Мама Сергея Рыжикова — о бугульминском детстве, воспитании верующего космонавта и жизни в монастыре

— Любовь Ивановна, расскажите, пожалуйста, о Вашей семье.

— Моя семья родом из села Каменогорское Оренбургской области. Папины родители жили там, а мамины переехали из деревни сюда. Вслед за ними потянулись их дети, чтобы помогать старикам. В Бугульме живёт и моя двоюродная сестра, а всего нас было семеро. Мой родной брат стал фтизиатром, сейчас он заслуженный врач РФ. Сестра — заведующая, она работает в медучилище. Я окончила бугульминское медучилище, успела поработать в детской больнице и гинекологическом отделении роддома. Родители были благочестивы. Религия находилась под запретом, ведь мой папа — коммунист, но Бог всегда был с нами. Я помню страшные времена, когда на моих глазах сжигались иконы. Подобное забыть невозможно. Три года назад в Каменогорском Сергей установил поклонный крест, открыл домовый храм. Сельский храм в честь Преображения Господня разрушили после революции, и люди забыли о вере и Боге. На сходе жители с настороженностью выслушали предложение. Затем долго искали подходящее здание, остановились на заброшенном детском саду. Сын его капитально отремонтировал, установил купол с крестом, а потом правящий архиерей его освятил. Для Сергея посетить деревню — святое. Когда он приезжает, на богослужение, собирается много народа. Он уже звонил в Каменогорское из космоса.

— Почему Вы не любите давать интервью?

— Потому что мы люди скромные, непубличные, ничем не кичимся.

— Как воспитать такого сына?

— Меня родители воспитывали очень строго. Нет, не били — такого никогда не было. Воспитывали взглядом. Я рано осталась одна и очень хотела, чтобы сыновья выросли настоящими мужчинами, достойными людьми и мне было за них не стыдно. Поэтому в первую очередь подавала пример сама, ведь всё идёт из семьи. Много времени мальчики провели и у дедушки с бабушкой. Учились у них. Мой отец возглавлял горфинотдел, мама работала воспитателем в детском доме. Сергей ходил в Бугульме в ясли на улице Якупова, а затем в детский сад «Чебурашка» — сейчас это лицей № 2. Обоих сыновей я держала в строгости, поэтому до сих пор переживаю, что недолюбила, не додала материнской ласки. Но страшное время того требовало: наркомания процветала, полки в магазинах были пустыми. Сергей рано встал взрослым. Когда привозили муку, мы занимали очередь, а затем сын-первоклассник нёс её домой, так как мне это было не под силу. Почти всё тогда так покупали — мешками, ящиками, баулами. По-другому в Нижневартовске не продавали. Сыновья успокаивают меня, говорят, что «если бы была строже, то ещё лучше бы выросли». Когда уходила на дежурство, составляла список, какие дела по дому выполнить, какие продукты купить. Это помогало самодисциплине. Сергей говорит, что он до сих пор составляет подобные списки.

— Каменогорское, Бугульма, Нижневартовск… А как Вы оказались в монастыре?

— Когда Сергея зачислили в отряд космонавтов и перевели из Читы, где он нёс службу, в Звёздный городок. Внук Иван пошёл там в школу имени Владимира Комарова, но через некоторое время сказал, что она ему не по душе и учиться там он не будет. Внук хотел учиться в православной гимназии, и мы начали искать варианты. Летом он вместе с отцом принимал участие в Великорецком крестном ходе (для Сергея он был уже седьмым по счёту) и познакомился с батюшкой, по чьей рекомендации мы устроили внука в гимназию при Свято-Алексеевской пустыни. Когда я поехала его навестить, то попала там в больницу, а выздоровев, не смогла расстаться с этим местом. Внук уже четвёртый год учится в МГУ, а я всё в гимназии медицинским работником тружусь. Дети там просто удивительные — в миру таких чистых глаз не встретишь. Без Бога сложно. Когда я жила в Бугульме, то ходила в воскресную школу для взрослых при Казанском соборе к отцу Сергию. Ныне это отец Филипп.

— Как выходили на связь с сыном в Бугульме?

— Всей семьей собирались у сестры. Её сын разбирается в компьютерах: он установил специальную программу, у него есть микрофон, ноутбук и веб-камера. Связь устанавливается через ЦУП. Оттуда звонят, чтобы назначить время. Каждое воскресенье теперь ждём как праздник.

— Ваша встреча с космонавтами Антоном Шкаплеровым и Алексеем Овчининым в нашем загсе была запланирована?

— Это вышло совершенно случайно. Приехала в Бугульму по своим семейным делам — на день памяти сестры. Думала побыть с родственниками, отметить день рождения брата, а они меня пригласили на это мероприятие. Я искренне удивилась, увидев Антона и Алексея.

— Известно, что у космонавтов есть много предполётных традиций. А как Сергей готовился к полёту?

— Он съездил на Афон перед стартом, вернулся очень счастливым. Побывал там во многих монастырях, помогал. Привёз нам много святынь. В 2014 году мы посетили Святую Землю. Космонавту, отправляющемуся на МКС, можно взять с собой личные вещи общим весом не более одного килограмма. Шейн Кимброу взял фотографии родных, Андрей Борисенко — книгу и памятную игрушку, а Сергей — икону и Библию.

— Как часто приезжаете в Бугульму?

— Бываем здесь постоянно. Сергей в этом году приезжал раз шесть. У него есть мечта. Сын хочет, достигнув пенсионного возраста, купить дом и землю. Он очень дружен с иереем Георгием Михайлиным, настоятелем храма Георгия Победоносца в Верхнем посёлке. Приезжая в Бугульму, всегда первым делом едет к нему в гости. Батюшка его познакомил с селом Сосновкой, где располагался Александро-Невский монастырь. Мы ездили с ним на праздник Сошествия Святого Духа: убирались в храме Державной иконы Божией матери, служили Литургию, а потом посетили концерт, на котором выступали дети из православного лагеря (в том далеком 2011 году мне довелось быть директором этого лагеря. — А. Б.). Затем Сергей осматривал заброшенные монастырские постройки, слушал рассказ об истории обители. Сын влюбился в это место, хочет там строить дом. Мы все прочитали книгу Владимира Сальникова об истории. Я ещё три месяца у батюшки работала поваром.

— Как Вы узнали, что сын полетит в космос?

— Мы были с Ваней дома, когда Сергей пришёл и сообщил, что состоялось заседание Государственной комиссии, и его включили в состав пилотируемой группы. Но сын не сказал, что будет командиром — он никогда не хвастается. После этого было много волнительных моментов. Например, когда сын проходил «выживание» — отрабатывал со своей командой разные ситуации, которые могут случиться. Потом переживала, когда он с ребятами пришёл к нам на ужин. Не знала, что готовить и как их встречать. Андрей Борисенко, который летит во второй раз, старше Сергея, как и Роберт Шейн Кимброу. Спросила ребят, как они относятся к тому, что мой сын — командир. Шейн ответил, что с таким командиром хоть куда.

— Наверно, это волнение не сравнить с тем, что Вы чувствуете сейчас?

— Когда я была на Байконуре… это не описать словами. Очень тревожно. У меня на старте от волны все пуговицы отвалились у пальто, а затем — дымка, туман. Корабль ушёл, ничего не видно. Это огромный стресс. Потом смотрела повтор. Начальство отметило, что у Сергея всё прошло чётко, по-гагарински. Мы с внуком вернулись домой, на следующий день у сына была запланирована стыковка. Смотрела её в ЦУПе в режиме онлайн. На огромном экране корабль, приближающийся к международной космической станции, а рядом немое молчание десятков людей: приглашённых гостей, руководства. Только молитва меня и спасала в эти моменты. А затем открылся люк, и Сергей, счастливый и радостный, оказался в корабле. Немного позже он мне позвонил — успокоил, сказал, что всё хорошо.