Благовещенский собор Казанского Кремля

Освящение собора. Его основатель — святитель Гурий

История Благовещенского собора — это история самой Казани начиная с 1552 года. На второй день после взятия города Иваном Грозным, храм во имя Благовещения Пресвятой Богородицы был построен в дереве — близ бывшего ханского дворца, где шел особенно жестокий бой. 3 года спустя открылась Казанская епархия, и святителем Гурием, прибывшим в город, сразу же был заложен каменный собор вместо деревянного. Эпопея каменного строительства продолжалась семь лет (1555 — 1562 гг.), что довольно естественно для такого огромного по тем временам храма, и завершилась торжественным освящением 15 августа 1562 г.

Совершенно необычно — совершенно нехарактерно для древних традиций! — что собор назвали не в честь того торжества, когда совершалось освящение: не во имя Успения Пресвятой Богородицы, чего естественно было бы ожидать, а во славу другого величайшего праздника — Благовещения. В больших городах России на тот момент еще не было Благовещенских кафедральных соборов: в основном главные храмы освящались обычно как Успенские, Троицкие или Спасские (а в Киеве, Новгороде и Вологде — Софийские). И только в новоприобретенной Казани, что очень символично, на первый план вышел сюжет Благой Вести — вести, принесенной Архангелом Гавриилом Пресвятой Деве: «...и вот, зачнешь во чреве, и родишь Сына, и наречешь Ему имя: Иисус» (Лк. 1: 31).

Словно и сейчас Спаситель пришел впервые... пришел на эту только что присоединенную к православной России землю. «Днесь спасения нашего главизна... [т.е. начало]», — как поется в тропаре праздника Благовещения Пресвятой Богородицы.

Итак, закладка Благовещенского собора — это начало архиерейского служения первосвятителя Гурия, а освящение — предпоследний год этого служения. Почти все строительство прошло под сенью имени великого святого. Ныне и присно Благовещенский собор связан с его памятью. Закладка, освящение, подвижничество (подземная келья св. Гурия, где он молился днями и ночами, была обнаружена под собором во время одной из реставраций XIX века) — все это обеспечило нерушимую связь. И окончательным скреплением ее в памяти многих поколений стал перенос мощей свт. Гурия в собор в 1630 г.: с тех пор почти три века они в нем пребывали как главная святыня. Пока собор не был разграблен после революции.

Так будем же и мы помнить эту историческую связь — и скажем в первой главе несколько слов об основателе собора свт. Гурии Казанском Чудотворце.

Трудно в нескольких словах пересказать житие такого великого святого, как Гурий Казанский. Редко кому в истории Церкви выпадает такая по сути равноапостольная миссия — просвещение светом Христовым целого огромного края. Или даже «царства», как тогда называли. Лишь несколько святых с подобной миссией наберется за всю тысячелетнюю историю Русской Православной Церкви.

Символично место рождения будущего подвижника. Он явился на свет Божий в Радонеже — так получилось, что в этом маленьком городке воссияли для России два великих святых (преподобный Сергий родился в Ростове, но в 16 лет с семьей переехал сюда). Недаром слово «Радонеж», возникшее, вероятно, от праздника Радуницы, — созвучно слову «Радость». Символично и то, что рождением этого святителя (1500 г.) открывается XVI век, совершенно особый для России.

Григорий (таково было мирское имя будущего святителя) происходил из рода мелкопоместных и небогатых служилых людей Руготиных.

Будучи на службе у князя Пенькова, юноша Григорий был оклеветан из зависти другими слугами и брошен в темницу, в подземный сруб, где и пребывал два года. Там он «научился посту и безмолвию», как сам потом признавался. Мы же можем заметить, что, по воле Божией, все три святителя Казанских XVI века — Гурий, Варсонофий и Герман, — в разное время испытали неволю и заточение. Св. Варсонофий три года провел в Крымском плену. Св. Герман после отказа занять московскую митрополичью кафедру последние два года жизни (1566 — 1568) провел, как бы мы сказали сейчас, «под домашним арестом» и сподобился мученической кончины. А чуть позже их достойный преемник патриарх Гермоген был заточен поляками в темницу и заморен там голодом (†1612 г).

Преодолением страшных испытаний платили великие святители за свою миссию! «Ничто не дается зря...»

Разными делами могут заниматься узники в одиночном заключении. Юноша Григорий, помимо непрестанных молитв... писал азбуки для детей. Бумага и чернила — единственное, в чем ему не отказывали его сторожа. Эта работа в заточении — прообраз будущей великой просветительской деятельности, но тогда об этом, конечно, никто не знал.

Освобождение Григория Руготина было, видимо, первым исключительным чудом в его жизни. Оно напоминает удивительное освобождение Ангелом апостола Петра из темницы (Деян., 12). Воссиял свет, и дверь «узилища» вдруг сама отворилась.

Два года заключения закончились. Никем не замеченный, освобожденный Богом узник ушел из имения князя Пенькова — ушел сразу в Иосифо-Волоколамский монастырь. В миру после своего заключения он провел лишь те несколько дней, что занял путь. Вместе с ним все время была икона Божией Матери, по молитвам пред которой, видимо, и состоялось освобождение.

В житии не говорится, сколько времени подвизался будущий святитель послушником и монахом, но в 1543 г. он стал настоятелем Волоколамского монастыря — самым знаменитым настоятелем в его истории после самого основателя, преп. Иосифа.

И опять прослеживается удивительная цепь преемственности от святого Сергия — все нити русской духовной истории явно или скрыто сходятся к нему. Священноинок Никита, подвизавшийся под Боровском, был учеником Сергия Радонежского. Преподобный Пафнутий Боровский стал, в свою очередь, учеником Никиты. Преп. Иосиф Волоцкий — послушником преп. Пафнутия. Из монастыря же св. Иосифа вышли и св. Гурий и св. Герман Казанские Чудотворцы.

Недаром в Преображенском соборе Казанского кремля, где на время упокоился св. Гурий, в куполе была фреска: преп. Сергий Радонежский, указывая на Казань, благословляет ее первосвятителей на великую миссию.

Архипастырская миссия св. Гурия началась в 1555 г., с учреждения Казанской епархии, и продолжалась до самого конца его земной жизни, до 1563 г.

В предпоследний год этой жизни великий архипастырь и освятил Благовещенский кафедральный собор.

Уже тяжко больной, в крошечной келье под ним св. Гурий дни и ночи молился Богу, показав пример необычайного для своего сана аскетизма. Словно сейчас вновь вернулись дни его молодости — того тяжкого заточения, в котором его впервые осиял Божий Свет. Только теперь затворничество под землей было добровольным. Святитель готовился к переходу в мир иной. «Душевные силы, — говорил он, — увеличиваются по мере того, как уменьшается удовлетворение плоти... Все настоящее время есть время трудов. Вознаграждение получается в жизни будущей».

И в жизни будущей он получил великую награду. Сейчас почти в любом сборнике молитв разным святым обязательно есть и молитва св. Гурию Казанскому Чудотворцу: от хронической головной боли и других болезней, о помощи Божией в учении и др. Такое дерзновение пред Богом обрел Его великий угодник, что ему так часто молится вся Россия, весь православный народ... А для нашей епархии он — особый Светильник Православия: навеки первый, — и по времени, и по значению.

Господь сподобил св. Гурия скончаться (причем, в великой схиме, принятой им 2 декабря) в самый канун памяти другого святителя, уже вселенского — св. Николая Чудотворца. Праздник «Николин день зимний» отмечается 6 / 19 декабря, а св. Гурия — 5 / 18 декабря.

4 октября 1595 г. мощи св. Гурия в Спасо-Преображенском монастыре были обретены нетленными, а в 1630 г. торжественно перенесены в Благовещенский собор, где и пребывали три века как главная святыня.

Архитектурная летопись Благовещенского собора

Итак, если считать с момента закладки в камне, то в 2005 году главному собору Казани исполняется ровно 450 лет. Наравне с Успенским собором Свияжска, он — самый древний сохранившийся храм во всем Среднем и Нижнем Поволжье. И самый южный, самый удаленный от Пскова памятник великой псковской архитектурной школы, которая пика своего достигла как раз в XVI веке. Ибо строили его 80 псковских мастеров-каменщиков, присланных в Казань царским указом, во главе со знаменитыми Постником Яковлевым и Иваном Ширяем. В скверике перед собором недавно был открыт памятник этим двум великим зодчим. Постнику Яковлеву Москва и вся Россия обязана возведением архитектурного чуда — Покровского собора, также одного из памятников взятия Казани (само взятие произошло на второй день Покрова Пресвятой Богородицы).

Наш Благовещенский собор совсем не похож на Покровский, зато очень похож на большие соборы Московского Кремля — особенно на Успенский, взятый при строительстве за изначальный образец, — а также, конечно, на псковские храмы. Он сочетал в себе лучшие черты владимиро-московского зодчества, то есть Центра России, и псковско-новгородского, то есть Севера Руси. Сама его конструкция — 5 больших куполов на толстых барабанах, 6 огромных столпов внутри, 3 апсиды алтаря, — почти копирует Успенский собор Москвы. И все искусствоведы еще с XIX века отмечали, что наш собор — несомненно, «столичных пропорций». Ведь Казань, хотя и покоренная — все же столица «Царства Казанского» (только титул «Казанского Царя» перешел к московским Государям). Но декор собора — чисто псковский, поистине северный в своей суровой и величавой сдержанности. Красота белого «дикого камня», без всякой скульптуры и лепных орнаментов — лишь со строгими аркатурными поясами на апсидах и барабанах да крошечными геометрическими фигурками, тоже составляющими пояса: врезанных треугольников и полукругов. Когда любуешься собором со стороны алтаря — полное ощущение, что находишься во Пскове или Новгороде и рассматриваешь один из древних храмов.

Но наш собор позже приобрел и существенные «дополнения» из совсем других стилей. XVIII век принес эти изменения. В 1736 г. первоначально шлемовидные купола были заменены. 4 боковых главы стали луковичными, а центральная — кувшинообразной.

Синие луковки с золотыми многолучевыми звездами как-то особенно приковывают к себе взгляд. Они — словно само Небо... Такие звездно-голубые купола можно встретить и еще в нескольких древних городах России. Это — самобытная черта русского зодчества. Когда смотришь на главы Благовещенского собора, то в первую очередь, вспоминается великая Троице-Сергиева Лавра с ее огромным Успенским собором, а также главные храмы Пскова, Суздаля, Рязани...

Центральный же купол — это уже украинская традиция. Точно так же выглядят золотые главы над всеми великими соборами и монастырями Киева. Это — украинское барокко. Роскошный стиль, пришедший из Европы в Западную и Юго-Западную Русь на самом рубеже XVIII — XIX вв. — чрезвычайно распространенный там, но очень редкий для региона Поволжья. Наш Благовещенский собор, а также Успенский собор в Свияжске — немногие исключения. Тем ценнее они для искусствоведов.

Смесь стилей в облике казанской «Благовещенки» — это вовсе не эклектика, а напротив, уникальный пример замечательного сочетания традиций разных исторических эпох и географических регионов. Это, без преувеличения — памятник всей русской церковной культуры XVI — XIX веков. В него вошло все лучшее от архитектуры и иконописи этих столетий. Псков, Новгород, Владимир, Москва, Киев — лучшие уголки этих городов можно, присмотревшись, явственно увидеть здесь: путешествовать, не сходя с места, не отрывая глаз от собора.

К сожалению, храм потерял в XX веке одно из главных своих украшений-шедевров: ступенчатую белокаменную колокольню, по высоте лишь немногим уступавшую башне Сююмбеки. Когда-то эти две башни стояли, как стража, по двум сторонам от храма. Как и в случае с Сююмбеки, точное время постройки колокольни неизвестно — большинство историков сходятся на том, что ее возвели где-то в начале XVII века (лет на 40 — 50 позже самого собора), но в некоторых справочниках указывается и середина XVII века. Сам век не вызывает сомнений: роскошный пояс из трех рядов великолепных кокошников под самым куполом — визитная карточка русского «кирпичного узорочья» того столетия. По ступенчатости своей башня напоминала сохранившуюся колокольню Никольского собора (см. соответствующую главу) — только увеличенную раза в 2 и гораздо более мощную по толщине своего основания. По некоторым деталям убранства, очень отдаленно — звонницу «Иван Великий» в Московском Кремле.

Ныне существующий маленький скверик к югу от Благовещенского собора разместился частично на месте бывшего внутреннего соборного двора, а частично — на месте утраченной колокольни. Ее снос очень исказил весь ансамбль и стал главной потерей не только храма, но и всего города.

Большие изменения за века претерпела и западная часть собора. Собственно, в западном направлении он и рос... а в стороны расширялся за счет постройки приделов. Собор не вмещал на праздники все растущее население Казани, не говоря уж о паломниках, приходивших поклониться мощам св. Гурия и другим святыням главного храма епархии. Как ни велики были его размеры по меркам XVI века (первоначально — 20 на 26 м) но к XIX столетию его пришлось увеличить за счет пристройки трапезной в 2 с лишним раза.

Трапезная, пристроенная в XVIII веке, по высоте была пока еще вдвое ниже основного объема и потому не так исказила его древний облик. Настоящее изменение пропорций всего храма произошло лишь в XIX веке, когда новую трапезную свели с древней частью собора под одну крышу. В таком виде храм стоит и сейчас, удивляя многих посетителей своей непропорциональностью и асимметрией — тем, что все купола так сильно сдвинуты к востоку, а огромный западный фасад мешает их видеть со стороны главного входа.

Более изящная трапезная XVIII века сгорела в страшном общегородском пожаре 1815 года. По опустошительным последствиям и по значению для всей истории города, его сравнивали с пожаром Москвы 1812 года. Казань лишилась тогда полутора тысяч домов. Надолго закрылись из-за страшного разорения 4 собора, считая кафедральный Благовещенский, и 4 монастыря.

Хотя Благовещенский собор и был наспех отреставрирован в ближайшие годы, но окончательно оправился от последствий пожара лишь к 1840-м годам. В 1836 г. Казань посетил император Николай I. Он распорядился подготовить проект капитальной реставрации и расширения собора. Проект подготовил к 1840 году архитектор Ф. И. Петонди. В 1841-46 гг., в соответствии с ним, и была построена вышеупомянутая огромная трапезная, а также 2 новых боковых придела. Тогда же, в 1841 г., и была обнаружена подземная келья св. Гурия, тут же ставшая объектом паломничества.

Последние перестройки в соборе прошли на рубеже XIX — XX веков. В 1897 г. в подвальном этаже освятили храм-придел во имя Всех Святых. Это был храм-склеп: 7 казанских архиереев упокоились в нем (гробовые плиты сохранены до сих пор). Всего же в кафедральном соборе, в разных его частях, было похоронено 18 казанских митрополитов и архиепископов разных эпох — от XVI до начала XX в.

В 1906 — 1909 гг. собор реставрировался по проекту архитектора Ф. Малиновского — тогда в нем было проведено паровое отопление и электричество.

Интересна история внутренних росписей собора — общей площадью несколько тысяч квадратных метров. Изначальные фрески XVI — XVII вв., к сожалению, сохранились лишь фрагментами (в основном, в алтаре). Та роспись, которая дошла до революции и которая восстанавливается реставраторами сейчас — это масляная живопись известного художника из Владимирской губернии Н. Л. Сафонова, выполненная в 1870 — 71 гг. Кроме собственно библейских сюжетов, в ней отразилась и история Казанской епархии — в своих основных вехах: прибытие первосвятителя Гурия, обретение Казанской иконы Божией Матери и др. Не стоит думать, будто, если роспись столь молодая, то она не представляет собой ценности: живопись Успенского собора Московского Кремля капитально «обновлялась» тоже в XIX веке — а без нее совершенно невозможно представить себе этот величайший собор всея Руси, главный в стране до постройки Храма Христа Спасителя.

Таким вот великолепным снаружи и внутри собор подошел в своей истории к роковой черте революции.

Естественно, что именно кафедральный храм был закрыт советской властью в первую очередь. Тем более что находился он в кремле, который новые владыки, боявшиеся народа, превратили в глухую крепость (как и в Москве), запершись там с преданным себе гарнизоном.

Собор официально закрылся в сентябре 1918 г. — едва только Красная Армия после кровавых боев взяла Казань. По некоторым данным, из города бежало тогда, спасаясь от террора, 60 тысяч человек... при общем 120-тысячном населении.

Богатейший храм, средоточие духовной культуры всей епархии, был разграблен. Многие ценности пропали бесследно и их дальнейшая судьба неизвестна. Верующие спасли главную святыню — мощи свт. Гурия. Ныне все паломники могут поклониться им в храме Ярославских Чудотворцев... который тогда, на момент революции, считался приписным к кафедральному собору.

Вторая волна конфискации, более организованная и «упорядоченная», прошла в 1921 году — во время всероссийской кампании по изъятию церковных ценностей якобы «на нужды голодающих» (реально, по рассекреченным недавно документам, лишь одна двухтысячная часть собранного по стране пошла на борьбу с голодом, а почти все остальное было брошено на нужды «мировой революции»).

Часть церковных ценностей из Благовещенского собора, к счастью, попала в музейную коллекцию (ныне — Национальный музей РТ) и лишь благодаря этому уцелела. В этом списке — самое знаменитое в нашем краю «Ефремово Евангелие» 1606 года, печатное, в драгоценном убранстве, с великолепными клеймами-миниатюрами мастера Парфения и 3 иконы Деисусного чина древнего соборного иконостаса: Апостола Павла (XVI век), св. великомученика Георгия и свт. Алексия митрополита Московского и Всея Руси (обе последние — XVIII века). Но большая часть икон пропала — так же как и почти все ценности, серебро, тысячи драгоценных камней и жемчужин с риз... все то, что веками жертвовали государи Всея Руси, князья, бояре, воеводы, губернаторы, купцы; что по крохам собирали простые прихожане.

С того же 1921 года советская власть сделала ставку на подрыв Церкви изнутри — через марионеточную «Живую церковь», то есть обновленческий раскол. Благовещенский собор — правда, как уже говорилось, изрядно ограбленный, лишившийся почти всех ценностей, — передали «обновленцам», и те владели им до 1929 г. В 29-м храм был закрыт окончательно.

Купола собора снесли. Роскошное западное крыльцо-портал разобрали (многие туристы удивлялись потом, что дверь виднеется на высоте метра 3 над землей, и никаких ступенек к ней нет). Еще раньше, в 1922 г., уничтожили колокольню. От полного сноса собор спасла лишь его «архитектурно-историческая ценность» — так что вскоре на нем появилась табличка: «Памятник охраняется государством». Государство разместило в нем архивное хранилище. Последнее и пребывало в храме до 1996 года. Собор внутри превратился из одноэтажного в четырехэтажный за счет деревянных перекрытий. Автор этих строк сам посещал его незадолго до начала реставрации — когда все архивные документы уже вывезли, а дощатые перекрытия еще оставались. По ним можно было подняться до самых сводов и разглядеть вблизи то, что еще осталось от замечательных росписей. Работники архива жаловались, что ночью в бывшем соборе очень страшно. Под куполом летали и шуршали крыльями голуби...

Внешне собор реставрировался еще на самом закате «брежневской эры»: тогда над ним наспех восстановили купола. Все-таки — одна из архитектурных доминант кремля, определяющая облик города. В 1987 г. центральный купол засиял, как свеча: его покрыли тончайшим — меньше волоса, — слоем сусального золота. Тогда же над собором установили замечательные ажурные кресты, ныне, к сожалению, замененные.

С 1996 г. шла генеральная реставрация собора, которая была завершена к 450-летию Казанской епархии. Первую литургию в возрожденном соборе отслужил Патриарх Московский и Всея Руси Алексий II 21 июля 2005 г.

В завершение рассказа о Благовещенском соборе и его уникальном значении, хочется отметить, что его посещали великие всероссийские святые: прав. Иоанн Кронштадтский (сам служил здесь литургию 16 июля 1897 г.), мчц. великая княгиня Елизавета Феодоровна (в 1911 и 1913 гг.).

Здесь были также почти все российские императоры, посещавшие Казань, начиная от Петра I, и многие знаменитые люди, в том числе А.С. Пушкин, С.В. Рахманинов, В.Г. Короленко, В.И. Немирович-Данченко, Ф.И. Шаляпин (последний пел в соборном хоре).

Одним из последних по времени настоятелей храма был протоиерей Андрей Яблоков, составивший, пожалуй, лучшее историческое описание этого собора, а также храмов и монастырей Свияжска.