Центрального Казахстана — Карлаг — одно из трагических мест богоборческой драмы XX века:

«Как сплошной Антиминс простирается напоенная кровью мучеников и освященная их молитвой необъятная степь Казахстана», — напишут наши современники о чудовищном месте заключения и ссылки репрессированных, где немногие оставались живыми. Отец Севастиан испытал в лагере и побои, и истязания, и требования отречься от Бога. «Никогда», — ответил батюшка и тогда «для перевоспитания» оказался в бараке с уголовниками.

Со временем заключенные и лагерное начальство полюбили о. Севастиана. Злобу и вражду побеждали его любовь и вера. Многих в лагере он привел к искренней вере. В лагерном поселке Долинка, где почти под каждым деревом похоронен узник, на одном из деревьев сохранился крест, вырезанный батюшкой, с той поры выросший вместе с деревом.

После освобождения из лагеря, съездив ненадолго в Тамбовскую область, о. Севастиан навсегда остался в Караганде, месте «вечной ссылки» многих узников и спецпереселенцев. «Мы здесь больше пользы принесем», — говорил батюшка инокиням. В небольшой домовой церкви он тайно совершал Литургию, жители приглашали его в свои дома, и хотя разрешения на совершение треб не было, — ходил безотказно. К светлому, любящему, ко всем ласковому и доступному батюшке в Караганду со всех краев съезжались духовные чада.

Побывав на общем кладбище, где в общие могилы за день клали по 200 умерших от голода и болезней, зарывали их без погребения, без насыпи, без крестов, старец воскликнул: «Здесь день и ночь, на этих общих могилах мучеников, горят свечи от земли до неба», и был молитвенником за всех их.

После длительных хлопот об открытии храма, наконец, в 1955 году был привезен из Москвы документ о регистрации религиозной общины. Под руководством батюшки жилой дом переоборудовали в храмовое здание, и на Вознесение освятили церковь в честь Рождества Богородицы, где он был настоятелем до своей кончины. Власти не раз приезжали с проверками, намеревались закрыть церковь, часто вызывали батюшку, но в разговоре с ним тон уполномоченного менялся на благосклонный.

Батюшка помогал людям тайной молитвой, открыто проявляя дар прозорливости лишь, когда того требовала ситуация. Приводил духовным чадам и слова старца Нектария о том, что мудрость, разум, рассудительность — дары Святого Духа, они приводят к благочестию, что человек, лишенный дара рассуждения, часто помышляет в себе превосходство над другими.

Замечательны слова батюшки, сказанные им незадолго до блаженной кончины в субботу Страстной седмицы. Во время Литургии он лежал в своей комнате — с зимы здоровье его сильно ухудшилось. После окончания Литургии надел мантию, клобук и вышел прощаться с народом. Поздравил всех с наступающим праздником и сказал: «Ухожу от вас. Ухожу из земной жизни. Пришло мое время расстаться с вами. Я обещал проститься и вот, исполняю свое обещание. Прошу вас всех об одном: живите в мире. Мир и любовь — это самое главное. Если будете иметь это между собою, то всегда будете иметь в душе радость. Мы сейчас ожидаем наступления Светлой Заутрени, наступления праздника Пасхи — спасения души для вечной радости. А как можно достичь ее? Только миром, любовью, искренней сердечной молитвой. Ничем не спасешься, что снаружи тебя, а только тем, чего достигнешь внутри души своей и в сердце — мирную тишину и любовь. Чтобы взгляд ваш никогда ни на кого не был косым. Прямо смотрите с готовностью на всякий добрый ответ, на добрый поступок. Последней просьбой своей прошу вас об этом. И еще прошу — простите меня».

А в пасхальную ночь сказал келейнице: «…Я всех вас прошу, чтобы вы утешали друг друга, жили в любви и мире, голоса бы никогда друг на друга не повысили. Больше ничего от вас не требую. Эта самое главное для спасения. Здесь все временное, непостоянное, чего о нем беспокоиться, чего-то для себя добиваться. Все быстро пройдет. Надо думать о вечном».

В Светлую субботу самочувствие старца резко ухудшилось, после обеда владыка Питирим постриг его в схиму.

На Всенощную Радоницы о. Севастиана носили в церковь. Батюшка радостно принял о. Иоанна, прилетевшего вечером из Мичуринска: «День какой хороший!.. Усопшим так нужны, так дороги молитвы за них живых… За все слава Богу! Слава Богу за все!» Ранним утром Радоницы благодатный старец блаженно почил.

22 октября 1997 года были обретены его нетленные мощи. В мае 1998 года при торжественном крестном ходе с пасхальными песнопениями рака со святыми мощами была перенесена из храма Рождества Богородицы, основанного старцем, в главный, Свято-Введенский, собор Караганды. В октябре 1997 года преподобный старец Севастиан Карагандинский поместно прославлен в лике святых, а в августе 2000 года на Архиерейском Соборе — в сонме святых новомучеников и исповедников Российских