Церковь Ярославских Чудотворцев — святая святых современной православной Казани

Еще не так много лет назад ради одного посещения этой церкви специально приезжали в Казань люди из деревень, находящихся за многие десятки километров. Деревень не только нашей республики, но и соседних — Марийской, Чувашской... Кто — раз в год, кто — реже, кто — чуть чаще. Кому-то приходилось специально долго копить деньги на поездку. Крестили детей, внуков. Сами, соскучившись по главному из всех советских дефицитов — по Святому, — выбирались хоть ненадолго «повидаться с Господом»... Надо было очень по Нему соскучиться! Глотнув воздуха, уезжали. Увозили свечи и долго их берегли — затеплить потом хоть на Пасху, на Рождество...

Единственная церковь Казани, которая вообще не закрывалась в советское время. Одна — как Храм Господень в ветхозаветном Иерусалиме. Даже Никольский собор на улице Баумана был закрыт на несколько лет — в предвоенные и военные годы, здесь же молитвы возносились непрестанно: и в самые страшные «безбожные пятилетки», и когда немцы стояли под Москвой, когда Казань переполнилась эвакуированными, когда гремела Сталинградская битва и решались судьбы мира... Это удивительно намоленное место, святая святых современной православной Казани.

Снаружи храм, утопающий в зелени, поражает незабываемым сочетанием яркой голубизны стен с жарким золотом двух куполов. Словно синяя лампада озарила кладбище. В ясную погоду он буквально сливается с лазурью неба, а купола в своих гранях отражают солнце. Благодаря этой окраске и некоторым деталям формы, он чем-то неуловимо напоминает великие творения зодчего Растрелли в Петербурге — Смольный Воскресенский и Николо-Богоявленский Морской соборы. Только, конечно, меньше их во много раз.

Еще одна ассоциация с петербургскими святынями возникает сама собой. Арское кладбище поразительно, как две капли воды, напоминает Смоленское кладбище на Васильевском острове. А местонахождение в нем маленькой церкви, являющейся великой святыней, сразу вызывает ассоциацию с такой же ярко-голубой и окруженной зарослями часовней над гробом блаженной Ксении Петербургской. Как небесная покровительница Петербурга — блаженная Ксения, — почивает при малозаметной кладбищенской церкви, которую сама же и помогала строить, так и покровитель Казани – Первосвятитель Гурий, — упокоился мощами в очень похожем по размеру и по местонахождению храме. Оба храма — конца XVIII века.

Годом постройки нашей церкви является 1796-й — последний год жизни Екатерины II, вместе с которой ушла в небытие целая эпоха. Символично, что и стиль храма как бы переходный — от барокко к классицизму: в нем явно совместились две пограничные эпохи. Формы храма — барочные, а вот украшения — более строгие, классические. Колокольня построена позже (проект знаменитого Ф. И. Петонди 1833 года), но так удачно вписана в облик храма, что об этом ее более позднем происхождении по виду догадаться невозможно. Тогда же, в 1830-40-е гг. были сооружены и два боковых придела, расширивших низенькую трапезную так, что она стала гораздо больше основного объема. Внутри из трапезной он видится за аркой как маленькая, но роскошная комнатка. Невысокий, но великолепный иконостас в ней выполнил лучший резчик по дереву во всей епархии второй половины XIX века М. А. Тюфилин (1830 — 1907), прославившийся тем, что реставрировал иконостас Петропавловского собора.

Так маленький кладбищенский храм строился и достраивался целых полвека — как настоящие великие соборы. Разумеется, тогда, 2 столетия назад, никто и не догадывался, ЧТО возводится — в какую величайшую святыню, превосходящую по значению все соборы нашего края, превратится это место в XX веке.

Святыни храма

• Мощи святителя Гурия Казанского
• Чудотворный список Казанской иконы Божией Матери
• Чудотворный образ Спаса Нерукотворного
• Чудотворный образ преподобного Сергия Радонежского
• Иконы великомученика Пантелеимона и святых благоверных князей Ярославских с частицами их мощей.

Практически все, что верующим удалось спасти из других храмов, на многие десятилетия оказалось здесь. Свято в храме буквально все, что видишь, к чему прикасаешься... Многие чудотворные иконы, а также мощи святителя Гурия, остаются здесь и по сей день.

Когда находишься в этой церкви, кажется, что ты — в каком-нибудь из малых храмов Киево-Печерской или Троице-Сергиевой лавры: так здесь необыкновенно красиво и так много древностей. Думается: как же так... сразу столько святынь в таком крошечном храме просто не бывает! Нет, бывает... Здесь поистине воочию видишь всю историю Казанской епархии, со всеми буднями и чудесами — вся она, от эпохи Первосвятителей, представлена под этими сводами.

Мощи святителя Гурия, три века пребывавшие в Благовещенском кафедральном соборе, ныне в массивной раке покоятся в правом углу основного объема Свято-Ярославской церкви. Из трапезной раку не видно, но стоит пройти чуть вперед — и взгляд каждого тут же сам невольно падает на нее. Много десятилетий подряд, до появления в Петропавловском соборе мощей преподобных Ионы и Нектария (1995), это были единственные святые мощи во всей Казанской епархии.

За этой гробницей в углу стоит архиерейский посох святителя Гурия, по преданию, вырезанный из дерева им самим. А над гробницей во всю стену — огромный потемневший от времени чудотворный образ Спаса Нерукотворного. Во всей России по размерам он уступает, пожалуй, лишь образу Спаса из Воскресенского собора города Тутаева — великой святыне Ярославской епархии. Очень символично, что образ Спаса, которому приписывается чудотворная помощь при взятии Казани в 1552 году теперь осеняет раку первого святителя этой епархии.

Новое Божие благословение нашему краю, пришедшее всего через четверть века (1579 г.) — Казанская икона Божией Матери. Пожалуй, самый почитаемый из сохранившихся ее списков — хранится в этой же церкви: в небольшом киоте всего метрах в двух от мощей святителя Гурия. Маленький святой образ под стеклом весь увешан крестиками от людей, получивших благодатную помощь. Время ее написания точно неизвестно, никаких документов не сохранилось, но список — одна из величайших святынь всероссийского масштаба. Он был перенесен сюда из Казанского Богородицкого монастыря, где после 1904 года висел на месте похищенной иконы — как ее точная копия-замена. В 3-томной энциклопедии «Христианство» (1993-1995 — см. т. 3, сс. 570 — 571) он отмечен среди 42 явленных образов Казанской иконы по России, с XVI по XIX век включительно. Наибольшее количество чудес произошло от него уже в XX веке, когда после революции было утеряно или уничтожено большинство других образов — и поэтому известный современный исследователь Дмитрий Хафизов отмечает его уже в числе образов эпохи «пятого прославления» Казанской иконы (т. е. особо прославившихся в XX веке). По его условному делению, первое прославление — это сразу после самого явления 1579 года, второе — связано с освобождением Москвы 1612 г., третье — с общегосударственным прославлением иконы в XVII в., четвертое — с основанием Петербурга и прославлением Петербургского списка. Но, хотя Д. Хафизов называет икону из кладбищенской церкви в одном ряду со ставшим сейчас особо знаменитым Ватиканским списком (XVIII века), она по стилю исполнения, скорее всего, древнее его.

Есть в храме Ярославских Чудотворцев и иконы с частицами святых мощей. Само название церкви связано с особым почитанием в Казани Ярославских князей Феодора, Давида и Константина (XIII век). Ведь святой благоверный Феодор, женившись на дочери ордынского хана Менгу, в крещении нареченной Анной, в числе 36 городов «приданного», получил и Казань — разумеется, лишь формально, в виде прибавления к титулу (это было около 1280 года). Поэтому несколько веков спустя благочестивые казанцы выпросили из Ярославского Спасского монастыря частицы хранившихся там мощей благоверного князя Феодора и его сыновей Давида и Константина. Частички были, по древнему обыкновению, вделаны и в икону Ярославских князей, и икона эта доныне пребывает в нашей церкви.

Другая святыня — это образ великомученика и целителя Пантелеимона, также с частицей его мощей. Он висит на левой стене трапезной. Святыня эта уникальна. Хотя образ этого величайшего из всех святых целителей, к которому обращаются в болезнях православные люди, есть практически в любом храме, но сами мощи Великомученика хранятся на Афоне. Каждое прибытие их в Россию собирает многотысячные толпы паломников. Здесь же к частице его цельбоносной главы можно приложиться совершенно свободно — без того, чтобы стоять длинную очередь вместе с множеством других болящих и жаждущих исцеления. До последнего времени это была единственная частица мощей святого Пантелеимона в Казани и одна из немногих в России. В возрожденный Кизический монастырь также была прислана с Афона частичка мощей великого святого, почитание которого в народе можно сравнить разве лишь с почитанием святителя Николая Чудотворца.

Древняя икона преподобного Сергия Радонежского, из Свияжского Иоанно-Предтеченского монастыря, висит поблизости. Она издавна почитается чудотворной. Это самый древний и самый прославленный образ преподобного Сергия в нашей епархии. Он привезен в Свияжск как благословение Лавры в 1551 году.

Здесь мы перечислили лишь важнейшие из тех святынь, что и поныне находятся в церкви Ярославских Чудотворцев. А из тех, что долго пребывали в этом храме, но в 1990-е годы были из него перенесены, можно отметить Смоленскую Седмиезерную и Грузинскую Раифскую иконы Божией Матери, спасенные в свое время из одноименных монастырей. Первая ныне пребывает в Петропавловском соборе, вторая 14 августа 1991 года была возвращена в возрожденную Раифскую пустынь. Вот как описывает это событие один из первых насельников пустыни:

«Владыка Анастасий поведал нам о чуде, происшедшем от иконы Грузинской Божией Матери.

Преосвященный предполагал торжественно с крестным ходом перенести икону из Казанского храма Ярославских святых и надлежащим образом к этому подготовиться. Поэтому он не думал привозить ее в Раифский монастырь так скоро, на первую литургию, но Матерь Божия сама решила вернуться в Свою обитель, чтобы вновь быть ее Хранительницей и Заступницей...

Когда Владыка отошел ко сну перед поездкой в монастырь, во сне ему явилась Матерь Божия и повелела не медлить с перенесением Ее пречистого образа, а проснувшись, тотчас ехать в храм, где он пребывает, и взять его с собой в Раифский монастырь. Проснувшись, он сотворил все повеленное Пречистой Владычицей.

Икона эта была помещена вверху иконостаса и, во избежание кражи, ее накрепко прикрутили толстой проволокой так, что снять ее оттуда было нелегко и нескоро. Но когда владыка Анастасий сам поднялся по приставной лестнице, икона, к общему изумлению, свободно и легко отдалась ему в руки, и была привезена, по Ее повелению, тогда, когда в обители вновь были воспеты молитвы Божественной литургии».

Как видим, и в наше время в церкви Ярославских Чудотворцев, оправдывая само ее название, периодически происходят такие чудеса.

Некрополь

Снаружи храма также немало мест, примечательных для паломника.

Справа от входа в церковь, у стены придела, находится могила величайшего в XIX веке миссионера и просветителя Среднего Поволжья Николая Ивановича Ильминского (1822 — 1891 гг.). Символично, что в самом храме почивают мощи святителя Гурия, а возле храма упокоился тот, по чьей инициативе в 1867 году было основано Братство святителя Гурия для распространения учения Христова среди народов поволжского региона. Знаток восточных языков (изучал в Дамаске, Константинополе и Каире), он преподавал арабский и турецкий в Казанской духовной академии, турецкий и татарский — в Казанском университете. Поистине историческим делом Ильминского стало составление переводов на татарский язык ряда священных книг: Евангелия, Книги Бытия, Премудрости Соломоновой, а также богослужебных книг (например, пасхальной службы) и учебников. Ему принадлежит составление первого букваря на татарском языке — для детей крещеных татар. Всего же он участвовал в составлении переводов Священного Писания на 20 разных языков народов России. Самое главное — им были заложены основы письменности многих народов Поволжья, ни один из которых, кроме татар, до этого своей письменности не имел. Для простоты и доступности им был взят русский алфавит — кириллица. И это оказалось важнейшим историческим принципом единства российской культуры: «Алфавит, — писал Николай Иванович, — знаменует по преимуществу связь народов».

Ильминский впервые создал систему школьного образования на родных языках. Как отмечалось на Казанской историко-богословской конференции 1999 года: «Подобной системы до 60-х годов XIX века не было и поэтому она вполне справедливо именуется системой Ильминского».

В настоящее время проводится сбор материалов для канонизации Николая Ивановича Ильминского и прославления его в лике святых Русской Православной Церкви.

Возле левого придела церкви — могила другого видного просветителя XIX века, ректора Казанской духовной академии архимандрита Иннокентия (1823 — 1868).

Вообще же на старинном Арском кладбище, скрывающем в своих зарослях эту удивительную церковь, похоронено еще немало великих людей. Здесь можно увидеть могилы математика Н. И. Лобачевского, химиков А. М. Зайцева, Ф. М. Флавицкого и всю семью Арбузовых (Александра и его сыновей Бориса и Юрия), физика С. А. Альтшуллера, авиаконструктора В. М. Петлякова, художника Н. И. Фешина, архитектора М. П. Коринфского, а также видных историков и краеведов Н. И. Фукса, И. М. Покровского, П. М. Дульского. Вечная память и Царство Небесное им и всем усопшим православным христианам.