Публикации

Храм не в бревнах, а в ребрах

  Количество просмотров

Апостольская проповедь с первых дней существования христианства была проповедью Воскресения. Отношение к смерти в античном мире было вполне сопоставимо с современным. Были те, которые отождествляли жизнь с жизнью тела и полагали, что со смертью тела заканчивается жизнь вообще. Большинство же считало душу бессмертной божественной частицей, которая заключена в темницу – тело. Избавиться от тела, освободить её от телесной тяжести развоплотиться – вот цель человеческой жизни. Философия Платона – яркий пример подобного мировоззрения. Платонический аскетизм основан на идее зла, коренящегося в природе, в теле человека, которое отождествляется со смертью и тленом, отсюда и происходят гадания о странствиях или переселениях душ. «Подлинное пробуждение есть воскресение из тела, а не с телом. Потому что воскресение с телом было бы простым переходом из одного сна в другой, в некое иное обиталище. Единственное подлинное пробуждение – это освобождение от всех телесных оболочек, поскольку они по самому существу противоположны природе духа» (Плотин).

И вдруг раздается проповедь о телесном воскресении. «Что же тут радостного? – изумляются философы – душа будет навеки погребена в этой тюрьме, обители всякой скверны, в теле. О ужас! И вы называете это благой вестью?!» Афинские мудрецы назвали апостола Павла «суесловом» именно за проповедь Воскресения (Деян. 17, 18-32). «Ожидание телесного воскресения больше подобало бы земляным червям» – издевался над христианами известный философ Цельс от лица рядового язычника и во имя здравого смысла. Греза о будущем воскресении представлялась ему нечестивой, отвратительной и невозможной. «Бог никогда не сотворил бы чего-то столь безумного и нечестивого! Он не стал бы исполнять преступных мечтаний людей, заблудившихся в своей нечистой любви к плоти».

Но христианство упорно отстаивало не только бессмертие души, но и бессмертие тела. Для христианина смерть – это не освобождение от уз плоти, но катастрофа, прекращающая человеческое существование. «Что такое человек, как не животное разумное, состоящее из души и тела? Разве душа сама по себе есть человек? Нет – она душа человека. А тело разве может быть названо человеком? Нет – оно называется телом человека. Если же ни та, ни другое в отдельности не составляют человека, но только существо, состоящее из соединения той и другого, называется человеком…» (Иустин).

Пророку Иезекиилю было предложено видение, он был Рукою Божией восхищен и поставлен в долине, полной сухих костей и Господь задал вопрос: «Оживут ли кости сии?» (Иез. 37, 3). Здравый смысл говорит: нет, жизнь не вернется. «Мы умрем и будем как вода, вылитая на землю, которую нельзя собрать» (2 Цар. 14, 14). Но Божественный ответ прямо противоположен здравому смыслу и ответ Его не в словах, а в могущественном действии «Ибо Он сказал, – и сделалось, Он повелел, – и явилось» (Пс. 37, 9).

Воплощение – событие небывалое в истории, Бог становится человеком, «Слово стало плотью». Одним этим заграждаются уста языческих философов. Если сама Святость и Чистота является телесным образом, значит, тело не оскверняет человека. Оно воспринимается уже не как узы и тюрьма, а как храм духа. Но одно воплощение Жизни в смертном теле не приводит еще к нетленности. Для этого нужна была вольная смерть Воплотившейся Жизни. «Слово облеклось для сего в тело, чтобы, обретши смерть в теле, истребить ее» (св.Афанасий).

Смерть Христова меняет и наше отношение к смерти, она перестает быть бессмысленной, возникает даже восприятие её как некоторой неприятной необходимости – «Грядущая смерть уничтожает и истребляет не тело, а приставшее к нему тление и смерть» (Иоанн Златоуст). «Как семя, брошенное на землю, мы не погибаем, когда умираем, но, будучи посеянными, воскреснем» (св. Афанасий).

Воскресение Христа телесным образом исторгает нашу природу из рук смерти. Люди продолжают умирать – говорит Иоанн Златоуст – «но мы не остаемся во власти смерти; и это означает, что мы не подвержены смерти... Сила и настоящая реальность смерти заключается в том, что умерший не имеет возможности вернуться к жизни. Но если после смерти он должен воскреснуть и, сверх того, приобщиться более совершенной жизни, – это уже не смерть, а сон». Смерть и Воскресение Христа если можно так выразиться, обрекает всех людей на воскресение. «Как в Адаме все умирают, так во Христе все оживут» (1 Кор. 15, 22). Но всеобщее воскресение не будет просто оживлением, то в нас, что связано с изменением – становлением, взрослением, дряхлостью – не воскреснет, наши тела будут подобны преображенному и обоженному телу Христа. И в день Пасхи мы предпразднуем это всеобщее Воскресение.

Воскресение Христово есть величайший догмат Христианства, есть непоколебимая истина веры всех народов земного шара, ибо, как свидетельствует апостол Павел, «если Христос не воскрес, то и проповедь наша тщетна, тщетна и вера наша…. Но Христос воскрес из мертвых, первенец из умерших» (1 Кор. 15, 14-20). И каждый христианин глубоко верует в Воскресение Христово, иначе он не христианин.

Пасхальная радость беспредельна, в ней растворяется всякая скорбь и сомнения. «Никто же да рыдает убожества: явися бо общее царство». Забываются обиды и огорчения: «и ненавидящим нас простим вся воскресением». Нет в мире выше и радостнее для нас вести, чем весть о спасении, даруемом нам Воскресением Христа Спасителя по неизреченной Его благодати, «Который всем человеком хощет спастися и в разум истиный приити» (1 Тим. 2, 4). Ни облачка грусти и темных воспоминаний не должно затенять светозарное небо светоносной Пасхальной ночи. Христос Воскрес!

Вернуться к списку

Последние добавления