Информационно-правовое обеспечение религиозной безопасности России

Изучение общественного мнения о деятельности деструктивных религиозных организаций

Средства массовой информации.
Главный редактор “Независимой газеты” в одной из своих статей как-то заметил, что сегодня, для того чтобы приблизительно разобраться в сути какого-либо события, нужно прочитать минимум двадцать газет. Думается, господин Третьяков упрощает дело. Это он знает, какая газета кем куплена, а большинство читателей, разумеется, и не ведает о том. Для этого нужно иметь информацию “хотя бы” о идеологии и целях финансовых владельцев СМИ. Кого они поддерживают в правительстве, интересы каких банков и корпораций выражают, с какого иностранного “пульта” управляются и какое сознание в обществе они намереваются “слепить” и т.д.

Среди методов манипулирования общественным мнением телевидение использует фильтрацию информации. Иное событие раздувается до вселенских масштабов, а иное - попросту замалчивается, будто его и не было вовсе.

Одно время по всем телеканалам каждое утро вещали заезжие миссионеры в стиле ток-шоу. В ряде городов для их еретических проповедей предоставлялись даже стадионы.

Атака на Православие - отдельная большая тема. Здесь достаточно отметить, как канал НТВ вознамерился 26 апреля 1997 г., на Пасху, показать неприемлемый для всего христианского мира фильм “Последнее искушение Христа”. Несмотря на митинги, шествия православной общественности, выступления в СМИ, все-таки телекомпания в начале ноября показала этот фильм.

Однако органы государственной власти, обеспечивающие безопасность своего населения, в том числе и религиозную, ни разу не поинтересовались, высказывает ли беспокойство само население, из-за которого якобы разгораются страсти, правильно ли граждане оценивают опасность социального и духовного зла? Каковы приоритетные направления в сфере духовной безопасности с позиций населения? То есть тех, ради кого ведется любая работа.

В современном обществе, как известно, различают такие формы существования общественного сознания, как политические идеи, правосознание, мораль, религия, наука, искусство и эстетические взгляды, философия. Все эти формы отличаются друг от друга способом отражения действительности, особенностями своего развития, ролью в жизни общества и т.д. Но прежде всего - своим предметом. Различные формы сознания отражают различные стороны действительности, например, правосознание имеет дело с нормами права. Но ни с одной из названных форм невозможно отождествить общественное мнение. Дело в том, что предмет общественного мнения не ограничивается рамками какой-либо одной сферы. Общественное мнение выражается как в суждениях о политике, об искусстве, так и о религии.

Выражая свое отношение, например, к религиозному событию, давая совет, оценивая, анализируя или регулируя отношения между людьми, общественное мнение в конечном счете всегда прибегает к поощрению, поддержке, утверждению или - осуждению, отказу в поддержке, отрицанию. Оно может, с одной стороны, воспитывать массы на “живых” примерах, а с другой - выносить проблему на “общий” суд. Но для любого выражения необходимы социально-политические условия. В какой мере созданы эти условия, в такой они и скажутся на формировании общественного мнения по тем или иным вопросам, отразятся (или не отразятся) в ходе референдумов, всеобщих выборов в законодательные (представительные) органы власти различных уровней и т.д.

Например, в зависимости от степени свободы слова средства массовой информации могут с различной адекватностью выражать мнение, господствующее как в обществе в целом, так и в отдельных социальных, национальных, региональных и т.п. группах и общностях. Особенно ярко эта закономерность проявилась при выдвижении обоснований, приводимых противниками законодательного введения термина “традиционные религиозные Организации”. В 1997 г. при выборе критерия правовой оценки к термину, включающему огромное многообразие культурного наследия нашей Родины, был представлен широкий спектр мнений и шлейф демагогических рассуждений. Для установления механизма различения религиозных организаций - традиционных, имеющих будущее, и нетрадиционных, не имеющих такового, - необходимо было изучить циркулирующее на тот момент в обществе мнение различных социальных, профессиональных, демографических групп. Однако к этому не прибегли ни государственные структуры, ни общественные институты. Поэтому победил голый расчет сектантства - проникнуть на государственный уровень и занять нишу влияния.

Понимая, чем им грозит введение в правовую основу термина “традиционная религия”, заезжие лидеры и мнимые “правозащитники” подняли шумиху по поводу ущемления различных “свобод” и нарушений “прав человека”. Зная природу общественного мнения, зная, что оно может появляться и формироваться в открытых политических акциях: на митингах, демонстрациях, шествиях и т.п. в соответствии со статьей 31 Конституции РФ, в суждениях и высказываниях отдельных людей, - эти господа устроили истерию. В прессе, на радио и телевидении в 1997 г. расходовались огромные денежные средства в надежде на то, что это окупится с лихвой в будущем. И здесь все секты, все нетрадиционные религиозные объединения, все виды “духовных” школ, центров, направлений выступили единым фронтом. Однако же хорошо известно, что фронтом командует один главнокомандующий и что денежные ассигнования из-за рубежа на идеологическую диверсию против России не только не уменьшились с распадом СССР, а наоборот, увеличились. Вот только сферой Воздействия стала теперь не светская культура, а духовная. И показателем того, что эта диверсия почти удалась, являются как раз нынешние, довольно успешные к сожалению, попытки “сектозащитного” лобби лишить нас термина “традиционная религиозная организация”.

Еще Бисмарк предупреждал о том, чтобы с Россией не вздумали воевать в открытом бою, что Россию можно одолеть только одним способом: развалив изнутри. Американский генерал А.Даллес в 1945 г. произнес фразу: Посеяв в России хаос, мы незаметно подменим их ценности на фальшивые и заставим их в эти фальшивые ценности верить. Как? Мы найдем своих единомышленников, своих помощников и союзников в самой России... Если кто-то не понимает смысла этих слов, то можно пояснить: это -попытка лишить нашу культуру самобытности, корневых традиций в нравах и обычаях, но прежде всего - попытка лишить нас наших духовных ценностей. А для нас главная духовная ценность - Русская Православная Церковь, к которой обращаются руководители государства в трудные минуты и в храмы которой они приходят в православные праздники, демонстрируя поддержку традиций и уважительное отношение к своей духовной культуре.

Постановка же “проблемы” установления правопреемства религиозных организаций является вообще надуманной, так как живем мы среди живых людей, а не в архивах правовых документов. И если Русь была крещена официально в православной христианской вере, то никто никогда ее не перекрещивал, а понятия “Русь”, “Россия”, “государство российское” без нас, живых людей, мертво! И поэтому спросить-то надо у народа, который “не выпадал из легальной истории”, а по крупицам сохранял для своих потомков духовное наследие наших предков... Фактом, а не демагогическим теоретическим рассуждением являются восстановление, строительство и реставрация наших православных храмов, совершение обрядов и обретение традиционных православных праздников на государственном уровне.

Напрашивается вывод: печать, газетно-журнальная периодика, другие средства массовой коммуникации, если отнестись к ним как к объектам изучения, предоставляют читателю разнообразные суждения по определенным социальным явлениям и процессам. Анализ газетных текстов, например, помогает составить представление о том: — какого рода “новые” религиозные организации наиболее заслуживали внимание со стороны официальных выразителей общественного мнения в тот или иной период времени;

— каково, по их информации, состояние общественного мнения о религиозной деятельности;

— как они рисуют образ священника, образы святых отцов;

— как отражают степень напряженности (или отсутствия таковой) между населением и деструктивными религиозными организациями.

Здесь следует подчеркнуть весьма важное обстоятельство. Состояние общественного мнения является отражением состояния среды обитания религиозных организаций в целом и традиционных конфессий в частности. Вряд ли нужно доказывать тот очевидный факт, что деятельность РПЦ в дружественной среде проходит иначе, чем во враждебной.

Поскольку средства массовой коммуникации являются не только каналом выражения, но и мощным средством формирования общественного мнения, то важное значение приобретает вопрос о том, насколько адекватны публикации и эфирные выступления реальному положению дел в сфере вероисповедания. Появляется необходимость сопоставить существующую ситуацию в сфере религиозной деятельности с отражением ее, например, в местной прессе. Тогда целесообразно оценивать материалы на:

— достоверность представленных событий;

— ошибочность или истинность суждений о событиях;

— преднамеренную ложь или реальность сообщаемого;

— приукрашивание фактов действительности или, наоборот, степень “очернительства” в ее изображении. Таким образом, цели обращения государственных органов к общественному мнению, представленному коммуникатором в институциализированных каналах, могут быть самыми разнообразными.

Однако обращение к публикациям, касающимся религиозных организаций, дает лишь частичную информацию о существующей реальности. Для изучения последней необходимо провести специальное исследование, посвященное общественному мнению о деятельности религиозных формирований, выраженному по другим информационным каналам. Дело в том, что рассматриваемый канал практически способен порождать разного рода иллюзии, заблуждения, отражать не действительно существующее общественное мнение, а его официально одобряемый суррогат, “отпускаемый” инстанциями “информационной безопасности”.

Санкционированные митинги, уличные шествия, демонстрации и другие массовые акции.
Это внешняя форма (в которой непосредственно объективируется общественное мнение, проявляясь в поступках, действиях, практической деятельности людей), закрепленная статьей 31 Конституции РФ.

Суть выраженного таким образом общественного мнения обычно фиксируется в лозунгах, под которыми проходят демонстрации или митинги, в требованиях либо в разного рода политических программах, за претворение в жизнь которых ведется борьба. Так, чтобы методом наблюдения выяснить отношение населения к “Церкви сайентологии”, достаточно было ознакомиться с лозунгами некоторых митингов, и стало ясно, что молодые патриоты-москвичи ненавидят миссионеров, предлагают им убраться в США.

Пикеты и манифестации.
Этот канал выражения общественного мнения важен как объект изучения прежде всего в той мере, в какой он обещает конфликт между населением и деструктивными организациями. Даже при проведении санкционированных мероприятий может возникнуть конфликтная ситуация, причиной которой могут стать как неправильные действия адептов религиозных групп, так и противоправное поведение участников акции. Чтобы привлечь к себе интерес, носители конкретного общественного мнения стремятся озвучить его порой в экстремальных формах, связанных с нарушением установленных правовых норм.

Вместе с тем нельзя не отметить: рассматриваемый канал выражения общественного мнения играет все же довольно скромную роль, поскольку проведение митингов, демонстраций и т.п. акций, как правило, связано с наиболее острыми и конфликтными вопросами. К тому же, изучая общественное мнение, выраженное только в указанной форме, исследователь не может быть уверен, что ему удалось узнать все существующие в обществе (или в рамках изучаемой среды) взгляды на проблему влияния “новых” религиозных организаций на умы и сердца России. Собранные факты могут оказаться случайными, “надерганными”. Кроме того, “неуправляемость” этого объекта исследования, несистематичность его возникновения резко сокращает его тематику, что ведет к сокращению применения методов изучения общественного мнения. Но если эти каналы и формы выражения общественного мнения оставлять без внимания, то исполнительная власть лишается важного источника информации, что препятствует принятию решений, упреждающих неблагоприятное развитие ситуации, и поиску средств защиты населения.

Молва, сплетни, анекдоты, общественное настроение, а также несанкционированные массовые акции.
Эти проявления массового сознания не содержат характерных для институциализированных каналов официальных форм выражения. Общность, избирающая и санкционирующая средства выражения своего мнения, обычно и является той общностью, которая это мнение представляет, осуществляет действия по его выражению и принимает ответственность за весь этот процесс.

Подобное обстоятельство позволяет подчеркнуть совершенно иной характер этого выражения общественного мнения - спонтанный, стихийно-массовый. Хотя следует оговориться: к рассматриваемой группе мы относим не заранее организованные массовые акции, на проведение которых просто не было дано разрешение, а возникшие стихийно, в связи с конкретным фактом, событием и т.п. В нашем конкретном случае это могут быть ритуальные убийства, газовая атака в метро, рок-шоу сатанистов и другие.

Эти подвижные, слитые со стихией жизненного опыта людей, подчас неявные образования и состояния не так наглядны, как организованные формы, фиксированные процедуры выражения общественного мнения (например, организованные демонстрации, шествия), но выражают истинное состояние сознания общности, не прошедшее через “вторые руки”.

Ту функцию “политического контроля”, защиты или охраны, которую в институциализированных каналах выполняют официальные посредники, представители и специальные органы, здесь осуществляют межличностные и массовые взаимоотношения и - как следствие - функционирующее общественное мнение.

Иначе говоря, механизм действия неинституциализированных каналов в значительной степени сливается с процессом повседневной практической жизнедеятельности людей, когда нет необходимости в каких-либо дополнительных усилиях, направленных на уточнение содержания мнения. В так называемых малых группах общественное мнение стихийно выражается и воздействует на поведение людей, оно как бы “висит в воздухе” и доступно непосредственному восприятию каждого члена группы. Например, у всех на устах был политический анекдот, возникший по поводу “вето” Президента на законопроект “О свободе совести и о религиозных объединениях”. Говорили, что против принятия оного выступили всего два прихожанина - Клинтон и папа Иоанн-Павел II.

Сказанное вовсе не означает, что неофициальные каналы более просты, менее развиты, чем специально организованные. В неинституциализированном канале выражения общественного мнения действуют совершенно иные механизмы, ничуть не менее сложные, напротив, гораздо более тонкие, глубинные и менее осязаемые, предметнообозначенные, чем в институциализированном.

Молва, слухи, анекдоты, общественное настроение являются особым источником образования и выражения общественного мнения. По своим коммуникативным функциям они относятся к типу информативных сообщений, то есть таких, ядро которых составляют сведения о реальных или вымышленных событиях. Для них характерен целый ряд особенностей. Во-первых, факты, ставшие сюжетами слухов (например, о масштабах деструктивной деятельности “АУМ Синрике” в России), в процессе передачи искажаются порой до неузнаваемости. Во-вторых, эти проявления сознания обладают весьма высокой оперативностью и очень малой надежностью. Они, если и не обладают всегда нулевым содержанием, то все же, как правило, неизменно оказываются смещенными “в сторону нуля”. В-третьих, данные проявления эмоционально значимы для аудитории. Циркулирование молвы, слухов, сплетен, анекдотов облегчает межличностные контакты, дает им дополнительный импульс, снимает психологическое напряжение в социуме. Эмоционально значимый сюжет становится достоянием обширной и чаще всего рассредоточенной аудитории.

Тем не менее социологическое изучение данного объекта органами юстиции, осуществляющими регистрацию “новых” религиозных образований и контроль над ними, возможно по таким направлениям, как:

— выявление эмоциональной характеристики рассматриваемых проявлений сознания;

— определение границ их распространения;

— интенсивность циркуляции.

Что это дает для решения вопроса о регистрации? Прежде всего позволяет вынести квалифицированное суждение о доминирующих в некоторой социальной общности настроениях и мнениях о деятельности тех или иных религиозных групп, об информационной обстановке и возможных путях ее улучшения. Если все это - в совокупности - окажется неудовлетворительным, то возможен и отказ в регистрации. Уже сам факт появления слуха - стихийно возникшего или преднамеренно распространяемого

— говорит о том, что интерес людей к важной, по их мнению, проблеме, например, вовлечения адептов в секты остался не удовлетворенным средствами массовой коммуникации.

Таким образом, слухи и другие проявления массового сознания - некая разновидность информации, распространяемой исключительно по неформальным каналам и направляемой на удовлетворение реальной информационной потребности, не нашедшей отклика в иных средствах информации. Это как бы коллективная попытка найти ответ на актуальный вопрос в условиях дефицита достоверных сведений.

Помимо своего права на получение достоверной информации, гарантированного Конституцией РФ (ст.24), граждане также имеют право свободно искать, получать, передавать, производить и распространять информацию любым законным способом (ст.29). Однако ни органы государственной власти, ни их должностные лица не обеспечивают гражданам возможность ознакомления с документами и материалами, непосредственно затрагивающими их права и свободы практически во всех сферах, в том числе и религиозной. В реальной жизни гражданин остается один на один с нависшими над ним лично, его семьей угрозами со стороны различных деструктивных новообразований.

Отсюда проистекает главная задача исследования социально-психологических проявлений массового сознания, если они становятся объектами изучения органами юстиции: это - выявить условия и причины возникновения этих проявлений, что даст возможность, во-первых, обнаружить слабое звено в системе передачи сведений и, во-вторых, разработать средства удовлетворения соответствующей информационной потребности. Дело в том, что порой прослеживается недопустимый разрыв во времени между событиями, начинающими вызывать интерес населения, и официальными сообщениями о них. Так было с “АУМ Синрике”, так было и с “Церковью сайентологии” в связи с якобы имевшим место обучением С.В.Кириенко в “Хаббард-колледже” в Нижнем Новгороде. Кстати, напрашивается одно существенное замечание: как в социологии, так и в социальной психологии изучение спонтанных каналов считается более трудным. Оно требует вхождения в область “незримых” взаимоотношений между людьми, их субъективных побуждений и процессов, протекающих в сознании.

Но есть еще одна внешняя форма, в которой объективируется общественное мнение: стихийные массовые акции. Общественное мнение, пожалуй, как никакое другое аналогичное образование, ставит современную социальную науку перед фактом: в обществе функционируют не изученные и даже до сих пор не выделенные типы общественного сознания. Носители его - многочисленные индивиды, объединенные в те или иные группы, но в то же время не имеющие статуса.

В известном смысле они подобны природным явлениям: их мнения как прогрессивны, так и консервативны, их действия могут оказаться как “благом”, так и “злом”, но их нельзя запретить. В данном случае исследователи сталкиваются с так называемым латентным, то есть не выраженным в официальных каналах, общественным мнением.

Главная причина существования такого явления кроется в некоторых социально-политических моментах, которые не позволяют ему проявиться или ограничивают его практическое проявление. Наличие разрыва между широким общественным интересом и интересом небольшой части общества, осуществляющей руководство нашей жизнью, создает разного рода искусственные препятствия. Их воздвигают специальные учреждения, официальные посредники на пути функционирования общественного мнения.

И тогда социальная общность, не имея возможности пользоваться контролируемыми каналами массовой информации, избирает стихийно-массовые акции, чтобы высказаться по поводу того или иного вопроса, который вызывает у общности наибольший интерес. Как показывает практика, это прежде всего то, что было закрыто от нее, поскольку держалось руководящим меньшинством в тайне и было отмечено печатью “совершенно секретно”. Но ведь чтобы судить о чем-либо, человек не нуждается ни в каких правах, кроме одного права - жить. Поэтому он высказывается по тем или другим вопросам невзирая ни на какие регламентации и запрещения.

Столь простую мысль еще полтора века назад сформулировал декабрист М. С. Лунин: Народ мыслит, несмотря на глубокое молчание. Миллионы издерживают на то, чтоб подслушивать мысли, которые запрещают ему выражать.

Все это ставит перед исследователем общественного мнения - например, о фактах религиозной действительности - целый ряд специфических задач. Если несанкционированные массовые акции тех или иных религиозных организаций становятся объектом изучения органов юстиции, то их, естественно, интересуют лишь те, которые так или иначе связаны с осуществляемыми этими органами функциями - регистрацией и контролем. Поэтому спонтанные массовые акции могут представлять интерес как одна из специфических форм общения. Здесь возникает стихийный обмен мнениями, и ситуация общения характеризуется тем, что индивид действует практически без ощущения личного контроля над происходящим. Есть именно массовое поведение, например поддерживающее кришнаитов, сайентологов, иеговистов или, наоборот, выражающее протест против них.

Индивид здесь не испытывает организованного, преднамеренного давления, он просто бессознательно усваивает образцы чьего-то поведения, лишь подчиняясь ему. Многие исследователи отмечают “реакцию заражения”, особенно характерную для больших открытых аудиторий, когда эмоциональное состояние усиливается путем неоднократного “отражения” (подобно модели обычной цепной реакции). Естественно, что данный эффект присущ прежде всего неорганизованной общности, чаще всего толпе, что позволяет назвать последнюю “ускорителем”, который “разгоняет” склонность к тому или иному проявлению. Данную закономерность нещадно эксплуатируют заезжие миссионеры, читающие на стадионах проповеди под гитару.

В толпе могут усилиться положительные аффекты - от радости до ликования. Именно здесь отдельный человек может воодушевиться, стать более бескорыстным и самоотверженным. В анонимной ситуации, когда индивид является частью толпы, он чувствует себя освобожденным от напряжения, создаваемого окружающей его средой, с которой он связан многосторонними обязательствами. И тогда индивид может проявить аффекты и склонности, совершенно не свойственные ему в повседневной жизни (примеры: массовое бракосочетание пар в брачный сезон по Муну или денежное пожертвование по Виссариону).

И все же чаще эти аффекты бывают отрицательными, и общество в целях самосохранения должно подавлять их. А потому индивид, как правило, вынужден скрывать от окружающих свои истинные порывы. Именно эти негативные проявления там, где человек становится “безликим”, могут привести к такому поведению, на которое в обычной жизни человек никогда бы не отважился.

Может создаться впечатление, будто в толпе суммируются лишь отрицательные свойства. Но это далеко не так. В силу того же психологического механизма здесь могут пробудиться и социальные инстинкты, оцениваемые всеми как положительные, например такие, как самопожертвование и отзывчивость. Проявлению их в обычной, повседневной ситуации может препятствовать чувство самосохранения или благоразумия.

Таким образом, приступая к исследованию, необходимо соблюдать осторожность и механически не отождествлять направленность массовых акций с состоянием общественного мнения. Возможны ситуации, когда их содержание и направленность существенно различаются и даже не совпадают.

Опросы, анализ документов - искусственно инициированные каналы.
Здесь исследователь с самого начала занимает ведущую активную позицию, сам инспирирует высказывания по проблеме, которая, с его точки зрения, представляет общественный интерес, сам определяет условия и форму этих высказываний. В результате не выявленные другими каналами суждения актуализируются и создается реальная возможность получить широкую и объективную картину мнений, например, пострадавших от деструктивных религиозных организаций - адептов и их родственников.

Метод опроса, основанный на грамотно спланированной выборке, оказывается весьма экономичным, поскольку позволяет по сравнительно небольшому числу респондентов судить о состоянии и тенденциях развития социальных процессов в целом.

Проведение опроса с привлечением квалифицированных анкетеров и интервьюеров позволяет в максимально короткие сроки опрашивать большое число граждан и получать информацию, необходимую для принятия оперативных управленческих решений в субъектах Федерации.

Метод опроса строится на совокупности вопросов, предлагаемых респонденту, ответы которого и образуют необходимую исследователю информацию. В любом варианте опрос представляет собой одну из наиболее сложных разновидностей социально-психологического общения, основу которого составляет жестко фиксированный порядок, содержание и форма вопросов, ясное указание способов ответов, причем они регистрируются опрашиваемым либо наедине с самим собой (заочный опрос), либо в присутствии анкетера (прямой опрос).

Анкетные опросы классифицируются прежде всего по содержанию и конструкции задаваемых вопросов. Различаются открытые вопросы, когда респонденты высказываются в свободной форме, закрытые, когда в опросном листе все варианты ответов заранее предусмотрены, и полузакрытые, когда комбинируются обе процедуры.

Зондажный опрос (экспресс-опрос) содержит три-четыре пункта основной информации плюс несколько пунктов, связанных с демографическими и социальными характеристиками опрашиваемых. Такие анкеты напоминают листы всенародных референдумов. Опрос по почте отличается от анкетирования на месте: если в первом случае ожидается возвращение опросного листа по заранее оплаченному почтовому отправлению, то во втором - анкете сам собирает заполненные листы.

Обобщая сказанное, можно подчеркнуть, что опрос -метод получения первичной социологической информации, основанный на устном или письменном обращении к исследуемой совокупности людей с вопросами, содержание которых представляет проблему исследования на эмпирическом уровне.

То есть по самому своему определению выборочное анкетирование представляет собой опрос части исследуемого общества или его отдельной сферы жизнедеятельности. Такие исследования в социологической литературе сравниваются, хотя и не очень точно, с фотографированием, когда дается уменьшенное изображение объективной картины, а затем это изображение подвергается особому увеличению, позволяющему судить о картине во всех ее деталях. Например, “замер” в малых группах чувства страха, незащищенности перед нашествием с Запада и Востока так называемых “новых” религий дает возможность оценить состояние религиозной защищенности (незащищенности) во всем обществе. Важно грамотно определить представительство социально-образовательных, половозрастных групп городов, районов, сел: большие, малые, локальные группы...

Гораздо удовлетворительнее проблема репрезентативности, то есть соответствия состава опрашиваемых составу изучаемой совокупности, решается с помощью организуемой исследователем выборки - стратифицированной (ограниченной или по методу квот) и вероятной (случайной). В том случае, если органы юстиции своими силами и средствами проводят изучение общественного мнения в своем регионе, предпочтительнее все же использовать метод квот, поскольку он значительно проще и оперативнее.

В таком опросе анкета предлагается людям, принадлежащим к заранее обусловленным группам (стратам), -такого-то пола, возраста, в таком-то районе, городе. Это полностью исключает появление каких-либо случайных, то есть не соответствующих заданным нормам лиц.

Однако методу анкетирования присущи некоторые “органические” недостатки, связанные с самим его существом, главный из которых - субъективизм. Он заключается в том, что техника анкет всегда слегка упрощает сложную действительность, всегда дает несколько поверхностное и субъективно окрашенное представление о ней. При помощи анкет мы, собственно говоря, узнаем, что человек захочет нам сказать или, в лучшем случае, что он действительно думает о своей жизни в сектах, а не то, что он делает там на самом деле. Иначе говоря, узнаем не факты, а их субъективное отражение. Эту слабую сторону анкет можно в некоторой степени ограничить обдуманностью содержания и структуры анкеты, но никогда нельзя ее свести к нулю.

Не менее важен и анализ результатов, ибо даже правильно проведенный репрезентативный опрос можно свести на нет ошибками в анализе и подсчете результатов.

Зная плюсы и минусы выборочного анкетирования, органы юстиции должны иметь в виду, что этот метод не является единственным. Он должен применяться в сочетании с другими, например, с анализом документов. Тогда эффективность и точность его действия значительно повышаются.

Документы как канал выражения общественного мнения.
Частная переписка, дневники, записи людей, их письма и заявления в различные социальные институты, например в средства массовой информации, органы милиции и т.п. - подобного рода источники могут быть исследованы и могут сыграть важную роль в изучении проблемы и общественного мнения о ней.

Достоинство личных документов состоит в том, что содержащаяся в них информация отличается высокой степенью искренности. В Комитет по спасению молодежи от тоталитарных сект часто обращаются родители, которые располагают дневниками, записями, письмами своих детей, ушедших в секты. Все это представляет хороший материал для изучения общественного сознания. Личными документами в социологии называются документы, составленные частными лицами по собственной инициативе.

И все же анализ неофициальных документов занимает в общем объеме методов изучения общественного мнения довольно ограниченное место, оставляя приоритет за официальными документами, во-первых, в силу своей труднодоступности для исследования, во-вторых, потому, что вынуждает исследователя идти на поводу у материалов, в-третьих, не дает доказательства, что зафиксированные высказывания отражают с необходимой полнотой все существующие точки зрения.

В меньшей степени эти недостатки относятся к письмам, поступающим в редакции газет, так как содержание газетной страницы так или иначе влияет на характер почты, круг ее тем. То же можно сказать о письмах, поступающих в органы исполнительной власти, предопределяющиe своей деятельностью, контактами с населением характер писем. Однако и здесь основная масса стихийно приходящих писем носит по своей проблематике совершен неуправляемый характер.

Тем не менее изучение писем, приходящих в редакции средств массовой коммуникации, органы внутренних дел, юстиции, различные социальные институты, может в какой-то мере ответить на вопросы, которые интересуют исследователя.

Первой целью анализа содержания писем можно назвать получение сведений о фактах и процессах, порожденных деятельностью “новых” религиозных организаций, изучение по письмам реальной деятельности сект.

Второй целью может быть выяснение мнений авторов писем как представителей определенных групп населения. Анализ писем с этой целью ценен тем, что не требует специальной организации исследования.

Третьей целью обращения к письмам может быть изучение реакции аудитории на выступления средств массовой информации, а применительно к деструктивным религиозным организациям - изучение реакции общественности на действия зарубежных “пастырей” среди населения в городах и селах.

Обращение с письмами в органы юстиции чаще всего сопряжено:

— с желанием автора выразить свое мнение по вопросам борьбы с сектами;

— с недостатками в работе органов юстиции;

— с неправильными действиями должностных лиц органов исполнительной власти на местах. И здесь спектр мнений может быть представлен различными оценками состояния противодействия сектам в регионе, суждениями о непринятии мер к деструктивным группам, оценкой работы органа юстиции, его конкретных чиновников, предложениями по улучшению контроля за религиозной деятельностью сект и масштабами ее распространения. Возможны и отрицательные оценки неправильных действий должностных лиц, не знакомых с вероучениями тех, кто прибыл на нашу территорию из-за рубежа, но допускающих к регистрации непроверенные организации.

При проведении традиционного анализа исследователь преобразовывает первоначальную форму информации, обычно присутствующей в документе в скрытом виде, в необходимую исследовательскую форму, соответствующую целям социологического анализа, отвечает на ряд вопросов, предусмотренных традиционным анализом, и в первую очередь на вопрос: есть ли необходимость привлекать для дальнейшей работы дополнительный материал?

Однако и они служат лишь ориентировочными пунктами для постановки более конкретных вопросов, для выдвижения гипотез и для общей разведки темы исследования.

Таким образом, подводя некоторые итоги, следует остановиться на следующем:

— каналы выражения общественного мнения о деятельности “новых” религиозных организаций можно разграничить на институциализированные (официальные), неинституциализированные (спонтанные) и искусственно инициированные;

— существует прямая связь между правдивостью, искренностью высказываемого мнения и степенью осуществления свободы слова, печати, собраний и т.п. Чем менее развита в обществе демократия, чем большим ограничениям подвергаются права личности и общественных институтов, тем менее высказанное вслух мнение будет совпадать с мнением, существующим на самом деле;

— механизм действия неинституциализированных каналов в значительной степени сливается с процессами повседневной практической жизнедеятельности людей. Общественное мнение стихийно выражается и воздействует на поведение людей. Оно как бы “висит в воздухе” и доступно непосредственному восприятию каждого члена группы;

— молва, слух, сплетня и другие проявления сознания -некая разновидность информации, распространяемая исключительно по неофициальным каналам и направляемая на удовлетворение реальной информационной потребности, “не утоляемой” иными способами;

— в спонтанных каналах функционирует латентное, то есть не выраженное в официальных каналах, общественное мнение. Главная причина существования этого явления в некоторых социально-политических моментах, которые не позволяют ему проявиться или ограничивают его практическое проявление;

— отмечая плюсы и минусы каждого из каналов выражения общественного мнения, органы юстиции должны иметь в виду: чтобы повысить эффективность и точность изучения общественного мнения, надо методы изучения применять в сочетании с другими видами исследования.

Впрочем, напрашивается вывод более общего характера. Изучение любого из рассмотренных каналов выражения общественного мнения принесет органам юстиции лишь частичную информацию о состоянии общественного мнения, касающегося деятельности или масштабов распространения “новых” религиозных организаций, о наличии или отсутствии проблемы. Обоснованная и устойчивая информация будет получена в том случае, если использовать для ее сбора все возможные источники, дополняемые опросом или прямым наблюдением. Социологическая литература рекомендует один и тот же объект наблюдать в разных ситуациях (нормальных и стрессовых, стандартных и необычных), что позволит увидеть изучаемое явление типа сайентологии или “АУМ Синрике” с разных сторон. Общественное мнение о деятельности различных религиозных организаций находит свое выражение посредством всех указанных каналов. В зависимости от задачи его изучения и желаемой степени достоверности полученных результатов определенный канал приобретает большее или меньшее значение.

Все это позволяет сказать, что общественное мнение следует рассматривать в качестве важнейшего орудия и средства познания действительности и определения методов и способов защиты самого населения от новых духовных угроз. Поэтому общественное мнение должно “вызываться к жизни” и исследоваться. Чтобы обеспечить определенную направленность деятельности (поступков людей), а органам государственной власти, в частности юстиции, вынести конструктивное решение в связи, например, с интенсивным распространением деструктивных религиозных организаций в России, необходимы как учет политических условий и оценок, так и анализ проведенных исследований, оценок мнения всех социальных, возрастных и профессиональных групп населения. Иначе законодательные нормы, правительственные решения будут непопулярны среди тех, для кого они принимались.

Доступ общественности к информации об угрозах, исходящих от некоторых религиозных организаций

В нашей стране под общественностью понимают, как правило, те или иные общественные организации. При обсуждении проблемы участия общественности в принятии духовно значимых решений под термином “общественность” мы считаем целесообразным понимать не только общественные организации духовной ориентации, например такие, как “Духовное наследие”, “Духовное здоровье нации”, “За духовное возрождение”, но и профсоюзы, научные и научно-технические общества и другие объединения людей (как по профессиональным и личным интересам, так и по месту жительства и иным признакам), а также отдельных граждан.

Нельзя не согласиться с тем, что одним из наиболее приемлемых определений является следующее: Общественность означает одно или несколько физических лиц либо юридических лиц, за исключением тех, кто должен принимать решение по обсуждаемому вопросу в силу служебных обязанностей.

Допустим, любой чиновник, отстаивающий свои узковедомственные интересы, может сказать: “Позвольте, вот вы - общественность, но и я - общественность тоже, и почему это ваши интересы следует учитывать, а мои -нет?” Подобная ситуация исключается данным определением. Право граждан “требовать” от соответствующих органов предоставления своевременной, полной и достоверной информации содержится в статье 24 Конституции РФ. Следует заметить, что напрямую речь не идет конкретно о религиозной информации. Однако в статье 29 сказано: Каждый имеет право свободно искать, получать, передавать, производить и распространять информацию любым законным способом. Кроме сведений, составляющих государственную тайну.

В соответствии с российским законодательством государственной тайной являются защищаемые государством сведения в области его военной, внешнеполитической, экономической, разведывательной, контрразведывательной и оперативно-розыскной деятельности, распространение которых может нанести ущерб безопасности Российской Федерации.

Конфиденциальная информация определяется в нашей стране как документированная информация, доступ к которой ограничивается в соответствии с законодательством Российской Федерации.

В развитие Закона РФ “О государственной тайне” были подготовлены Постановление Правительства РФ, определившее правила отнесения сведений, составляющих государственную тайну, к различной степени секретности, и Указ Президента РФ, утвердивший перечень сведений, отнесенных к государственной тайне. Ранее Правительство РФ определило перечень сведений, которые не могут составлять коммерческую тайну.

Как в Законе РФ “О государственной тайне”, так и в Федеральном законе “Об информации, информатизации и защите информации” не указано, что религиозная информация, равно как и информация о государственно-религиозных отношениях, является государственной тайной. Полагаем, она не может быть вообще информацией с ограниченным доступом.

Следует оговориться, что определение понятия “религиозная информация” в российском законодательстве отсутствует, хотя сам термин используется.

С нашей точки зрения, под термином “религиозная информация” понимается любая информация о:

— регистрации, передвижении, местонахождении, масштабах и причинах распространения, деятельности религиозных организаций;

— формах и методах воздействия религиозных организаций на население (включая способы вовлечения адептов);

— мерах, направленных на защиту населения от информационно-психологического воздействия религиозных организаций, включая административные, правовые, социальные, политические, информационные и другие;

— программах комплексной защиты от информационно-психологического воздействия религиозных организаций. “Религиозная информация” должна означать любую религиозную информацию в письменной форме, на видеокассетах, в звуковой форме или в форме базы данных, содержащихся в регистрах, докладах и официальных отчетах, а также в машинных файлах и других файлах, хранящихся не в документальной форме.

Отметим, что в соответствии с Федеральным законом “Об информации, информатизации и защите информации” доступ физических и юридических лиц к государственным информационным ресурсам является основой осуществления общественного контроля за деятельностью органов государственной власти, органов местного самоуправления, общественных, политических и иных организаций, а также за состоянием экономики, экологии и других сфер общественной жизни.

Вышеуказанный Закон говорит и о том, что одним из основных направлений государственной политики в сфере информации является создание условий для качественного и эффективного информационного обеспечения граждан, органов государственной власти, органов местного самоуправления, организаций и общественных объединений на основе государственных информационных ресурсов (ст.З). Напомним, что информационными ресурсами в соответствии со статьей 2 данного Закона считаются отдельные документы и отдельные массивы документов, документы и массивы документов в информационных системах (библиотеках), архивах, фондах, банках данных, других информационных системах.

Основным источником получения общественностью информации о возможном религиозном воздействии планируемых видов деятельности тех или иных религиозных организаций и месте их нахождения может и должна стать система государственной регистрации и религиоведческой экспертизы.

В настоящее время делаются только первые шаги в этом направлении. После принятия Федерального закона “О свободе совести и о религиозных объединениях” Минюст России подготовил ряд подзаконных актов, способствующих реализации основных положений этого Закона, в частности статьи 27.

Довольно часто встречается ситуация, когда весьма сложно получить информацию об опасных воздействиях религиозного вероучения как от органов юстиции, так и от самих руководителей деструктивной религиозной организации. И тогда гражданин остается один на один как со своим неведением (информационным вакуумом), так и с активной пропагандой того или иного религиозного образования, например “Свидетелей Иеговы” или “Церкви объединения”.

Адепты этих и других организаций миллионными тиражами разносят литературу по улицам, домам, школам. В то же время полных и достоверных сведений о качестве распространяемой “новыми” религиозными организациями литературы нет (в том числе и о сущности самих вероучений орган юстиции вряд ли даст компетентный ответ).

Статья 28 Конституции РФ гарантирует каждому свободу принадлежать к любой религии, конфессии. Вместе с тем свободу вероисповедания можно понимать и как конституционное обеспечение свободной деятельности всех религиозных объединений. При этом, разумеется, следует учитывать то, что речь идет о гарантиях свободной деятельности тех религиозных объединений, которые образованы и действуют в соответствии с законодательством Российской Федерации и в его пределах.

Гарантируя свободу совести и свободу вероисповедания, Конституция РФ определяет, какие составляющие являются существенной частью реализации этих свобод (право исповедовать индивидуально или совместно с другими любую религию или не исповедовать никакой, свободно выбирать, иметь и распространять религиозные и иные убеждения и действовать в соответствии с ними). Механизм реализации указанных в статье принципов свободы совести и вероисповедания установлен Федеральным законом “О свободе совести и о религиозных объединениях” от 26 сентября 1997 г., в частности статьей 3.Мнения и убеждения - это часть внутреннего мира человека, определяющая своеобразие и неповторимость личности. Возможность их выражения - вопрос свободного самоопределения человека, на которое никто не должен оказывать насильственное воздействие - ни другой человек, ни государство, ни общество. Эти мнения и убеждения человек вправе оставлять при себе, любые виды принуждения индивида к выражению своего мнения являются противоправными. Равным образом недопустимо какое-либо давление на человека, направленное на его отказ от своих мнений и убеждений, поскольку оно противоречит важнейшему конституционному принципу, гарантирующему свободу мысли.

И здесь крайне важна реализация неотъемлемого от права на свободу мысли и слова права свободно искать, получать, производить и распространять всякого рода идеи и информацию независимо от государственных границ, устно, письменно или посредством печати, художественных форм выражения, а также иными способами по своему выбору.

Это право реализуется прежде всего через средства массовой информации, которые в наш век являются наиболее широким и доступным способом поиска, получения и распространения общественно значимых сведений. В статье 38 Закона РФ “О средствах массовой информации” предусматривается: Граждане имеют право на оперативное получение через средства массовой информации достоверных сведений о деятельности государственных органов и организаций, общественных объединений, их должностных лиц.

Государственные органы и организации, общественные объединения, их должностные лица предоставляют сведения о своей деятельности средствам массовой информации по запросам редакций, а также путем проведения пресс-конференций, рассылки справочных и статистических материалов и в иных формах.

Граждане вправе использовать средства массовой информации не только для получения интересующих их сведений, но и для выражения своих мнений. При этом статья 41 названного Закона предусматривает и конфиденциальность информации, когда редакция не вправе разглашать в распространяемых сообщениях и материалах сведения, предоставленные гражданином с условием сохранения их в тайне.

Средства массовой информации не единственный способ получения и распространения информации. Возможны поиск, распространение, получение информации в межличностном общении, а также на собраниях, митингах, в процессе пикетирования как крайней формы привлечения внимания к определенной проблеме, волнующей гражданина. Поиск и распространение информации - это и фестивали, и выставки, и клубы по интересам, и еще многое другое.

В части четвертой статьи 29 вышеуказанного Закона закреплено, что все эти действия должны осуществляться законным способом, установленным для средств массовой информации, для организации различного рода публичных мероприятий и для деятельности разнообразных общественных объединений. Необходимо также соблюдать ограничения, предусмотренные для осуществления данного права пунктом 3 статьи 19 Международного пакта о гражданских и политических правах, частью второй статьи 29 Конституции РФ, а также другими российскими законами. Настоящее время представляется весьма перспективным для развития правового обеспечения участия российской общественности в процессе принятия значимых решений в сфере государственно-религиозных отношений, в частности в оценке деятельности некоторых религиозных организаций и государственной религиоведческой экспертизы. Это связано прежде всего со вступлением в силу Федерального закона “О свободе совести и о религиозных объединениях” и подготовкой Минюстом России подзаконных актов, конкретизирующих применение правовых норм вышеуказанного Закона.

С нашей точки зрения, назрела необходимость подготовки не менее важного документа, который должен называться: “Инструкция по обеспечению общественного участия при оценке деятельности религиозных организаций и проведении государственной религиоведческой экспертизы”.

Заметим, что словосочетание “общественное участие”, являясь формальным переводом термина public participation, звучит не совсем по-русски. Более уместным представляется говорить не об “общественном участии”, а об “участии общественности”. Отметим, что уместно использовать и такое понятие, как “оценка религиозных последствий” деятельности некоторых деструктивных организаций. Отдельные редакционные поправки были использованы автором книги в Постановлении Государственной Думы от 15 декабря 1996 г. “Об опасных последствиях воздействия некоторых религиозных организаций на здоровье общества, семьи, граждан в России”.

Что касается “несоответствия” термина “традиционная религиозная организация” Конституции РФ и Декларации ООН о ликвидации всех форм нетерпимости и дискриминации на основе религии, то эту искусственную проблему мог выдумать только тот, кто не знает основ христианства, традиционно исповедующего братолюбие, терпимость и свободу воли каждого человека. Православие ни в коей мере не против любых свободных проявлений воли человека в его вероисповедании, но свою самобытность и свои нравы, обычаи, устои, правила жизни православные верующие ущемлять никому и никогда не позволяли. Поэтому Православие в дореволюционной России мирно уживалось с мусульманством и иудаизмом.

Длительный срок деятельности секты также не может быть критерием традиционности. Язычники, хлысты, скопцы... сюда можно добавить весь перечень расколов, ересей, сект, состоящий из более чем 200 старых, “традиционных”, и множества “новых”, ставших уже “традиционными”, религиозных организаций, бытовавших на территории нашего государства. Для всех нас они как были традиционно сектами, так ими и остались. Россия - исторически - была крещена не хлыстами или скопцами, а Вселенским Православием и - уж тем более! - давно перестала культивировать языческие жертвоприношения. Да и на гербе столицы нашей Родины, златоглавой Москвы, - православный святой Георгий Победоносец, но никак не крылатые собаки, не Яма - бог смерти, не Кришна, не лысая голова Шри Чинмоя, не шикарное здание “Руководящей корпорации” иеговистов США. И гербом нашей Отчизны является двуглавый орел (символ православной царской власти, переданной Руси Византией), а не жертвенник храма Перуна.

Таким образом, история, а не демагогические по содержанию заявления некоторых “сектозащитников”, должна определять вес конкретной религии в культурном и духовном наследии народов России. Не письма “Свидетелей Иеговы”, тысячами поступавшие летом 1997 г. в адреса администрации Президента РФ, Государственной Думы, Совета Федерации и “свидетельствовавшие”, что религиозная организация “Свидетели Иеговы” якобы является традиционной для России, не заявления псевдоправозащитников, профессионально защищающих права деструктивных религиозных сект типа “АУМ Синрике”, не угрозы лишения кредитов из США, не протесты Ватикана, Ботсваны или никому не ведомого племени из Брунея должны служить критерием оценки, а история.

И в самом деле, кришнаиты, мормоны, “свидетели Иеговы”, последователи Шри Чинмоя - все это наследие народов США. “Сахаджа-йога”, раджнишизм, “Ананда Марга”, российские варианты тантризма - это наследие горстки маргинальных личностей из Индии. “Церковь объединения” Муна - наследие южнокорейца, в свое время отбывавшего наказание за преступления на сексуальной почве. Секта “Семья” - наследие маньяка Дэвида Берга. “Церковь сайентологии” - наследие “типичного шарлатана” (по определению лондонского Верховного суда) Хаббарда. Они хотят иметь равные возможности и права с религиями, действительно традиционными для нашей страны? Однако для этого нет других оснований, кроме желания иностранных спецслужб и транснациональных клерикальных групп окончательно развалить Россию!

Все в нашей стране должны быть равны перед законом, вне всякого сомнения! Но не следует объединять равенство перед законом с равенством (или неравенством) в признании заслуг и вытекающими отсюда преимуществами для традиционных религий. Если я в течение длительного времени своими руками строил свой дом, заботился о нем, ремонтировал, если я народил детей, выпестовал и воспитал их, то почему же я должен делить свои права на то, во что вложил столько труда, с каким-то чужаком. Он же пришел на все готовенькое! Скорее всего любой человек такого чужака выгонит.

Основную роль в становлении и поддержании на должном уровне нравственности в стране играет все-таки не само государство, а общественные и религиозные институты, поэтому государство в этой своей деятельности опирается на них и вправе выбирать из громадного количества таковых наиболее надежные, имеющие позитивные программы и цели и наиболее связанные с национальной культурой.

Первый шаг уже сделан. Следующий - закономерный и вполне в духе европейской демократии шаг - признание ряда религий традиционными для России.

Последние добавления