О величественных храмах антиклерикализма

Продолжается противостояние вокруг Исаакиевского Собора. С точки зрения православного человека ситуация выглядит несколько странно. Кто и зачем воздвиг это здание? Вот есть православный храм, его возвели русские православные люди, чтобы в нем молиться Богу. Вот есть какие-то другие люди, которые заявляют, что храм – «их», и что они «не отдадут его попам», а присутствие в соборе молящихся православных если и допускается, то на птичьих правах.

Нам говорят, что между дореволюционной Церковью и современной Русской Православной Церковью нет преемства. Изнутри Православия это выглядит так, как если бы посторонний человек стал утверждать, что у вас нет преемства с Вашей семьей. Вы знаете своих родителей, вы выросли в их доме, вы знаете своих дедушек и бабушек, прадедов и прабабок, у вас хранятся их вещи и фотографии, в чертах Вашего лица видны черты их лиц — и тут кто-то со стороны громко уверяет, что это не ваша семья. И ваш отчий дом — это не ваш дом.

Для Церкви преемство ее веры и молитвы, преемство, передаваемое через тысячи живых нитей, от поколения к поколению, есть несомненный факт ее жизни. Мы принадлежим к духовному сообществу, которое простирается через века и поколения, и для нас святой Сергий Радонежский или Святой Серафим Саровский, или — если говорить о совсем недавних временах — святой праведный Иоанн Кронштадтский, и новомученики — близкие люди, члены семьи, мы храним их портреты, мы просим об их молитвах, и мы знаем, что они признают нас своими. Для нас это факт нашей повседневной жизни и повседневной молитвы. Когда люди решительно посторонние вере и Церкви заявляют, что мы — не одна семья, это выглядит не просто высокомерной глупостью; это выглядит отрицанием очевидного.

Исаакиевский собор в Петербурге передают Церкви с сохранением за ним музейной функции

Впрочем, те же люди признают за нами это преемство — когда им надо повторить обличительные тирады из брошюрок советского политиздата, что «Церковь поддерживала крепостной гнет», «душила науку», «препятствовала просвещению масс», они повторяют это нам, нынешним православным христианам, в этом случае неизбежно признавая, что мы являем собой ту же Церковь.

Но — говорят нам, собор принадлежал государству! Да, он принадлежал Православной Российской Империи, государству, которое себя определяло как православное, монарх которого венчался на Царство в Церкви.

Мы, православные люди, являемся наследниками этой культуры, и сами наши противники это признают, когда ставят нам в упрек реальные или предполагаемые грехи Российский Империи. Мы составляем непрерывное духовное, культурное, цивилизационное преемство с теми, кто этот собор строил. Отрицать это абсурдно, как если бы мы попытались настаивать на том, что Петербург-Петроград-Ленинград-опять Петербург — это разные города, между которыми нет преемства, потому что в бумагах разное написано.

Но разговоры о преемстве вызывают вопрос, который можем поставить и мы: «а вы-то чьи наследники и преемники?»

Какое отношение Борис Вишневский и иже с ним имеют к Монферрану, Российской Империи, благочестивым строителям собора и т.д.? Я вижу эти лозунги — «Исаакий наш», и я стесняюсь спросить — кто же возвел этот собор? Партия Яблоко? Фонд «Открытая Россия»? Михаил Ходорковский? Радио Свобода? Если же его возвели православные люди ради того, чтобы использовать его по прямому назначению — совершать в нем богослужения — то каким же образом он оказался «ваш»?

Если бы мы могли спросить у Государя Императора Николая I, строителей собора, людей, которые возвели это величественное здание — «хотели бы они видеть здесь музей?» — какой ответ мы бы получили? Сам Борис Вишневский, рассуждая о необходимости вернуть Крым Украине, сказал, что «Между тем, «крымский тест» требует ответа на очень простой вопрос: можно брать чужое, или нельзя? А если взяли, то следует ли вернуть?». Что же, вопрос о принадлежности Крыма предоставим решать его жителям — было бы странно считать, что люди украли землю, на которой родились и живут.

Но как насчет «исаакиевского теста»? Каким образом Борис Вишневский и иже с ним могут говорить о том, отдадут они этот храм русским православным людям или нет? На чем вообще основаны их притязания распоряжаться им? Ну, в самом деле, Храм построили православные люди, чтобы в нем служить Богу. Потом является Борис Вишневский с соратниками и говорят, что Русской Православной Церкви это никогда не принадлежало, и вообще «исаакий наш». При этом та же компания говорит от имени «народа», который противостоит «РПЦ». То и другое притязание выглядит крайне необоснованным.

Комментарии в сети весьма разнообразны. Пишут, что Православная вера — позорное суеверие, как доказали британские ученые. Бога никакого нет и искренние христиане поклоняются Ему без храмов. Российская Империя — позорная страна крепостников и попов у них на службе. При этом храм возведенный попами и крепостниками, чтобы молиться там сообразно их православной вере — достояние нашей великой культуры, которое мы попам не отдадим.

Владимир Легойда: Без противоречий в определении

Я боюсь, что это это не совсем так. Это достояние нашей великой культуры. Православной. А вы пока не создали своей. Воздвигните себе прекрасные антиклерикальные соборы, и если Церковь начнет на них претендовать — что же, в таком случае она будет неправа. Это будут антиклерикальные соборы, воздвигнутые антиклерикалами для антиклерикальных служений — и они будут в полном своем праве ими распоряжаться. Пускай тот же Ходорковский, может, при участии Сороса, профинансирует блистательный храм антиклерикализма, столичные креаклы украсят его дивными креативами, Невзоров и Вишневский будут произносить проповеди, а панк-хор будет воспевать гимны, затмевающие Баха и Генделя. Толпы туристов со всего мира устремятся насладиться этим прекраснейшим зрелищем.

Пока, правда, величественные соборы возводятся исключительно клерикалами; антиклерикальная эстетика — это как-то больше «Шарли Эбдо». (Интересно, что бывают антиклерикалы, претендующие на соборы, но я еще не видел ни одного клерикала, который претендовал бы на «Шарли Эбдо»)

Создайте свою великую культуру — вы гении, у вас получится. А артефакты культуры попов и крепостников оставьте попам и крепостникам.

Но — мне могут заметить — что среди демонстрантов у Исаакия были самые разные люди, отнюдь не только птенцы гнезда Ходорковского и знаменитые борцы с режимом. Справедливо ли записывать всех их в один и тот же ряд? С одной стороны, конечно, нет. Люди вообще все разные. У них разные взгляды и разные цели — даже если они оказались в одной и то же толпе. Но майдан — это такая социальная технология, которой и не нужно информированное согласие. Как писали мне участники киевского майдана — да что нам эти Турчинов с Яценюком, мы народ, если что-то пойдет не так, мы их мигом сгоним. Мы вообще тут не ради них!

А это, в рамках данной технологии, неважно, что вы себе думаете. Важно, что фактически вы оказываетесь в роли политической пехоты у совершенно известных лиц, помогаете им достигать их целей и маршируете под их барабан. Устраивает ли вас эта роль — стоит подумать.

А храм, воздвигнутый для молитвы, пусть и будет храмом.