Православное сердце России

5 сентября 2015 года — День города Москвы

«Москва! Как много в этом звуке для сердца рус­ского слилось...» — ещё в начале XIX века восклицал великий Пушкин. Эту вы­сокую поэзию на бетонной стене выхватываю я любо­пытным взглядом из мно­голикого столичного пейза­жа в самые первые мину­ты на московской земле. Вот она — красавица Моск­ва! Всегда необычна и нова.

За свою немалую жизнь я имела опыт знакомства с этим непостижимым горо­дом. Не скажу, что слиш­ком удачный. В начале 80-х — проездом, всего несколь­ко часов, в какой-то спеш­ной экскурсии по несколь­ким знаковым точкам. Что-то зацепило надолго, иное пролетело как сон. А в го­лодные 90-е город запом­нился бесконечными оче­редями в магазинах. Увы, нам, провинциалам, нужно было буквально всё — от конфет до обоев. На другое, нематериальное (что, по большому счёту, гораздо ценнее), ни времени, ни сил не хватило.

И вот ещё одна поездка. Денег в кошельке не ахти — на билеты в поезд, метро и автобус, гостинца тётушке, живущей в Подмосковье, чуть-чуть поесть и, судя по столичным ценам, разве что на самые дешёвые сувени­ры. Да и пусть с ними, день­гами, — с небольшой дорож­ной сумкой я впервые еду посмотреть Москву, погу­лять по её улицам, поды­шать воздухом города, кото­рый называют «третьим Римом». И это здорово!

Третьяковка

Нет, я знала, что знаме­нитая картинная галерея захватит меня в свой слад­кий плен. Со мной всегда память о Петербургском музее изобразительных ис­кусств и ощущении перво­открывателя вселенной под названием талант русского живописца. И всё же невоз­можно предугадать и, тем более, передать всей полно­ты чувств, нахлынувших в тихих залах Третьяковки. Нам повезло: Москва празд­новала День России, горо­жане и гости столицы раз­влекались на многочислен­ных площадках и в парках. Никто не толпился возле полотен, не мешал едине­нию мастера и его поклон­ника. Тропинин и Рокотов, Айвазовский и Врубель, Брюллов и Федотов. Зна­комые до боли сюжеты из школьных учебников. Вот известнейшие портреты Пушкина и Толстого, Жу­ковского и Лермонтова. Вот «Дети, бегущие от грозы», тихо-печальная «Алёнуш­ка», пронзительная «Трой­ка» и таинственная «Незна­комка». И вдруг в распах­нутые двери очередного зала пристальным небесным оком на меня взгляну­ло полотно Ивано­ва. Позы застигну­тых врасплох лю­дей, резкий пово­рот головы, лица искажены недове­рием, в глазах — страх и изумление.

А вдали, на туман­ном небесно-зем­ном просторе, — одинокая фигура медленно приближающегося Бога. Осторожно-пыт­ливый и грустный взгляд, словно не только люди, но и Он не знает, что Его ждёт, как Его встретят на земле.

Сотни раз я виде­ла этот библейский сюжет на репродукциях. Но сегодня. Если я скажу, что почувствовала себя в гуще толпы пригнувшихся лю­дей, — это будет только по­ловина правды: Он смотрел на меня — изучающе, с не­избывной печалью, всё зная наперёд и всё-таки спрашивая: «А что ты? Примешь ли ты Меня в своё сердце?» Теперь я знаю, что Третьяковка — это в первую очередь огромное по своей величине и по силе воздей­ствия полотно русского ху­дожника Иванова «Явление Христа народу». И это со мной навсегда. А в те дол­гие минуты я стояла пора­жённая молнией, и слёзы ручьями текли по щекам.

А потом. Потом был зал древнерусской живопи­си с иконами XIII-XVII ве­ков, фрагментами иконо­стасов и Царских врат древ­него Новгорода и Пскова, Владимира и Суздаля, Рос­това и Ярославля и с неза­катным солнцем «Троицы» Андрея Рублёва. Можно тысячу раз твердить слово «шедевр», не получая от­звуков в душе. А можно все­го однажды побывать в Москве и каждой капель­кой крови, всеми жилками нервов постичь этот космос — мягкое, мерцающее золо­то красок, кротость поз, покой и всепоглощающую ти­шину, мир и согласие пра­вославной веры.

Первый день и первые откровения. Москва. Ду­ховная сокровищница, мать русских городов и русской культуры.

Храмы Московского Кремля

Мы на Соборной площа­ди. Спасская башня с глав­ными часами страны — ку­рантами, знаменитые Царь— пушка и Царь-колокол, длинные очереди в храмы, на выставки. Ухо постоян­но улавливает незнакомую речь. Ясно: Кремль — самое популярное место паломни­чества иностранных тури­стов. Шутим между собой: «Кажется, из русских мы здесь одни».

Дня мало, чтобы погру­зиться в атмосферу древней Москвы. Архангельский со­бор начала XVI века. На протяжении нескольких веков он служил усыпаль­ницей великих князей и русских царей. Здесь поко­ятся святые мощи князя Михаила Черниговского, погибшего в Орде за хрис­тианскую веру, преподобной Ефросиньи, в миру княгини Евдокии,и невинно убиен­ного благоверного царевича Дмитрия — младшего сына Ивана Грозного. Последнее пристанище в прекрасном храме обрели великие кня­зья Иван Калита, Дмитрий Донской и Иван III, Васи­лий Шуйский, умерший в польском плену, основатель династии Романовых царь Михаил Фёдорович, Васи­лий Тёмный и Алексей Ти­шайший, сам Иван Г розный и Федор Алексеевич, состо­явший в родстве с владель­цем алексеевских земель России графом Апраксиным, — бо­лее 50 захоронений, каждое из которых — большая и драматичная часть истории Русской земли.

Благовещенский собор конца XV века поразил ог­ромным, почти в сто икон, шестиярусным иконостасом — одним из древнейших, со­хранившихся до наших дней. Существует гипотеза, что в написании этих икон уча­ствовали Феофан Грек и Андрей Руб­лёв. А в центре этого чуда — резные сереб­ряные, с позолотой Царские врата. На протяжении столе­тий для собора, со­зданного псковскими мастерами, специаль­но писались иконы, создавались богослу­жебные предметы, литургическая ут­варь. Ведь всё это время он служил до­мовым храмом вели­ких князей москов­ских и русских царей, здесь проводились церемонии семейного характера.

Главный храм Российского государства — Успенский собор, возведён­ный в 1470-х годах. Здесь венчались на царство и ко­роновались все российские государи, по исполнении 10 лет объявлялся наследник престола. В этих стенах об­венчались Василий III с Еленой Глинской, Иван Грозный с Анастасией Ро­мановой. Царь Алексей Ми­хайлович крестил своих де­тей, Екатерина II приняла православие и обручилась с будущим государем Петром III. А в 1812 году в намолен­ных стенах император Александр I, приложившись к мощам святителей, дал обет отразить Наполеона. Здесь же избирали и по­ставляли на престол глав Русской Церкви. Напротив иконостаса, справа, сохранилось Царское моленное ме­сто, или Мономахов трон, ус­троенный для первого рус­ского царя Ивана Грозного в середине XVI века. У про­тивоположной стены — Ца­рицыно моленное место, где государыни молились о рож­дении наследников. И одно­временно с постройкой со­бора в центре было постав­лено Патриаршее моленное место — шатровое каменное сооружение с посохом мит­рополита Петра.

Именно с него, основателя собора, в храме начались захоронения русских митрополитов и патриархов. Среди главных святынь — раки с мощами митрополитов Петра, Ионы, Филиппа, патриарха Гермогена. Для хранения священных реликвий в начале XVII века русским мастером Дмитрием Сверчковым был выполнен красивейший шатёр, повторяющий образ кувуклии над Гробом Господним в Иерусалиме.

От красоты росписей, гигантских столпов, от ликов, обращённых внутрь тебя, захватывает дух. Кажется, невозможно вместить большее. Но за стенами Кремля, на Красной площади, манит маковками куполов собор Василия Блаженного — яркий, праздничный, как шкатулка из уральских самоцветов. Двухуровневый, квадратный, состоящий из многих маленьких храмов-комнат, с иконостасами и древними подсвечниками, фрагментами старой кладки, узкими лабиринтами-переходами. По старым фильмам представляю дородных бояр в пышных облачениях и думаю с немалым смущением: как они протискивались в эти переходы? Время от времени слышится церковное пение. Вот молодцы музейщики — создают храмовую среду! И вдруг после очередного поворота лабиринта с изумлением вижу живой квартет, исполняющий а-капелла духовные песнопения. Высокие своды разносят звуки по всему собору. И не хочется уходить, и не знаешь, то ли креститься, то ли аплодировать. Хочется просто прикоснуться к древним стенам и постоять в молчании. Забылась городская суета. Современный мегаполис отступил перед мощью русских святынь...

На послушании у Матронушки

Каждый день, проведённый в столице, — как новое чудо. Воробьёвы горы с главным вузом страны и Охотный рад, Арбат и Чистые пруды, Министерство обороны с помпезными светильниками-гвоздиками по всему периметру и Ваганьковское кладбище, где живёт благодарная память о Сергее Есенине и Владимире Высоцком, Игоре Талькове и Андрее Миронове, Леониде Филатове и Владиславе Листьеве. Кони, мчащие в неизвестность, кулисы театральной сцены, плачущий Ангел и большой православный крест.

А Москва готовила мне ещё одну незабываемую встречу. Перед самым отъездом, в алексеевском храме, я постояла у иконы Матроны Московской и попросила помочь попасть в заповедное место, где хранятся её святые мощи. И вот он, Покровский женский монастырь. Полуденный жар обжигает лицо. А очередь к храму такой длины — ни начала, ни конца. Цепочка делает многократные зигзаги по всем аллеям и возвращает нас буквально ко входу в монастырь. «Не попадём!» — с опаской шепчу себе, но в руках цветы, и тайная надежда помогает выдерживать летний зной. За полтора часа мы продвинулись на две с половиной аллеи. И тут из храма выходит молодая монахиня и решительно подходит ко мне: «Сёстры, не желаете поработать в храме? У нас не хватает людей». Выскальзываем с дочкой из очереди, протискиваемся в храм, надеваем рабочие халаты. Моё послушание — возле подсвечника у иконы Покрова Пресвятой Богородицы. Волнуюсь ужасно, ненадёжные руки дрожа переставляют свечи; убираю капли воска, огарки. Молоденький охранник улыбается и успокаивает: «Да всё хорошо! Вы постойте около окна». И правда — справлюсь, это же сама Матронушка мне поручение дала! Время от времени подходят люди из очереди, спрашивают об иконах, о поминальных записках.

Надо же, я ещё что-то знаю. В шесть вечера правый придел храма закрыли, и мы начали отчищать маслом подсвечники, готовить их к завтрашней службе. А через час я стояла у раки со святыми мощами и чудотворной иконы: «Святая блаженная мати Матрона, моли Бога о нас!»

Вечерело. Приветливо распрощались с охранником. Хотелось пить, ноги не шли от непривычной усталости, но сердце ликовало. Вот вам и урок от Матронушки: просишь благодати — сначала потрудись и душой, и телом. В ладонях — нераспустившиеся бутончики роз: подарки от московской старицы. На душе светло и весело. А ночью все вместе удивляемся: и как та монахиня безошибочно вычислила нас из огромной очереди, как будто что-то прочитала по лицу?! Чудеса приходят в нашу жизнь не по объявлению, нужно только уметь разглядеть их и впустить в себя.

Вот с такими мыслями я возвращалась домой. Теперь я знаю точно: для того чтобы увидеть столицу другими глазами — нешумную, несуетливую, — не нужен толстый кошелёк. Тук-тук, тук-тук — выводят свою бодрую песнь колёса поезда. А я вспоминаю Москву — соборы, иконы, могилы великих предков. Тук-тук, тук-тук — бьётся православное сердце России.