Молись усердно!

Это случилось давно, теперь будет казаться, что это и вовсе уже неправда. Зайдя в храм, я встретил старого священника, который радостно поприветствовав, взял меня за руку и отвёл в сторону. Возле канона он передал мне листок бумаги, где от руки было написано что-то. Вчитавшись, я понял, что это выдержка из Иоанна Кронштадтского. Я не так давно был у него на исповеди и вот батюшка решил мне помочь. Значит, он думал обо мне, о той проблеме, с которой я столкнулся когда-то. Сегодня его не стало... 

Можно сказать даже, что для нас его не стало ещё раньше, когда он очень тяжело заболев, практически перестал служить и посещать храм. И все же иногда можно было видеть его взгляд, сквозь чуть приоткрытую дверь в алтаре. Больше этого не будет никогда. 

Батюшка принадлежал к плеяде советского духовенства. Когда-то давно он делал свечи при Никольском соборе, тогда одном из трёх в нашем городе, затем стал диаконом и священником, а завершил свою жизнь архимандритом. По улицам он ходил в светской одежде, но все всегда знали, что идёт священник. Как-то на остановке мужчина спросил его «отец, есть закурить?», на что услышал в свойственной батюшка резкой манере: — откуда знаешь, что я отец?! Таких вот забавных историй у него было много, но мне хочется вспомнить другую. Он рассказывал, что однажды испортилась целая партия свечей у него и его помощницы, и вот тогда он узнал силу молитвы. Всю ночь он со слезами молил Пречистую помочь, а утром обнаружил, что брака словно и не было вовсе. Молись усердней, — завершал он свой рассказ. И столько он вселял уверенности в то, что по молитвам всё возможно... 

Теперь нам остаётся усердно молиться о нём и верить, что Господь примет его — архимандрита Афанасия — в селения вечные, в селения, где нет печали и воздыханий, но лишь бесконечная жизнь.

***

Кажется, в 98-м я подошёл к нему после службы и спросил, как мне подготовиться к поступлению в семинарию. Отец Афанасий сказал мне, что нужно обязательно научиться хорошо петь, «а то поступают сейчас в семинарию, а ни петь, ни читать не умеют». Я, помнится, испугался, что меня не возьмут, ведь я никогда не учился ни музыке, ни пению. Я благодарен ему за тот совет, потому что он мне очень помог, когда я учился в семинарии. Я пел в семинарском хоре и даже два года регентовал. А сам отец Афанасий пел так, как не поёт сейчас ни один оперный тенор. И пел он всегда не только душой, но и телом, всем своим существом. Любимым произведением его был, кажется, «Архангельский глас» Бортнянского. На самых высоких нотах отец Афанасий даже приподнимался на ногах, как бы взлетая, словно не его голос повышал тон, а он сам поднимался вверх по партитуре, взбирался вверх под своды храма к Богу. После рукоположения я служил с ним несколько дней, и до сих пор помню его советы, касающиеся богослужений. Нужно сказать, что архимандрит всю свою жизнь был обычным священником. Рядовым священником, как сейчас любят говорить настоятели. Своей простотой и незамысловатостью он напоминал святителя Спиридона. С ним можно было поговорить в трамвае по дороге на службу или услышать его духовный совет в очереди в почтовом отделении. Одному дяде, стоящему в очереди, он прямо так и сказал: «Какой же ты русский, если ты не причащаешься?». Вечная память дорогому батюшке. Упокой, Господи, его душу!

Иерей Валерий Варнашов, клирик храма святых мучениц Веры, Надежды, Любови и матери их Софии

***

Мне было лет десять или чуть больше, когда я исповедовался у отца Афанасия. Я подошел к нему, дал денежку и свечку. Батюшка выслушал, а затем вернул деньги и сказал: «Купи себе минералку. Только минералку! Всякую гадость не бери». И мне почему-то сразу стало радостно. Так и запал в душу этот образ батюшки с минералкой. Пару дней назад мы с братьями приезжали к нему. Племянник сказал, что отцу Афанасию стало совсем плохо. Когда зашли, он спал, и мы стали читать канон на исход души. Когда пропели заключительные покаянные тропари, он открыл глаза. Приехали родственники. Батюшка уже смотрел в одну точку: что-то свершалось над ним… А сегодня он отошел ко Господу. Он любил детей, и душа его была простой и открытой, как у ребенка. Вечная память дорогому отцу Афанасию!

Алексей Павлов, студент Казанской духовной семинарии