Иоанно-Предтеченский монастырь

Иоанно-Предтеченский монастырь города Казани относится по времени основания к эпохе Ивана Грозного и первосвятителей Казанских. Он раскинулся белокаменным ансамблем прямо напротив кремля, по другую сторону площади от Спасской башни. Когда-то, под пару к этой башне, возвышался великолепный трехшатровый собор монастыря. Он был почти такой же высоты: кремлевская башня – 47 метров, а центральный шатер храма – 45. Но Иоанно-Предтеченский собор – как раз то единственное, что не сохранилось от замечательного ансамбля этой маленькой, но очень красивой обители. Мы еще расскажем об этой трагической потере. А пока – история основания обители.

Два монастыря обустроил в Казанской земле великий святой, архиепископ Герман: Свияжский Успенский – в 1555 г., еще будучи архимандритом (и его первым настоятелем в течение 9 лет), и Иоанно-Предтеченский в самом центре Казани – 10 лет спустя, когда уже занял, по смерти святителя Гурия, казанскую кафедру (1564 – 1566 гг.). Точный год основания последнего неизвестен. Обитель в Казани изначально была учреждена, вероятно, как подворье Свияжского Успенского монастыря, но с конца XVI века стала самостоятельной.

И все же Иоанно-Предтеченский монастырь всегда, до самого рубежа XIX-XX веков, уступал Свияжскому Успенскому и по знаменитости, и по богатству и по числу братии (особенно разительным был контраст в земельных владениях: в середине XVIII века в вотчинах Свияжского монастыря числилось более 7200 мужских крестьянских душ, а Казанского Иоанно-Предтеченского – 90). Лишь перед самой революцией их реальное положение более или менее уравнялось.

По-разному проявляется Божий промысел... Часто складывается так, что из монастырей, основанных одним и тем же святым, какая-то обитель после его кончины процветает, а другая веками пребывает в «скудном состоянии», как выражались в литературе XIX века. Например, для сравнения, почти вся подвижническая жизнь преподобного Ферапонта († 1426 г.) прошла в Белозерском краю, но незадолго до земной кончины он, по княжескому повелению, основал Лужецкий монастырь под Можайском – там и скончался, там против его воли и остались его мощи. В результате Ферапонтов Лужецкий монастырь как хранитель мощей стал объектом всероссийского паломничества, в XVIII веке был причислен к первому классу, а Ферапонтов Белозерский – только к третьему... Правда, в ХХ веке, наоборот, именно Белозерский монастырь стал гораздо более знаменит для историков и искусствоведов.

Можно проследить простую закономерность: где пребывают мощи святого-основателя – там и процветание. Мощи святителя Германа пребывают в Свияжской Успенской обители (как раньше, так и после возрождения). И Свияжская обитель в XVIII веке стала первоклассной, а Иоанно-Предтеченская Казанская – заштатной. В последней сохранялась как главная святыня лишь икона святителя Германа с очень малой частичкой его мощей. Она была прислана из Свияжска в 1756 г.

Заштатный монастырь, по условиям реформы 1764 года – это монастырь «на своем содержании», без денежного оклада, выделяемого государством, но также и без земли, ибо все вотчины Церкви были конфискованы в казну в том же году. То есть положение заштатных обителей России оказалось очень незавидным... Поразительно, но подавляющее большинство из них все-таки выжили! Выжили в тяжелейших условиях, сумели (хотя бы и с братией всего в несколько человек) войти в новый XIX век, когда положение стало постепенно исправляться, и начался процесс частичного возрождения монастырского землевладения – да и вообще всего хозяйства. Помогали частные благотворители... Вот и у Иоанно-Предтеченского монастыря к рубежу XIX-XX веков было уже более 176 десятин пашни, сенокосов и леса. Братия его выросла за II половину XIX века с 11-12 человек до 26-28 (фактически сравнявшись по численности с братией «Свияжской первоклассной обители Пресвятыя Богородицы»). К моменту революции это был хотя и небольшой – менее 1 га площади (1892 кв. сажени), – но уже вполне процветающий монастырь. Одно из главных украшений центра Казани, без которого уже невозможно представить себе ее облик. Поэтому именно архитектура Ивановского монастыря заслуживает особенно подробного описания – как главное его сокровище: и духовное, и рукотворное одновременно.

В истории обители можно выделить, пожалуй, две эпохи, наиболее плодотворных на строительство и «благоукрашение». Это XVII век и II половина XIX-го.

XVII столетие – вообще «золотой век» русской храмовой архитектуры. Век тысяч «узорочных» посадских церквей и тысяч шатровых колоколен. Он оставил очень значительный след в облике почти всех древних городов России. Во многих из них даже за все столетия, вместе взятые, до и после, не было построено столько церквей, сколько в одном XVII-м. В современной Казани, к сожалению, наоборот, «след семнадцатого века» сохранился очень слабо. Ансамбль Ивановского монастыря в самом центре города – редкое исключение. Этот ансамбль сформировался как раз в самой середине «золотого столетия».

Прошел почти век после основания обители святителем Германом. Пожар 1649 г. уничтожил все строения небольшого деревянного монастыря. Но на средства «торгового человека гостиной сотни» (в тогдашней Московской Руси это самый высокий купеческий титул после «гостя») Гавриила Федоровича Антипина обитель была полностью отстроена уже в камне. Так благодаря, казалось бы, большому несчастью – опустошительному пожару, – которое Бог тут же обернул во благо, сложилось то, что сложилось: ансамбль, небывалый для нашего края по своей целостности. Действительно, у нас больше нет примеров, чтобы все храмы какого-либо монастыря оказались построенными абсолютно одновременно – и несли на себе печать не просто одной эпохи, а вообще одного трехлетия (1649 – 1652 гг.). Поразительно, но ведь это годы вовсе не какого-то процветания и благополучия, а наоборот – страшной чумы (величайшей эпидемии во всей истории России и Европы – после эпидемии XIV века) и постоянных бунтов в городах. Тем удивительней кажется сам этот уникальный ансамбль, когда знаешь такую его непростую историю.

Итак, за считанные годы возвели великолепный 3-шатровый собор, два придела к нему, пятикупольную Введенскую церковь и восьмигранную одноярусную колокольню. Собор сначала был перестроен в конце XIX века, потом и вовсе снесен после революции, зато Введенская церковь и колокольня сохранились во внешне совершенно неизменном виде.

Маленькая белая церковь с зелеными луковками-куполами и поразительно ажурными золотыми крестами (в закат они ослепляют своим блеском и представляются рукотворным напоминанием о какой-то неземной красоте) кажется занесенной откуда-нибудь из Ярославля или Ростова Великого – настолько облик ее напоминает посады этих городов. Ромбики и валики, вытесанные из кирпича, составили обрамление окон. Оно похоже на кружево, шитое белыми нитками по белой же материи стен. «Узорочный стиль» – недаром русскую архитектуру XVII века так называют.

Колокольня в центре монастырского двора красива по-своему. Она тоже невелика и тоже кажется кружевной. Над «беседкой» для колоколов шапкой возвышаются три ряда уменьшающихся кокошников. Тоже – «визитная карточка эпохи»: либо шатры, либо такие вот кокошники, как правило, и венчали большинство русских звонниц того времени.

Каменных шатров в ансамбле Иоанно-Предтеченского монастыря не сохранилось. А жаль! Как ни красивы уцелевшие Введенская церковь и колокольня – а все же им не сравниться с погибшим архитектурным чудом – Иоанно-Предтеченским собором. Его шатры господствовали в небе над казанскими посадами...

Что такое трехшатровая церковь для русского зодчества? Это явление настолько редкое, что каждый его пример буквально обречен на уникальность. Но, к сожалению, и уникальность порой не спасает от вандализма. Не уберегли мы, казанцы, нашу «Дивную» церковь...

«Дивная церковь»... Под таким народным названием раз и навсегда вошла в искусствоведческую литературу, во все путеводители по «Золотому кольцу», Успенская церковь Алексеевского монастыря в Угличе. Она тоже трехшатровая. «Дивной» назвали ее за удивительную красоту и стройность... Но наш собор превосходил ее и по размерам, и по богатству кирпичного узорочья. Одна только кружевная открытая галерея на изящных столбиках, опоясавшая его, чего стоила! Не говоря уж об украшениях самих башенок-шатров.

Другой всероссийски известный трехшатровый храм украшает Вязьму: это собор древнего монастыря, одноименного нашему – тоже Иоанно-Предтеченского. И угличский, и вяземский шедевры русской архитектуры относятся все к тому же XVII веку: ни до него, ни после трехшатровые церкви не строились.

Наша, казанская Дивная церковь тоже упомянута современными искусствоведами в книге «Градостроительство Московского государства»: про ее три шатра отмечено, что они обозначали собой «ядро посада в центре города» и таким образом, наравне с кремлем, формировали лик города». Первоначально этот храм назывался, вероятно, Входоиерусалимским собором, но потом был переименован в честь одного из упраздненных в XVIII в. приделов (их было 2: Иоанна Крестителя и Иоанна Богослова). Так он и вошел в историю как Иоанно-Предтеченский собор (одноименный монастырю, что является непременным условием для монастырского собора), хотя порой даже в современных путеводителях его – неточно, – называют «Иерусалимской церковью». 7 сентября 1652 г. он был освящен митрополитом Казанским и Свияжским Корнилием.

XIX век открыл для этого храма череду перестроек. После пожара 1815 г., сильно опустошившего древнюю обитель, в 1818 г. была создана специальная комиссия по ремонту. Благочестивые горожане собрали огромную по тем временам сумму – 53 тысячи рублей, еще 5 тысяч прислал лично император Александр I. Все это пошло на восстановление монастыря. Были капитально отреставрированы Введенская церковь и кельи. У собора же перестроены алтарь, ризница, паперть, появились новые росписи стен, встроены кельи между ним и колокольней (они сохранились до сих пор). Но все это уже через полвека не могло удовлетворить обитель, находящуюся в центре города: приток горожан на праздники старый собор уже не вмещал. И вот – главное событие для истории монастыря в XIX веке – в 1887-1894 гг. построен новый собор, абсолютно в том же стиле, с сохранением всех старых форм и на старом месте, но больший по размерам (правда, относительно местоположения предполагается, что он мог быть сдвинут в сторону Ивановской площади и таким образом монастырь этой постройкой вообще расширил свою территорию). Старый собор имел площадь – 30х19 м, а новый уже – 36х26 м, высота же центрального шатра составила – 45 м – почти со Спасскую башню Кремля, как мы уже отмечали в начале главы. Собор был монументальным и роскошным внутри. Своды его опирались на 4 мощных колонны, что является редкостью для шатровых храмов (как правило, бесстолпных). Мозаичный пол напоминал о византийских традициях и придавал интерьеру очень праздничный вид. Поразительно: в соборе было 5 (!) престолов. У главного храма наверху имелись боковые приделы: свт. Иннокентия и свт. Германа. На нижнем же этаже размещался Скорбященский храм с приделом Семи отроков Эфесских. Стоило сооружение всего огромного храма (2 млн. кирпичей) почти 100000 рублей. Но сама обитель ежегодно выделяла на строительство лишь по 2 тыс. руб. (итого 14 тыс. за 7 лет стройки – всего около 14 % стоимости собора). Остальные же 86 % суммы – частные пожертвования, главный источник любого монастырского строительства. Самые крупные вклады: 7 тыс. – от купца М. И. Попова и 6 тыс. – от мещанина В. И. Шорина. Сбор всех этих средств организовал, пожалуй, самый выдающийся администратор среди всех настоятелей монастыря – игумен Экзакустодиан.

На частные же пожертвования приобретена и вся утварь (4 Евангелия XIX века, почти все кресты и прочее – тоже XIX века) и сооружены все постройки – жилые корпуса и стены. В 1832-33 гг. построена (в 1858 г. перестроена) ограда; интересно, что она сооружена из кирпичей не купленных, а взятых от разобранных приделов собора. Строительство в бедном монастыре шло очень экономно. В 1844 г. сломаны все деревянные строения, а вот замена их каменными проходила, опять-таки, более медленно, чем у других обителей: лишь через 15 лет, в 1859 г., построен 1-этажный корпус по ул. Проломной и только в 1897 г. (уже самый конец века) – крупный 2-этажный Настоятельский корпус – 23х15 м. Монастырь к концу века как раз полностью преодолевает свою относительную бедность и в 1892 г. имеет уже около 20 тыс. руб. наличными и бумагами, в 1898 году – более 28 тысяч (средний по епархии размер капитала). С таким капиталом можно было бы заняться более основательной перестройкой ансамбля – но, к сожалению (или к счастью для древнего ансамбля), такой хозяйственный расцвет у монастыря начался только перед самой революцией 1917 г. – и естественно, был ею прерван. Собор после революции безжалостно взорвали, но в остальном ансамбль остался почти нетронутым.

В 1918 году Иоанно-Предтеченский монастырь стал местом пребывания епархиального управления – после выселения его из кремля. Это были последние годы перед закрытием обители, но годы поистине исторические, ибо никогда еще прежде маленькая обитель не играла такую значительную роль в жизни нашей епархии, да и страны. Именно отсюда управлял епархией в 1920-1922 годах священномученик митрополит Кирилл (Смирнов) – один из самых твердых исповедников веры перед лицом безбожных властей и «обновленцев», ближайший сподвижник Патриарха Тихона (который перед кончиной в 1925 г. назначил его первым кандидатом в местоблюстители патриаршего престола). 72 епископа в 1926 г. прислали подписи за избрание митрополита Кирилла Патриархом всея Руси, но, как известно, советская власть до самого 1943 года не давала провести Поместный собор и избрать Патриарха. Святитель Кирилл пережил с 1919 по 1934 год несколько арестов, заточений и ссылок; 20 ноября 1937 г. он был расстрелян.

После очередного ареста митрополита Кирилла – в 1922 году, – Иоанно-Предтеченский монастырь был занят «обновленцами» и стал их «епархиальным центром». В 1929 году он был окончательно закрыт.

Собор взорвали, Введенскую церковь и все примыкающие кельи надолго превратили в жилые помещения. Даже и в годы Перестройки здесь, в невыносимых бытовых условиях, еще ютилось более 20 квартирантов – без удобств, с протекающими крышами, в промерзающих аварийных помещениях, возраст которых перевалил за 3 века.

В прессе конца 1980-х годов не раз ставился вопрос о необходимости переселения людей в новые дома и о передаче древнего монастыря верующим.

С 1992 года началась реставрация всех уцелевших сооружений. В 1994 году открылась Введенская церковь. Постепенно возрождалась полноценная монашеская жизнь. Обитель стала второй в епархии по времени восстановления, после Раифской пустыни, открытой еще в 1990 году. Возрождая древние традиции, в храме обители вновь поместили малую частичку мощей святого основателя – архиепископа Германа, Казанского Чудотворца. Теперь она находится под стеклом символической раки, установленной у левого клироса.

В настоящее время Иоанно-Предтеченский монастырь – один из самых красивых и благоустроенных в епархии. Его замечательные цветники радуют глаз с мая до глубокой осени. Расположенные на разных уровнях склона, на террасках, они чем-то напоминают легендарные «висячие сады». В цветах по бокам утопает лестница, ведущая от ворот к храму. Розы пышно цветут под окнами бывшего настоятельского корпуса. Разноцветные мальвы многочисленными свечами выстроились на фоне стен белокаменного ансамбля... Хотя по размерам ивановские цветники Казани многократно уступают знаменитым раифским (ибо мал сам Ивановский монастырь) – но они не меньше, чем в Раифе, хранят тот удивительный дух многовекового намоленного места, который... даже не знаешь, с чем и сравнить... Знаешь только, что эта видимая красота неуловимо граничит с чем-то невидимым, Небесным. И как «небо на земле», стоит в центре Казани, в самом ее сердце, святая обитель Иоанна Предтечи.

«Предтече и Крестителю Господень Иоанне, моли Бога о нас».

Святыни

Рака с малой частицей мощей святителя Германа Казанского (главная сохранившаяся часть его мощей находится в Свияжске)

Адрес Иоанно-Предтеченского монастыря

420111; Казань, ул. Баумана, д. 1. Ближайший ориентир – Спасская башня Кремля.