Плакать, молиться, любить: радость Родительской субботы

Какие слова! Вот к чему мы должны стремиться. Наполниться светом Божественной благодати, чтобы на пороге перехода в вечность спокойно и радостно произнести вслед за святым Симеоном Богоприимцем его знаменитую молитву. Сейчас отпускаешь раба Твоего, Владыка, по слову Твоему, с миром, потому что видели глаза мои спасение Твоё…

Все-все, чьи глаза и чьё сердце видели перед собой Спасителя, называются христианами. Их миллионы… От Адама, что рыдал у ворот Рая, осознав ужас разрыва с Жизнью, до наших дедушек и бабушек, что смотрят на внуков с фотографий на кладбищенских памятниках. За всех православных христиан, «от века почивших», будем сегодня вечером и завтра утром молиться мы вместе с остальной Церковью – Троицкая Родительская суббота наступает.

Праздник Пятидесятницы – это день рождения Церкви. На апостолов нисходит Дух Святой, и чудесный план Бога по спасению человечества получает своё исполнение. В мире появляется Церковь… Странное понятие, которому невозможно дать логически выверенное определение. Только богословский поэтический язык называет её то Телом Христовым, то кораблём спасения, то собранием кающихся грешников, а ещё – светом миру и солью земли Сам Господь называет Своих учеников.

Церковь – это то, к чему мы стремимся, и от чего сами убегаем, отпадаем. Церковь – накрытый стол с Царём и Другом во главе, но мы… Мы не спешим переодеваться к обеду. Церковь – единственная твердыня на дымящейся грехом земле, и когда «свобода» называть чёрное белым, а грех – добродетелью окончательно поработит мир – Церковь будет стоять, будет светить, и адская бездна не сможет поглотить её.

Церковь тем удивительна, что узнать входящих в неё людей можно только по любви. Не просто мужа к жене или мамы к сыну, а по любви ко всем, кто рядом. Особенно к тем, кто тоже – в Церкви. И накануне дня рождения Церковь с особой любовью молится за тех своих людей, что пока разлучены с телами. Они живы – слава Богу! Но нуждаются в помощи остальных – в ком бьётся сердце и по чьим венам бежит горячая кровь.

Сергей Фудель, один из самых ярких христианских проповедников ХХ века писал, что по-настоящему молиться мы можем только тогда, когда о ком-то заболит, засаднит сердце… Когда мы вдруг увидим, что человек, которого мы любим, заигрался во ржи, и наперегонки с ветром несётся к пропасти, которую не видно за густыми колосьями. Вот, как об этом пишет Фудель:

«Епископ Феофан Затворник говорил, что молиться только по написанным молитвам — это то же, что говорить на иностранном языке по так называемым «разговорникам». Он, как и многие Отцы, учил, что надо искать свои слова для молитвы. Но это для нас возможно (если, конечно, не иметь в виду искусственное составление каких-то «своих» слов), наверно, только тогда, когда захлестнет горе со всех сторон, — тебя или друга. Вот тогда уж не замолишься, а просто закричишь к Богу. Не «спаси, Господи!», а «молю же Тебя, Господи, спаси!», «Согрей сердце его, Господи!», «Пожалуйста, Господи, приди к нему и утешь, я изнемогаю от скорби за него». Но дерзновение молитвы рождается только в дерзновении любви. Вот почему Макарий Великий говорил, что «молитва рождается от любви».

«С этого дня начинается бесстрашная проповедь Христова учения по всему миру…»

В том, что «молитва рождается от любви», и вся тайна и все объяснение молитвы. Можно прочитывать множество акафистов и тысячи раз перебирать за день четки, но, не имея любви, т.е. скорби о людях, еще не начать молиться. И так «не начать» можно всю жизнь. Поэтому Антоний Великий говорил: «Возлюбим скорбь, чтобы приобрести Бога». Он не говорил: «будем искать скорбь», но возлюбим ее, потому что, хотим мы этого или нет, — она есть чаша, подносимая нам Христом, и в этой чаше мы приобщаемся молитве».

И вот включаясь в молитву Вселенской родительской субботы, нам с вами надо поискать в своих сердцах тех, о ком сердце способно заболеть. Может, для этого придётся подумать, полистать фотографии или почитать переписку, оборвавшуюся так внезапно… Надо поискать в сердце тех, с кем не договорили. Кого не простили. Кого не поняли. Кого не заметили. О ком забыли. Кому подставили подножку. Тех, кого недолюбили.

И с этими людьми надо поговорить. Поговорить с твёрдой уверенностью, что они нас слышат – а они и не могут не слышать тех, с кем в одной Церкви. Можно даже письмо им написать – и они прочтут, как читает записки блаженная Ксения. Поговорив, поплакав с ними, нужно будет повернуть лица к Богу. И так, не выпуская руки собеседника из своей, не «помолиться», а взмолиться о нём. На секунду почувствовать себя одним целым, людьми одной Церкви с одним сердцем на двоих, и помолиться так, как если бы сам о себе просил. Как если бы сам упал, и просил руки, чтобы подняться. Как если бы сам согрешил, и каялся.

И тогда, скорее всего, на ваше сердце опустится тихая радость и уверение, что молитва услышана.

И радость эту почувствуете не только вы.