Серапион (Александровский Стефан Сергеевич) архиепископ Казанский и Симбирский с 21 октября 1799 года по 11 декабря 1803 года.

 

Стефан родился 22 июля 1747 года в Александровой Слободе (ныне город Александров Владимирской области). Его отец был священником Успенского женского монастыря, расположенного в знаменитом опричном дворце Ивана Грозного[1]. Фамилию «Александровский» юноша получил после поступления в 1759 году в Троицкую семинарию в Троице-Сергиевой Лавре. В 1770 году он успешно закончил класс богословия и был оставлен в семинарии учителем одного из младших классов. 8 февраля 1771 года был пострижен в монашество и в январе 1772 года был переведен в Московскую духовную академию. 10 марта 1775 года возведен в сан игумена и назначен настоятелем Московского Крествоздвиженского монастыря, 27 января 1776 года переведен в Знаменский монастырь. 17 февраля 1779 года возведен в сан архимандрита с назначением настоятелем Богоявленского монастыря. С 1785 года был цензором духовных книг при Московской синодальной типографии. Все это время он продолжал преподавать в Московской духовной академии. 11 июня 1788 года Серапион был рукоположен во епископа Дмитровского, викария Московской епархии, с оставлением настоятелем Богоявленского монастыря. 11 лет владыка Серапион был помощником знаменитого Московского митрополита Платона (Левшина), но в сочинениях и письмах Платона он почти не упоминается.

16 октября 1799 года император Павел I назначил владыку Серапиона на вновь учрежденную Калужскую кафедру, но уже через четыре дня последовал новый указ, которым он назначался в Казань, на место переведенного в столицу владыки Амвросия (Подобедова), с возведением в сан архиепископа.

В Казани владыка Серапион прослужил четыре года, но почти не оставил по себе памяти у духовенства и прихожан. Его имя не упоминается в сочинениях по истории казанских духовных школ, храмов и монастырей. При нем не было заметных событий, ничего неизвестно о каких-либо инициативах архиепископа Серапиона.

При этом владыка Серапион (Александровский) хорошо известен, даже популярен у современных историков. Дело в том, что в последние десятилетия и в западной, и в отечественной исторической науке большое внимание уделяется истории повседневной жизни. Предпринимаются попытки детального воспроизведения не только исторических событий, но и структуры повседневной жизни людей разных эпох, включая режим дня и питания, детали быта, формы общения и т. д. Архиепископ Серапион вел очень подробный дневник, в котором описывал подробности каждого дня, называя всех, с кем встречался (иногда с характеристиками), указывая время утреннего подъема и отхода ко сну, часы трапез (часто с названиями блюд) и множество других деталей. Часть этого дневника киевского периода была опубликована уже давно[2].

Собор Воскресенского монастыря. Фото 1930 г.Сохранилась и часть его дневника казанского периода с 8 января 1803 года по 1 января 1804 (в этот день он покинул Казань)[3].

Из дневника следует, что архиепископ Серапион почти безвыездно жил в загородном архиерейском доме на Кабане, лишь изредка выезжал для богослужений в кафедральный Благовещенский собор. Так в январе он служил в кафедральном соборе[4] 6 января (Крещение), 13 (день рождения императрицы Елизваеты Алексеевны, жены Александра I), 25 января (день рождения великого князя Михаила Павловича). 28 января он отпевал умершего кафедрального протоиерея в Крестовоздвиженской церкви (на этом месте сейчас двор первого корпуса Казанского технического университета, на углу улиц Маркса и Миславского).

Во время каждой архиерейской службы произносились проповеди, но сам владыка Серапион за год не выступал ни разу – в дневнике в качестве проповедников он называет монашествующих преподавателей духовной академии и священников кафедрального собора.

При этом за весь год владыка Серапион ни разу не ночевал в Казани. Обычно сразу по окончании службы он выезжал в загородный архиерейский дом, иногда оставался на обед у губернатора. За весь год никуда, кроме Казани, не выезжал из архиерейского дома, кроме встречи Седмиезерной иконы 10 августа. Священников и диаконов он рукополагал или во время редких служб в кафедральном соборе, или в крестовой церкви архиерейского дома.

Судя по дневнику, он принимал не много людей, не слишком много работал с бумагами (обычно по два или три дня в неделю, решая 20-25 дел каждый раз). В консисторию, которая оставалась в Кремле, владыка Серапион, судя по дневнику, не заходил разу. Ничего не пишет он о посещениях духовной академии, городских приходских храмов.

Вообще текст дневника заставляет предположить, что архиепикопа Серапиона не очень интересовала управляемая им епархия.

Очень подробно в дневнике описывается погода, включая температуру воздуха. В январе, во время сильных морозов, владыка Серапион сетовал на то, что ртуть в термометре замерзла, то есть было больше 30 градусов мороза.

Каждый день архиепископ записывал в дневнике, что «обедню слушал отправляемую в зале, а вечерню в крестовой церкви», причем сам архиепископ служил в своем архиерейском доме не чаще раза в месяц, когда надо было совершать рукоположения. Аккуратно перечисляются все высокопоставленные посетители – настоятели монастырей, крупные гражданские чиновники и офицеры. Многие из них оставались обедать, владыка Серапион обязательно записывал, сколько человек присутствовало на обеде. Особенно часто к архиерею приезжали «за благословением» чиновники и офицеры, отъезжавшие по делам службы в столицу или другие места.

На обед оставались не все, но как правило, «после обедни выпивали водки с гостями». Если архиепископ служил в городе, то «после заходил я с своими духовными в покои и подчиваны водкою». 29 января, когда владыку Серапиона в загородном архиерейском доме посетил отставной генерал-губернатор Федор Федорович Желтухин, то владыка Серапион его «потчевал водкой с закуской».

Такое бездействие епархиального архиерея без последствий для него было возможно в первые годы правления императора Александра I, когда столичным властям был чужд, в отличие от современных историков, интерес к повседневной жизни не только конкретных людей, но и всей страны.

Инертность архиепископа Серапиона не только приостановила развитие церковной жизни, но и привела к ряду негативных последствий. Приостановилась реформа Казанской духовной школы, Казанская семинария, преобразованная за год до назначения Серапиона в академию, так и не стала полноценным духовным высшим учебным заведением. В 1800 году как бы сама собой закрылась Казанская новокрещенская школа, процветавшая при владыке Амвросии (Подобедове) – почему-то для нее не нашлось средств. При этом здания школы и церковь свв. Захарии и Елизаветы были брошены, следующим архиереям пришлось решать вопрос об их сносе.

Владыка Серапион, по всей видимости, ждал перевода в другую, более «престижную» епархию, хотя Казанская кафедра была одной из самых уважаемых. Неизвестно, как реагировал на явное крушение своего наследия в Казани столичный архиерей Амвросий (Подобедов). Ожидания архиепископа Серапиона оправдались. 11 декабря 1803 года он был назначен на Киевскую кафедру, возведен в сан митрополита и назначен постоянным членом Синода.

В Киеве митрополит Серапион вел себя совершенно иначе, чем в Казани, он оказался властным и весьма активным архиереем, действовавшим при этом совершенно в духе идей и намерений светской власти. Через 19 лет, 24 января 1822 года, он по прошению был уволен на покой, а 14 сентября 1824 года скончался и был похоронен в Софийском соборе Киева.

 

1. Монастырь сейчас действует, он занимает часть бывшего опричного комплекса, в другой работает музей.

2. Труды Киевской духовной академии. – Киев, 1882. – Ч. 1.

3. Отдел рукописей и редких книг Научной библиотеки имени Н.И.Лобачевского. Ед. хр. 2648.

4. Зимой он служил не в самом соборе, а в стоявшей рядом теплой Богородице-Рождественской церкви, снесенной в середине XIX века.

 

 

Павел (Зернов Петр Сергеевич) архиепископ Казанский и Симбирский с 18 декабря 1803 года по 14 января 1815 года.

 

Петр Сергеевич Зернов родился в 1742 году (по другим данным – в 1738 году) в Москве, в Ильинской слободе в семье причетника. Данные о его учебе противоречивы. В одних справочниках утверждают, что он учился в Московской духовной академии, в других – что в семинарии в Троице-Сергиевой Лавре. Во всяком случае, с апреля 1763 года он служил учителем пения в доме наместника Троице-Сергиевой лавры архимандрита Лаврентия, в октябре того же года стал библиотекарем и переводчиком лаврской семинарии. В ноябре 1765 года он стал преподавателем класса пиитики и к сентябрю 1769 года дошел до класса богословия. 20 февраля 1767 года был пострижен в монашество, в том же году рукоположен во иеромонаха.

Саввино-Сторожевский монастырь. Современный вид.5 октября 1770 года он стал наместником Троице-Сергиевой Лавры и ректором семинарии, получив одновременно звание игумена Саввино-Сторожевского монастыря.

9 апреля 1775 года был возведен в сан архимандрита, назначен ректором Ярославской семинарии и настоятелем Спасского монастыря в Ярославле. В том же году, оставаясь ректором в Ярославле, был вновь назначен настоятелем Саввино-Сторожевского монастыря. С сентября 1776 года управлял Московским Донским монастырем.

15 апреля 1778 года был рукоположен во епископа Костромского и Галицкого. В Костроме владыка Павел прослужил 22 года. Он проявлял большую заботу о духовных учебных заведениях. Костромская духовная семинария из убогих и ветхих деревянных зданий была переведена в знаменитый Ипатьевский монастырь. При Успенском кафедральном соборе была открыта первая в губернии общедоступная библиотека. Владыка Павел часто служил в Костроме и много ездил по епархии, пользовался уважением верующих и духовенства.

15 января 1800 года он был переведен на Тверскую кафедру, а 15 сентября 1801 года был возведен в сан архиепископа.

18 января 1803 года владыка Павел (Зернов) был назначен архиепископом Казанским и Симбирским. В Казани он получил непростое наследство – разрушенный архиерейский дом в Кремле, духовную академию с неопределенным статусом. Жил он в загородном архиерейском доме на озере Кабан. В отличие от своего предшественника архиепископа Серапиона он много служил в Благовещенском соборе. Он был не в состоянии качественно улучшить учебный процесс и бытовые условия в академии, но известно, что он часто жертвовал в пользу учащихся собст-венные деньги. Во время Отечественной войны он принимал участие в организации сбора средств на обмундирование, оружие и фураж для ополчения, а осенью 1812 года благословил учащихся класса пиитики Казанской духовной академии Пифиева, Евлашева, Филадельфова, Таганова, Охотина, Центовского, Олонецкого, добровольно вступивших в Казанско-Нижегородское ополчение и отправившихся в поход. Поволжские ополченцы не успели принять участие в войне на территории России, но присоединились к армии в заграничных походах, воевали под Дрезденом и Бауценом. Пифиев получил звание офицера и после окончания походов остался в армии, все остальные тоже остались живы и вернулись в духовное сословие.

«Подвиг генерала Раевского». Художник Н.С. Самокиш.Воспоминания казанцев об архиепископе Павле были противоречивы. А.Ф. Можаровский, по рассказам казанцев, собранным в 1870 – 1880-е гг. (в основном казанские старожилы передавали ему рассказы своих родителей), свидетельствовал: «Преосвященный Павел насколько был умен, настолько же невоздержан… вся жизнь его прошла в борьбе Бахуса с Минервой… на попойках у него в загородном архиерейском доме вино пили, вино лили, как на широкой Маланьиной свадьбе»[1].

К похоронам владыки Павла преподаватель Казанской духовной семинарии Полиновский сочинил стихи. Можаровский обнаружил их в архиве семинарии. Одна из строф звучала так:

«Померкло кроткое светило,

Одиннадцать что с лишком лет

Страну казанскую живило,

Лия Евангельский ей свет».

Кто-то из современников напротив этих строчек написал: «Ironia!».

Кроме того, после архиепископа Павла остался крайне коррум-пированный аппарат консистории, с которым не справились и следующие архиереи, хотя самого владыку Павла казанцы в корыстолюбии не обвиняли.

Архиепископ Павел (Зернов) скончался внезапно 14 января 1815 года и был похоронен у южной стены главного храма Благовещенского собора, рядом с захоронением митрополита Тихона (Воинова).

 

1. Русский архив. – СПб., 1886. – Кн. 7. – С. 348.

 

 

Амвросий (Протасов Алексей Иванович) архиепископ Казанский и Симбирский с 4 февраля 1816 года по 6 октября 1826 года.

 

Алексей Протасов родился около 1762 года в городе Боровске, ныне Калужской области, рядом со знаменитым Пафнутиево-Боровским монастырем в семье священника. Он закончил духовную семинарию в Николо-Перервинском монастыре (это была семинария Крутицкой епархии, в которую входил Боровск) и продолжил образование в Троицкой семинарии в Троице-Сергиевой Лавре. Неизвест-но, когда он закончил обучение, но несколько лет прослужил в этой же семинарии учителем в младших классах, а в 1790 году был назначен учителем класса риторики в Московскую духовную академию, что свидетельствовало о весьма высокой оценке его как преподавателя и богослова. Крайне редко учителями риторики становились миряне. Педагогической и учебно-административной деятельностью в академиях будущему архипастырю пришлось заниматься 14 лет, и эта деятельность была весьма плодотворной. В 1794 году он постригся в монашество и стал учителем класса философии, в 1797 году стал префектом Московской духовной академии.

Николо-Перервинский монастырь. Фото XX века.9 января 1799 года отец Амвросий был возведен в сан архимандрита, назначен настоятелем Сергиевой пустыни в Санкт-Петербурге и ректором Санкт-Петербургской духовной академии. В это время осуществлялась реформа высших духовных школ, столичная Александро-Невская семинария, также как и Казанская семинария, должна была быть преобразована в духовную академию (подробнее о реформе см. в статье об архиепископе Амвросии (Подобедове). В Санкт-Петербурге, в отличие от Казани, преобразование было успешным и большую роль в этом сыграл ректор, отец Амвросий (Протасов). Большое значение имело то, что отец Амвросий опирался на поддержку инициатора реформы владыки Амвросия (Подобедова), ставшего 16 октября 1799 столичным архиепископом. Заслуги ректора не остались незамеченными. В 1800 году он был назначен наместником Александро-Невской Лавры и настоятелем Валдайского Иверского монастыря, 4 ноября 1802 года стал настоятелем знаменитого, одного из старейших на Руси, Новгородского Юрьева монастыря. На самом деле все это время он оставался ректором Санкт-Петербургской духовной академии.

10 января 1804 года в соборе Александро-Невской лавры  архимандрит Амвросий (Протасов) митрополитом Новгородским и Санкт-Петербургским Амвросием (Подобедовым) был рукоположен во епископа Тульского. В Туле он служил 12 лет и указом от 7 февраля 1816 года был переведен на Казанскую кафедру с возведением в сан архиепископа.

Владыка Амвросий прибыл в Казань 25 марта 1816 года. Ему досталось тяжелое наследство. Пожар, случившийся уже после смерти предыдущего архиерея, уничтожил здания Казанской духовной академии, повредил большинство городских храмов, в том числе и Благовещенский собор. В консистории сидели неутомимые взяточники, распустившиеся уже при архиепископе Павле и еще больше – за продолжавшееся более года отсутствие епархиального архиерея. В это время священников по направлениям Казанской консистории рукополагал Вятский епископ Гедеон (Ильин) и, по рассказам, бытовавшим в Казани еще в 1880-е гг., за взятки было куплено множество мест полуграмотными, нигде не учившимися представителями духовного сословия.

Владыка Амвросий добросовестно взялся за наведение порядка, но удалось ему далеко не все. Большое внимание он уделял восстановлению нормальной жизни погоревшей духовной академии. Но даже огромный опыт, который он приобрел во время руководства Санкт-Петербургской академией, не помог ему. Вопрос о ликвидации академии был решен без участия местного архиерея.

Почти ровно через 20 лет после открытия «старая» Казанская духовная академия прекратила свое существование, преобразовавшись обратно в семинарию. Торжественный акт закрытия-открытия состоялся 20 октября 1818 года в кафедральном Благовещенском соборе и сопровождался торжественной речью архиепископа Амвросия (Протасова).

В книгах по истории Казанской епархии и казанских духовных школ закрытие академии часто объясняют тем, что она сильно пострадала в пожаре 1815 года, была уничтожена большая часть библиотеки и власти пожалели средств на восстановление учебной базы академии. Но на самом деле причины преобразования академии в семинарию были глубже.

В 1808 году началась основательная реформа духовных школ, осуществлявшаяся в соответствии с утвержденным Александром I докладом Синода и Уставом духовных академий 1814 года. В соответствии с этими документами теперь система духовных учебных заведений становилась достаточно стройной и состояла из трех ступеней: начальное духовное образование осуществлялось в духовных училищах, которые теперь были учебными заведениями, отдельными от семинарий. Семинарии становились средними учебными заведениями с шестилетним сроком обучения, в которые поступали лучшие воспитанники духовных училищ. Предполагалось, что в священники будут рукополагаться только выпускники семинарий.

Духовные академии были высшей ступенью духовного образования и отделялись от семинарий. Основной задачей академий стала подготовка преподавательских кадров для семинарий и училищ.

 Иным становилось правовое положение духовных учебных заведений. Они выводились из подчинения епархиальных архиереев, в Синоде создавалось духовно-учебное ведомство, а каждая из академий становилась центром духовно-учебного округа. Ректоры семинарий и смотрители училищ официально считались подчиненными ректора и правления академии.

Александр IСущественно менялось со-держание образования. Особенно серьезные изменения должны были произойти в духовных академиях. Студенты академий за четыре года должны были изучить большое количество дисциплин. Безразмерное и многолетнее изучение богословия заменялось множеством отдельных курсов Священного Писания Ветхого Завета, Священного Писания Нового Завета, основного, догматического, нравственного, пастырского, срав-нительного богословия. В отдельный предмет выделялось церковное право, студенты слушали обширные курсы по общей и русской церковной истории. По всем этим предметам создавались отдельные кафедры со штатными профессорами. В академиях должны были открыться и кафедры метафизики (философии), греческого, латинского, еврейского языков, русской словесности и гомилетики, математики и физики и даже ботаники.

Таким образом, духовные академии превращались в полноценные высшие учебные заведения.

Задача преобразования духовных академий была весьма сложной, требующей больших затрат, серьезной организационной работы. Сложной проблемой была нехватка кадров профессоров: у Синода просто не было средств и людей для преобразования четырех академий. Поэтому, хотя в Уставе 1814 года и упоминалась Казанская духовная академия и обозначались границы Казанского учебного округа, было принято решение о закрытии Казанской духовной академии.

Но понижение статуса казанской духовной школы и ограничение полномочий епархиального архиерея в сфере духовного образования не охладило рвения владыки Амвросия (Протасова). В отличие от большинства казанских и других епархиальных архиереев он бывал в семинарии не только на экзаменах и торжественных актах, но постоянно, жертвовал личные деньги на улучшение питания учащихся, добился обеспечения семинарии более качественной одеждой.

Попытки владыки Амвросия навести порядок в консистории не увенчались успехом. Чиновники духовного ведомства нашли поддержку и у гражданских властей. Стремление к противостоянию с архиереем усиливалось тем обстоятельством, что на восстановление города, храмов и семинарии были выделены определенные средства, из которых хотели поживиться как светские, так и консисторские служащие. Взаимные рапорты с обвинениями, которые посылали в Синод обе стороны, привели к тому, что в 1820 году была проведена невиданная еще в практике Синода ревизия епархиального управления, которую проводил по поручению Синода архиепископ Тамбовский и Шацкий Иона (Васильевский). Некоторые из чиновников попали под следствие, но и владыка Амвросий получил выговор за «нерадение».

Казанский Богородицкий монастырь. Фото 1930 г.В 1817-1821 гг. была реконструирована полуразрушенная во время пожара трапезная кафедрального Благовещенского собора, но добиться выделения средств на восстановление архиерейского дома в Кремле владыке  Амвросию не удалось. Он жил в основном в загородном архиерейском доме на Кабане, а в Казани останавливался в Спасо-Преображенском монастыре.

Н. Палибин, сын крупного казанского чиновника, вспоминал разговоры своих родителей, которые слышал в детстве: «…Из этих рассказов я узнал, что одним из главных противников Преосвященного была игуменья, так что весь город был разделен на две партии – архиерея и игуменьи… и что наконец она от него избавилась»[1]. Речь идет об игуменье Казанского Богородицкого монастыря Назарете, которая настоятельствовала в 1807-1822 гг. и пользовалась большим уважением в городе. Причиной конфликта было то, что еще в 1798 году, когда началось строительство нового собора, в монастырь был назначен комиссионер, который контролировал доходы и расходы монастыря. Он назначался из священников – членов консистории. Собор был давно построен, но Синод так и не отменил должности комиссионера, хотя в других монастырях ничего подобного не было.

Архиереи тоже были заинтересованы в сохранении особого порядка, считая, что это усиливает их власть над монастырем. В 1817-1819 годах владыка Амвросий несколько раз писал в Синод жалобы на игуменью Назарету, уличая ее в расходовании средств «против штатов» и своеволии. Впрочем, в этих доносах не было обвинений в корысти. Назарета же требовала упразднить должность комиссионера. Н. Палибин, видимо, не совсем точно запомнил разговоры родителей. Назарета не «избавилась» от архиепископа Амвросия, но для сохранения собственной должности ей пришлось дважды ездить в Санкт-Петербург. Дело завершилось тем, что архиепископ Иона, ревизовавший епархию в 1820 году, не нашел злоупотреблений в действиях монахини Назареты. Настоятельница в 1822 году ушла на покой, не добившись устранения неугодного ей архиерея.

Отрицательное отношение к архиепископу Амвросию (Протасову) бытовало в Казанском Богородицком монастыре и в 1870-е гг., его воспринял и профессор Казанской духовной академии и историк монастыря протоиерей Евфимий Малов, обвинявший  владыку Амвросия в сносе каменной церкви  свв. Захарии и Елизаветы бывшей Новокрещенской школы.

А.Н. ГолицынПребывание владыки в Казани пришлось на расцвет деятельности в России Библейского общества. Российский комитет этой внеконфессиональной организации, ставившей своей целью распространение Священного Писания, был создан еще в 1814 году, инициаторами были сам император Александр I и обер-прокурор Синода князь Александр Николаевич Голицын. В Казани местный комитет общества был торжественно открыт в 1818 году, архиепископ Амвросий стал его «первым вице-президентом», то есть официальным руководителем. Деятельность общества отличалась показным энтузиазмом в угоду начальству.

В состав комитета вошли генерал-губернатор, губернатор, вице-губернатор, другие крупные чиновники, ежегодно платившие крупные членские взносы – от 100 и более рублей. Мы не знаем, как относился владыка Амвросий (Протасов) к деятельности общества, но ни один архиерей тогда не мог себе позволить высказаться против всесильного Голицына. Задачи общества заключались в продаже и бесплатной раздаче огромного количества переводов Писания (в основном, Евангелий и Псалтыри) на множество языков. В Казанской епархии распространялись русские переводы Нового Завета и Псалтыри, также переводы Четвероевангелий на черемисский (марийский), чувашский и татарский языки. Перевод на черемисский язык был выполнен в Казанской губернии по поручению владыки Амвросия и печатался в столице. Чувашский перевод выполнялся и печатался в Казани. Н.И. Ильминский и его сотрудники в конце XIX века очень низко оценивали качество этих переводов. Перевод четырех Евангелий на марийский язык выполняли четыре сельских священника, владевших языком своих прихожан лишь поверхностно. Поэтому они переводили каждое слово в отдельности, с большими ошибками в грамматике и русским строем предложений. Текст записывался русскими буквами без приспособления к марийской фонетике, в результате даже грамотные просто не понимали этих переводов. Так же плох был перевод на чувашский язык (его автор или авторы неизвестны), хотя священников, свободно владевших чувашским языком, в епархии было много. Перевод на татарский язык, осуществленный в Астрахани пресвитерианским миссионером Митчеллом и священником Лебедевым, был более грамотным, но в миссионерском плане тоже оказался совершенно бесполезным.

М.Л. МагницкийОсобенно оживилась деятельность Библейского общества после назначения попечителем Казанского учебного округа знаменитого Михаила Леонтьевича Магницкого, известного своим не по делу усердием. После снятия Голицына в 1824 году именно Магницкий стал ярым борцом против Библейского общества. Фактически его деятельность пре-кратилась в 1824 году, но официально общество было распущено указом императора Николая I от 12 апреля 1826 года. Все книги, оставшиеся на складах, подлежали уничтожению.

По тем же рассказам, казанцы считали, что окончательно вопрос о переводе владыки Амвросия был инициирован доносом казанского губернатора Отто Федоровича Розена (лютеранина), в котором сообщалось, что владыка Амвросий – «в числе беспокойных людей, состоит в связях с «дерзким» Магницким»[2].

10 октября 1826 года он был переведен на Тверскую кафедру, что было явным понижением. Летом 1831 года в Твери свирепствовала эпидемия холеры. Заражения не избежал и архиепископ, который, не испугавшись эпидемии, остался в городе и много служил. Владыке Амвросию стало плохо во время крестного хода с мощами святого преподобного Михаила Тверского 24 июня, а 1 июля 1831 года он скончался[3]. Он был похоронен у алтаря собора Успенского Желтикова монастыря под Тверью (Желтиков монастырь был традиционным местом погребения тверских архиереев).

Судьба владыки Амвросия (Протасова) ярко иллюстрирует все неустройства и беды Церкви синодального периода. Архиепископ Амвросий безусловно был выдающимся человеком. Еще в Москве, когда он был иеромонахом и префектом академии, его заметил знаменитый московский митрополит Платон (Левшин). Услышав проповедь владыки Амвросия, он сказал: «Если бы я так писал, как Амвросий, меня сходилась бы слушать вся Россия».

Владыка Амвросий был выдающимся оратором. При этом его талант был очень глубоким. Он не обладал представительной внешностью (был ниже среднего роста и полным), не отличался особой громкостью голоса и дикцией. Его речи и проповеди были, в первую очередь, очень талантливо составлены и производили большое впечатление на всех слушателей, от придворных до крестьян. Речь его перед судьями, принимавшими присягу в Туле в 1811 году, стала образцовой и включалась в учебники по риторике.

Безусловно, архиепископ Амвросий обладал большим педагогическим талантом, как преподаватель и руководитель духовных учебных заведений он пользовался любовью и уважением коллег и учеников, на которых он оказывал большое влияние. Среди них был и будущий казанский архипастырь Владимир (Ужинский) (см.). Опубликованный архиепископом Амвросием в 1799 учебник латинского языка выдержал множество изданий и применялся в духовных учебных заведениях до середины XIX века. Но заслуги надо оценивать по достоинству. В синодальный период ректор духовной академии по своему статусу стоял ниже любого архиерея (только с конца XIX века – на уровне викарного архиерея), хотя епархий были многие десятки, а академий всего четыре. Блестящий преподаватель и ректор Амвросий оказался весьма посредственным епархиальным архиереем. Его выдающиеся таланты на этой должности оказались невостребованными, а административными способностями он не обладал.

Архиепископ Амвросий был человеком совершенно честным, не преклоняющимся перед сильными мира сего, был способен выступить против «начальства». При этом он не всегда по достоинству оценивал свое окружение, не мог уследить за корыстными и тщеславными устремлениями своих подчиненных. Поэтому непорядки в административной и финансовой части возникали у него и в Туле, и в Казани, и в Калуге. Впрочем, это была судьба многих российских архиереев.

 

1. Русская старина. – СПб., 1883. – Т. 40. – С. 368.

2. Там же. – С. 360.

3. Чередеев К. Биографии Тверских иерархов. – Тверь, 1859. – С. 170.

 

Иона (Павинский Иван Дмитриевич) архиепископ Казанский и Симбирский с 6 ноября 1826 года по 3 февраля 1828 года

Последние добавления