Митрополит Казанский и Свияжский Кирилл (Смирнов), священномученик

На кафедре: с 8 апреля 1920 года по 7 мая 1929 года (фактически по 15 августа 1922 года).

Константин Смирнов родился 26 апреля 1863 года в городе Кронш-тадте, в семье псаломщика. С детства он знал св. прав. Иоанна Кронштадтского, вместе с которым служил его отец. Константин закончил Санкт-Петербургское духовное училище и духовную семинарию и в 1883 году поступил в Санкт-Петербургскую духовную академию, которую через 4 года закончил кандидатом богословия. Наибольшее влияние на формирование личности будущего архипастыря, по его собственным словам, оказал инспектор, а потом ректор академии владыка Антоний (Вадковский). Годом позже академию закончил Василий Беллавин, будущий патриарх Тихон. Константин и Василий в академии были хорошо знакомы. В том же году Константин вступил в брак и 21 ноября 1887 года своим любимым преподавателем, епископом Выборгским Антонием (Вадковским), был рукоположен во священника к церкви мужской гимназии города Елизаветполь (ныне Гянджа в Азербайджане). В 1894 году он был переведен с Санкт-Петербург, во Вторую мужскую гимназию.

В 1900 году отец Константин, уже возведенный в сан протоиерея, стал настоятелем кладбищенской Троицкой церкви города Кронштадта. И в родном городе основным его делом было преподавание в средних учебных заведениях. Здесь он часто служил вместе с отцом Иоанном Кронштадтским.

Но вскоре в семье отца Константина случилась трагедия. Его дочь Ольга стала жертвой несчастного случая, проглотив швейную иголку. Вскоре скончалась и супруга, которая не смогла пережить смерти дочери. 10 мая 1902 года викарий Санкт-Петербургской епархии, епископ Ямбургский Сергий (Страгородский), постриг протоиерея Константина в монашество. В тот же день он был возведен в сан архимандрита и назначен начальником духовной миссии в Урмии.

В северо-западной части Ирана, в районе города Урмия, живет много ассирийцев, по вероисповеданию христиан-несториан. Несторианская церковь имела своих архиереев, иереев и храмы, полный круг богослужений. Подавляющее большинство ассирийцев были и остаются сейчас людьми глубоко верующими. Но в условиях господствующего в Иране ислама несториане не имели качественных духовных школ, их богословие почти не развивалось. Верующие и большая часть духовенства были не склонны отстаивать свои дохалкидонские догматы (несториане, как известно, считают, что Иисус Христос родился человеком и только потом чудесным образом стал Сыном Божиим) и не были враждебны к Православию.

В конце XIX – начале XX вв. влияние России в Иране, особенно в северных районах, было весьма велико, российские власти были в состоянии оказывать прямое давление на иранского шаха. Существовал даже официальный договор между Россией и Британской империей о разделе Ирана на сферы влияния.

Поэтому стало возможным с разрешения иранских властей организовать миссию Русской Православной Церкви в Урмии с целью обращения несториан в Православие. Разумеется, не могло быть и речи о миссии среди мусульман, а также среди армян, которых в этом регионе тоже было много. Архимандриту Кириллу удалось не только обратить многих несториан в Православие и создать несколько православных приходов со священниками-ассирийцами, которых принимали в сущем сане, но и начать переговоры с архиереями. Преемники владыки Кирилла в 1916 году добились официального решения архиерейского собора несториан Северного Ирана о переходе в Православие. К сожалению, из-за революционных событий в России присоединение большинства ассирийцев к Православию не состоялось.

6 августа 1904 года архимандрит Кирилл был рукоположен в епископа Гдовского, третьего викария Санкт-Петербургской епархии. В число обязанностей владыки Кирилла входили текущие дела по управлению Александро-Невской Лаврой и другими монастырями столичного города, достаточно часто он служил при дворе, в присутствии императора Николая II и его семьи. Злые языки распускали сплетни, что таким видным местом он обязан только протекции митрополита Антония (Вадковского), но уже скоро все слухи замолкли, и среди столичного духовенства он пользовался всеобщим уважением. Не забыл владыку Кирилла и праведный Иоанн Кронштадтский: согласно его завещанию в январе 1909 года отпевал скончавшегося пастыря именно епископ Кирилл.

30 декабря 1909 года преосвященный Кирилл был назначен епископом Тамбовским и Шацким, 6 мая 1913 года возведен в сан архиепископа. В Тамбовской епархии, одной из самых больших в России по количеству храмов, владыка тоже пользовался всеобщим уважением, даже либеральная пресса писала о нем с почтением.

Архиепископ Тамбовский Кирилл был одним из самых активных участников Поместного собора 1917 года, руководил работой отдела по преподаванию Закона Божия (в этом ему пригодились 17 лет педагогического стажа в светских учебных заведениях) и изданием материалов Собора.

 1 апреля 1918 года указом патриарха Тихона владыка Кирилл был назначен митрополитом Тифлисским и Бакинским, Экзархом Кавказским. Но в это время Грузинская церковь провозгласила свою автокефалию. Предполагалось, что кафедра митрополита Кирилла разместится в Баку и он будет руководить православными приходами Азербайджана и Армении, а также русскими приходами в Грузии. Но попасть в Баку владыка Кирилл не cмог из-за развернувшихся многополярных военных действий, включавших гражданскую войну между националистами, большевиками, белыми и сражения между турками и англичанами в рамках Первой мировой войны. Владыка Кирилл оставался в Москве и фактически был одним из ближайших помощников патриарха Тихона. 24 декабря 1919 года он впервые был арестован ВЧК и помещен в Лубянскую тюрьму, где провел больше двух месяцев.

К январю 1920 года белые были вытеснены из всей Восточной Сибири до Байкала, была восста-новлена связь патриарха Тихона с митрополитом Иаковом (Пят-ницким). Выяснилось, что владыка Иаков не собирается возвращаться на Казанскую кафедру, и 8 апреля 1920 года митрополитом Казанским и Свияжским был назначен Кирилл (Смирнов).

Но власти не давали раз-решения на выезд владыки в Казань. В конце концов он известил ко-миссию ВЦИК о культах о своем отъезде и 12 июня отправился в свою епархию. Он приехал в Казань 26 июня (9 июля), в день празднования Седмиезерной Смоленской иконы Божьей Матери. Поезд прибыл около 12 часов, и владыка успел в полном архиерейском облачении встретить Крестный ход с иконой в соборе Богородицкого монастыря, который тогда был кафедральным. В Богородицком монастыре святитель Кирилл и поселился, ежедневно пешком отправляясь в Иоанно-Предтеченский монастырь, где находилось епархиальное управление. Он часто служил во всех приходских храмах Казани, побывал в Свияжске, Макарьевской пустыни, Седмиезерном и Раифском монастырях.

Были урегулированы все конфликты, которые не мог разрешить временно управляющий епархией владыка Анатолий, назначены новые настоятели монастырей, многие из которых потом разделили мученическую участь Кирилла. Настоятель Макарьевской пустыни игумен Феодосий (Лузгин) возглавил Раифский монастырь, а настоятелем Макарьевской пустыни стал игумен Александр (Уродов), бывший настоятель Санаксарского монастыря, вызванный владыкой Кириллом из Тамбовской епархии[1].

11 июля митрополит Кирилл, вместе с епископом Анатолием (Грисюком) и викарием Нижегородской епархии владыкой Петром (Зверевым) рукоположил во епископа Мамадышского архимандрита Иоасафа (Удалова). Впервые за годы революционных потрясений казанцы могли присутствовать на богослужении сонма архиереев.

19 августа, в день Преображения Господня, митрополит Кирилл был арестован в своих покоях в Богородицком монастыре сразу после праздничной службы в соборе Спасо-Преображенского монастыря. Предлогом стало то, что владыка прибыл в епархию без разрешения ВЧК. Разумеется, это был предлог. Ни советское законодательство, ни явно направленные против церкви инструкции не предусматривали необходимости такого разрешения. Святитель Кирилл приехал в Казань открыто, уведомив комиссию о культах ВЦИК.

Несколько дней владыка Кирилл провел в тюрьме ВЧК в бывшем доме Набокова (ныне улица Гоголя, 4, в Лядском саду), а потом был перевезен в Москву и помещен в Таганскую тюрьму. 27 августа коллегией ВЧК он был осужден к лишению свободы «до конца Гражданской войны».

 Вскоре оставшиеся в Казани викарные архиереи установили связь с митрополитом Кириллом, и из тюремной камеры он принимал посильное участие в управлении епархией. (О событиях, происходивших в епархии во время заключения и ссылки святителя, см. в статьях о священ-номученике Анатолии (Грисюке) и священномученике Иоасафе (Удалове)).

В тюрьме вместе с митрополитом Кириллом находилось множество архиереев – митрополит Серафим (Чичагов), архиепископ Филарет (Никольский), епископ Петр (Зверев), а также архимандриты, игумены, бывшие прокуроры Синода. В апреле 1921 года к казанскому митрополиту присоединился его викарный епископ Анатолий (Грисюк). В одной камере с владыкой Кириллом помещались бывший инспектор Казанской духовной академии епископ Гурий (Степанов), на квартире у которого умер преподобный Гавриил (Зырянов), и епископ Феодор (Поздеевский), тоже духовный сын старца Гавриила.

Таганская тюрьма была показательной, здесь часто бывали иностранные делегации, которым демонстрировали «гуманность» советской правоохранительной системы. Кроме того, чекисты рассчитывали на сотрудничество со многими узниками. Поэтому условия заключения были сносными. Разрешались даже богослужения, для них выделялся один из классов тюремной школы. При этом портреты Ленина и Троцкого снимать и завешивать запрещалось. Богослужения вел митрополит Кирилл. По воспоминаниям В.Ф.  Марциновского, «это был небольшой светлый зал, со школьными скамьями. На боковых выступах стен портреты: слева Карла Маркса, справа – Троцкого. В этом импровизированном храме не было иконостаса. Вот стол, покрытый белой скатертью, и на нем Чаша для совершения Тайной вечери, крест и Евангелие. Все просто, как, может быть, было в первохристианских катакомбах. Семисвечник сделан арестантами из дерева.

Служит обычно митрополит Кирилл, обладающий величественной фигурой, высокий, с правильным лицом и широкой седой бородой. Сослужат ему епископы Феодор и Гурий. Тут же стоят игумен Иона, с сосредоточенным, несколько суровым лицом, и отец Георгий, простой и серьезный. Управляет хором бывший обер-прокурор Священного Синода А.Д. Самарин. А как поют! Только страдание может так одухотворить песнопение. Поют также и многие из предстоящих[2]».

В ноябре 1920 года, после захвата Красной армией Крыма, было торжественно объявлено об окончании Гражданской войны, прошла широкая амнистия, освобождались и те, кто был приговорен к заключению «до окончания Гражданской войны» – таких приговоров было очень много. Но митрополиту Кириллу в конце ноября мера наказания была заменена на 5 лет заключения, он провел в Таганской тюрьме еще год и был освобожден по следующей амнистии, 24 декабря 1921 года. Больше того, ему разрешили выехать в епархию. Очевидно, власти рассчитывали на то, что тюрьма заставит владыку быть более лояльным.

Святитель Кирилл прибыл в Казань в ночь с 17 на 18 января, на вокзале его встречали викарные епископы Иоасаф (Удалов) и Афанасий (Малинин), в соборе Богородицкого монастыря – тысячи верующих, а храмы центральной части города – колокольным звоном.

Митрополит Кирилл вновь оказался в Казанской епархии в тяжелое время. Уже с осени 1921 года в Поволжье начался страшный голод, вызванный не только неурожаем, но и продовольственной политикой властей. Архипастырю пришлось не только устраивать церковную жизнь. В соответствии с Декретом ВЦИК от 26 февраля 1922 года подлежали изъятию «из церковных имуществ, переданных в пользование групп верующих, по описям и договорам все драгоценные предметы из золота, серебра и камней». Согласно советскому законодательству, эта акция даже не считалась конфискацией – ведь в соответствии с Декретом об отделении Церкви от государства все храмы и находящееся в них имущество считались «общенародной собственностью», которую государство добровольно передает в пользование верующим.

На самом деле конфискованные ценности пошли вовсе не на помощь голодающим, а на организацию коммунистического движения в странах Европы.

Патриарх Тихон ответил на декрет своим посланием от 28 февраля:  «Мы допустили, ввиду чрезвычайно тяжких обстоятельств, возможность пожертвования церковных предметов, не освященных и не имеющих богослужебного употребления. Мы призываем верующих чад Церкви и ныне к таковым пожертвованиям, лишь одного желая, чтобы эти пожертвования были откликом любящего сердца на нужды ближнего, лишь бы они действительно оказывали реальную помощь страждущим братьям нашим. Но Мы не можем одобрить изъятия из храмов, хотя бы и через добровольное пожертвование, священных предметов, употребление коих не для богослужебных целей воспрещается канонами Вселенской Церкви и карается ею как святотатство – миряне отлучением от нее, священнослужители – извержением из сана (апостольское правило 73; Двукратного Вселенского Собора правило 10)»[3].

Главной целью этой акции и было ослабление Церкви, в расчете на то, что изъятие священных предметов вызовет возмущение духовенства и прихожан. Массовые аресты архиереев и священников по обвинению в сопротивлении изъятию ценностей планировались заранее, еще до начала этого сопротивления. Жертвами обвинений в «саботаже» стали многие – расстрелянный в Петрограде митрополит Вениамин, убитые в городе Шуе рабочие, сотни священников и мирян. По этому же поводу был арестован патриарх Тихон.

В Казани властям не удалось устроить масштабных провокаций. Владыка Кирилл пытался защитить богослужебные предметы от изъятия. Часть утвари Благовещенского собора была признана предметами искусства и музейными ценностями. Но огромное количество позолоченных окладов с камнями (в том числе и оклады Грузинской и Седмиезерной икон) было конфисковано, так же как и богатейшие ризницы Спасо-Преображенского и Свияжского Успенского монастырей. При этом владыка Кирилл благословил сдавать все внебогослужебные ценности и не оказывать сопротивления. Это не означало капитуляции перед властью.

На собрании 9 апреля 1922 года в Казанском университете, в ответ на предложение «своим авторитетом» участвовать в изъятии ценностей, митрополит Кирилл заявил: «За время революции очень много лили грязи на духовенство, а теперь зовете нас к себе на службу. Нет, этого не будет, я лично не хочу исполнять роль полицейского, прокладывающего путь работе комиссии по изъятию ценностей, и за последствия история нас может жестоко осудить. Для нас более славно не участвовать в этом деле и менее славно – участвовать»[4].

Но благодаря взвешенной позиции митрополита в Татарской АССР кампания прошла почти без репрессий – лишь ненадолго арестовывались 7 человек, в том числе 4 священника.

Арест в мае 1922 года патриарха Тихона стал началом активной деятельности обновленцев, руководители которых с одобрения ГПУ и советских органов объявили себя Высшим церковным управлением и потребовали от всех архиереев признать свою власть.

Святитель Кирилл занял взвешенную позицию, он не признал ВЦУ, но и не делал громких заявлений против него. Поминания патриарха Тихона он не прекратил и заявлял, что ВЦУ должно организовать созыв Поместного собора, при этом не признавал ВЦУ высшей церковной властью. Наиболее активные обновленцы стали называть владыку Кирилла «контрреволюционером», что в тех условиях было фактически политическим доносом.

24 июля в Богоявленской церкви состоялось епархиальное собрание, решавшее вопрос об участии в созываемом ВЦУ Соборе. Архимандрит Варсонофий (Лузин) и некоторые другие выступали против участия в соборе, который, как они считали, будет антицерковным. Но владыка Кирилл настоял на формировании казанской делегации. При этом он заявил, что по-прежнему считает, что «как церковное же учреждение ВЦУ – нуль», собор будет не церковным, а гражданским собранием, на котором надо устранить живоцерковников от управления Церковью, не отказываясь от лояльности гражданским властям.

Митрополит Кирилл предвидел свой скорый арест, поэтому он подготовил распоряжение о порядке управления епархией в отсутствии мирополита:

 «На тот случай, если я почему-либо оказался лишенным возможности сам непосредственно руководить церковной жизнью епархии, управление епархиальными делами принимает на себя один из Преосвященных викариев по старшинству хиротонии. За отсутствием по каким-либо причинам возможности у старейшего из викариев вступить в управление епархией, власть епархиальная переходит к следующему в порядке старшинства Преосвященному. За богослужениями повсеместно в храмах епархии возносить имя только митрополита, пока он находится в живых. В случае же смерти митрополита, до назначения нового, повсеместно за богослужением возносить имя временно управляющего Преосвященнейшего викария.

Кирилл, Митрополит Казанский и Свияжский. 1922 г. Июня 8/21 дня. Казань[5]».

Он позаботился о том, чтобы епархия не осталась без архиерея – к августу 1922 года в Казани служили трое викариев: сщмч. Иоасаф (Удалов), Афанасий (Малинин) и Андроник (Богословский).

15 августа митрополит Кирилл был арестован. Чтобы избежать возмущения верующих, его ночью на автомобиле вывезли за город и уже там посадили в поезд. В Казань он больше не вернулся. В Москве его снова ждала тюрьма, на этот раз Бутырская. Святитель Кирилл оказался в одной камере с архиепископом Астраханским Фаддеем (Успенским)[6]. Они вместе составили обращение к верующим, разоблачающее обновленцев, которое смогли передать на волю. В Бутырской тюрьме митрополит находился до января 1923 года, когда был по этапу сослан в Зырянский край (ныне Республика Коми), вместе с ним отправили и архиепископа Фаддея. Уже сам этап был тяжелым испытанием. На поезде ссыльных привезли в Вятку, поместили в местную тюрьму, где они долгое время находились в очень плохих условиях. Потом поезд привез сыльных на станцию Мураши, недалеко от Котласа, а оттуда в телегах до Усть-Сысольска (ныне Сыктывкар). Вместе с митрополитом Кириллом прибыл и архиепископ Фаддей, вскоре в Усть-Сысольск был доставлен и епископ Серафим (Звездинский). Но Усть-Сысольск все же был центром автономной области Коми, и летом 1923 года митрополита Кирилла переводят в более глухое место, в село Усть-Кулом в верховьях Вычегды.

В соседних селениях проживали ссыльные епископы Афанасий (Сахаров), Николай (Ярушевич), Василий (Богоявленский), Феофил (Преображенский). Они совершали богослужения в избе и безусловно признавали авторитет Казанского митрополита.

В июне 1924 года Кирилла не освободили, а вызвали в Москву. У Е.В. Тучкова были планы использования Казанского митрополита для взятия под контроль Синода, от него требовали согласия на введение в состав Синода агента ГПУ протоиерея Красницкого, бывшего члена обновленческого ВЦУ, принесшего притворное покаяние перед патриархом Тихоном. Владыка Кирилл встретился с патриархом и отказался вводить Красницкого в Синод. После этого он был вновь возвращен в Усть-Кулом. Срок ссылки заканчивался в ноябре 1924 года, но только в мае 1925 года святитель Кирилл был освобожден из ссылки. Таким образом, он не мог участвовать в похоронах патриарха Тихона, скончавшегося 25 марта (7 апреля).

Между тем, еще в декабре 1924 года патриарх в присутствии архиереев огласил свое официальное завещание:

«В случае Нашей кончины Наши Патриаршие права и обязанности, до законного выбора нового патриарха, предоставляем временно Высокопреосвященному митрополиту Кириллу. В случае невозможности по каким-либо обстоятельствам вступить ему в отправление означенных прав и обязанностей, таковые переходят к Высокопреосвященному митрополиту Агафангелу. Если же и сему митрополиту не представится возможности осуществить это, то Наши Патриаршие права и обязанности переходят к Высокопреосвященному Петру, митрополиту Крутицкому. Доводя о настоящем Нашем распоряжении до общего сведения всех Архипастырей, пастырей и верующих Церкви Российской, считаем долгом пояснить, что сие распоряжение заменяет таковое наше распоряжение, данное в ноябре месяце 1923 года.

Тихон, Патриарх Московский и Всея России. 25 декабря 1924 г./ 7 января 1925 г. 147»[7].

Таким образом, митрополит Кирилл больше не был одним из многих архиереев, которые в 1920 – 1930-е гг. чередовали ссылки и осво-бождения. Теперь для властей он стал одним из самых опасных людей. В Казани, в ссылке и в эпизоде с Красницким святитель Кирилл показал свою верность канонам Церкви и личное бесстрашие. Е.В. Тучков и другие чекисты и партийные деятели, ведавшие уничтожением Церкви, прекрасно понимали, что митрополита Кирилла нельзя допускать к руководству Церковью. Находившийся в Усть-Сысольске и ожидавший документы на освобождение, он был вновь отправлен в ссылку, в более далекое мес-то – в поселок Переволок на реке Ухте, а 17 июня 1926 переведен в Усть-Сысольск, видимо, для более эффективного надзора.

В 1927 году он вновь был арестован, несколько месяцев провел в тюрьме в городе Котельнич Вятской губернии и вновь был приговорен к трем годам ссылки. Вскоре последовала волна арестов, и был вновь арестован находившийся в ссылке владыка Кирилл. Его заключили в тюрьму города Вятка. Владыку приговорили дополнительно к трём годам ссылки и в апреле 1927 года отправили в станок Хантайка Туруханского района Красноярского округа, а затем в город Енисейск.

Претензии к митрополиту Сергию (Страгородскому) как заместителю Патриаршего местоблюстителя у владыки Кирилла были и раньше, а с момента выхода в 1927 году известной Декларации Кирилл отделился от общения с ним. Во Временном Патриаршем Священном Синоде он видел угрозу целостности Патриаршего строя и подмену его коллегиальным управлением.

Владыка считал бессмысленным и вредным сохранение центральной церковной власти такой ценой.

С мая по ноябрь 1929 года он вёл переписку с митрополитом Сергием, пытаясь убедить его сойти с пагубного пути компромиссов. В литературе о митрополите  Кирилле утверждается, что он был официально освобожден от должности митрополита Казанского и Свияжского в январе 1930 года в результате полемики с митрополитом Сергием. Но на самом деле владыка Афанасий (Малинин) был назначен архиепископом Казанским и Свияжским уже в мае 1929 года.

В январе 1930 года он был официально предан суду епископов, при этом запрещен в служении святитель Кирилл не был, правда, при условии, что будет поминать правящего архиерея своей епархии. Ссылка в Туруханском районе для святителя Кирилла завершилась только в августе 1933 года. После освобождения он недолгое время жил в городе Гжатске (ныне город Гагарин) Смоленской области. Уже через год он был арестован и сослан в Южный Казахстан. У властей были на это свои причины. Если в Туруханском крае святитель Кирилл почти не имел связи с внешним миром, то теперь уважаемому владыке, которого многие рассматривали как законного преемника патриарха Тихона, писали сотни людей, а многие приезжали в Гжатск для встречи с ним. Позиция владыки Кирилла была твердой,  продуманной и не ориентированной на разжигание страстей. Деятельность митрополита Сергия и его Синода он считал незаконной, но отказывался от предложений заявить о себе как законном Патриаршем местоблюстителе, считая, что это приведет только к усилению репрессий. Так как централизация Церкви была невозможна,  святитель Кирилл предлагал полную автономию епархий, отделение приходов от сергианских структур без конфликта с гражданскими властями. При этом он не считал сергианские храмы безблагодатными, признавал действительность всех совершаемых в них таинств, в том числе рукоположений священников и архиереев, но заявлял, что посещать сергианские церкви можно только в случае крайней необходимости.

Последние годы жизни священномученик Кирилл провел в поселке Яны-Курган Южно-Казахстанской области, в ссылке он не прекращал переписки и общения с верующими.

7 июля 1937 года митрополит Кирилл был арестован и заключён в тюрьму города Чимкента. Против него были выдвинуты обвинения в контрреволюционной деятельности, в создании антисоветской организации епископов и духовенства. От него требовали признания в руководстве этой мифической организацией и подтверждения того, что в нее входили многие архиереи, священники и миряне, названные в вопросах по именам. Но на допросе владыка держался очень мужественно и всю ответственность по обвинению следствия взял на себя. 6 ноября 1937 года он был осуждён тройкой НКВД по Южно-Казахстанской области к расстрелу.

20 (7) ноября владыка Кирилл был расстрелян в Лисьем овраге под Чимкентом вместе со священномучениками митрополитом Иосифом (Петровых) и епископом Евгением (Кобрановым).

Есть версия, что владыка Кирилл не был расстрелян в Лисьем овраге, а был убит уголовниками по заданию НКВД, которые спустили вагонетку, груженую углем во время работ в шахте на владыку Кирилла. Это было связано с тем, что заключенные ууголовники стали обращаться в Православие благодаря его проповедям.

Священномученик Кирилл (Смирнов) причислен к лику святых Новомучеников и Исповедников Российских на Юбилейном Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви в августе 2000 года для общецерковного почитания.

Примечания

1. Преподобный Александр (Уродов Георгий Андреевич (1876-1961) . С 1895 года в Санаксарском монастыре, с 1911 года в монашестве, с 1915 года иеромонах и настоятель Санаксарского монастыря, в 1918 году отстранен органами советской власти. В 1920 году митрополит Кирилл, хорошо знавший отца Александра по времени пребывания на Тамбовской кафедре, назначил его настоятелем Макарьевской пустыни, в 1922-1928 гг. отец  Александр был настоятелем Седмиезерной пустыни. В 1928 году монастырь был закрыт, игумен Александр арестован, в 1929 году приговорен к трем годам лагерей, в 1931-1934 гг. в ссылке на Урале. В 1935-1937 – настоятель церкви в селе Соболеве Санчурского района Кировской области. Поддерживал позицию митрополита Кирилла и не поминал митрополита Сергия (Страгородского). После закрытия церкви, не снимая сана, до 1950 года работал в лесхозе, потом жил на пенсию в селе Соболеве. Продолжал совершать богослужения. Признал законность избрания патриарха Алексия I и перешел на легальное положение, хотя и не был зарегистрирован как священнослужитель. В 1961 году некролог был опубликован в Журнале Московской Патриархии. Канонизирован в 2001 году.

2. Журавский А.В. Во имя правды и достоинства Церкви: Жизнеописание и труды священномученика Кирилла Казанского в контексте исторических событий и церковных разделений ХХ века. М., 2004. – С. 204.

3. Вострышев М. Патриах Тихон. – М., 1997. – С. 179.

4. Цит. по Журавский А.В. – Указ. соч. – С. 124.

5. Там же. – С. 127.

6. Священномученик Фаддей (Успенский Иван Васильевич) (1872-1937) с 1908 года епископ Владимиро-Волынский, викарий Волынской епархии, с 1922 года архиепископ Астраханский. В 1922 году арестован, в 1922-1926 гг. в ссылке в Зырянском крае, в 1926-1928 – в Кузбассе. С 27 июня 1927 года – архиепископ Пятигорский, с 1927 года архиепископ Саратовский.С ноября 1928 года – архиепископ Калининский и Кашинский. Казнен в Твери 31 декабря 1937 года. Канонизирован.

7. Там же. – С. 148.