Максим Шевченко: «Единство укрепляется не словами, а совместными делами»

О профессиональной деятельности

— Максим Леонардович, расскажите немного о себе и своей работе.

— Я являюсь членом Совета при Президенте Российской Федерации по развитию гражданского общества и правам человека и членом президиума Совета при Президенте Российской Федерации по межнациональным отношениям. Я — член двух общественных советов, куда меня пригласил президент. Много лет я занимаюсь журналистикой и изучаю проблематику межнациональных и межконфессиональных отношений. Это моя специализация. Я работал военным журналистом в Афганистане и в Югославии, когда там шла война. Целый год был в Донбассе. На Украине был до июля прошлого года. В Киеве — с июля, когда началась горячая фаза конфликта. Но в Киев я больше не ездок. Я очень хорошо знаю, что происходит в Донбассе. Я работал на телевидении — на «Первом канале». Несколько лет вел авторское общественно-политическое ток-шоу «Судите сами», это был очень успешный проект. А сейчас я подписал контракт с телеканалом «НТВ», на котором буду вести авторскую информационно-аналитическую программу «Точка». Программа тоже о политике, но это несколько иной формат. Сюжеты будут разные. Одна из программ будет посвящена Байкалу. Ситуация с лесными пожарами вокруг озера сейчас очень непростая: пожары охватили сотни тысяч гектаров, и мы хотим разобраться, почему это происходит. Ведь в советское время тоже происходили пожары, но их тушили, а сейчас тайга просто выгорает, а Байкал мелеет. Это трагедия. Будет также передача, посвященная проблеме беженцев. Сейчас мы видим, что они рвутся в Европу — это очень драматическая история. Я хочу сделать передачу, которая бы сделала человека главным героем современной истории. Не политика — о них есть кому рассказать. Я считаю, что это должно быть трендом в современной журналистике, потому что мы потеряли человека во многом.

— Вы сказали, что специализируетесь на межконфессиональных отношениях. Можно об этом поподробнее?

— Я специализируюсь на христианско-исламских отношениях. Я являюсь православным христианином, но у меня складываются достаточно хорошие отношения с российскими и зарубежными мусульманами. Я стараюсь везде содействовать укреплению межнационального мира и согласия. Хотелось бы, чтобы не только наша страна руководствовалась принципами, изложенными в ее конституции. Напомню: там сказано, что Россия является социальным государством, а держателем власти в стране является ее многонациональный народ. Но и вообще, я стараюсь делать так, чтобы в мире уменьшалось количество злости и ненависти.

О военных конфликтах

— Максим, многих волнует ситуация на Украине и особенно — сложное положение мирных граждан в Донбассе. Что Вы можете сказать по этому поводу?

— Я был в Донбассе неделю назад (в августе 2015 года — прим ред.) — готовил сюжет для своей программы. Беседовал на окраине Горловки со стариками. Там есть поселок Гольминский, который фактически находится на передовой. Это северо-западная окраина Горловки. Этот поселок находился под жесточайшим артиллерийским обстрелом со стороны Украины. Там не осталось домов, в которые не попал бы снаряд. Погибло много людей. Сейчас там живут старики, которым и в советское время тяжело жилось. Я встретил в поселке 98-летнюю женщину, которая, быть может, и готова жить, но она очень устала. Она рассказала, что помнит немцев и помнит голод: «В нашем селе люди от голода опухали, а в соседних селах — умирали». Она родом из Александровки. Вообще, Донбасс — это удивительное место,  о котором я могу рассказывать целыми днями. Это целая вселенная — ни на что не похожее пространство с уникальным ландшафтом и человеческими типажами. Я полюбил Донбасс всей душой, и в последнее время ощущаю себя его частью, несмотря на то, что являюсь коренным москвичом.

— Вы были очевидцем чеченских войн. Как Вы оцениваете современную обстановку на Кавказе?

— Во время этих войн я находился на Кавказе, поэтому хорошо знаю ситуацию. Являясь экспертом по Кавказскому региону, я даже создал проект, который называется «Кавказская политика». Я хорошо знаю владыку Феофана — мы вместе работали на Кавказе. Хочу сказать, что владыка хорошо знает исламский мир и умеет находить общий язык с мусульманами. Рамзан Кадыров, например, очень его уважает и вспоминает то время, когда он был архиепископом Ставропольским и Владикавказским. В то время, когда шла вторая война, а республика являлась рассадником терроризма, владыка сумел найти общий язык с чеченским народом. Владыка Феофан сыграл большую роль в умиротворении региона. И сегодня мы видим процветающую Чеченскую Республику, в которой нет войны. Люди там работают и учатся, и если вы приедете в республику, вам там будут рады. Меня спрашивали, как, допустим, съездить в Грозный. Очень просто. Прилетаете в город, подходите к первому попавшемуся чеченцу и говорите ему: «Знаете, я впервые в вашем городе, поэтому ничего о нем не знаю. Расскажите мне о нем и о вашей республике». Даю вам слово, что вам сразу все расскажут и покажут, потому что там живут очень гостеприимные люди. Владыка Феофан был в Беслане, и он приложил очень много молитвенных и человеческих усилий для того, чтобы там не было войны. Чтобы была мирная жизнь. «Кавказская политика» — это очень важный проект, одной из задач которого было создать интернациональный журналистский коллектив. Мы поняли, что у нас практически нет журналистов-кавказцев. О Кавказе пишет кто угодно, кроме самих кавказцев. Такая школа журналистики. Сегодня у меня работают разные ребята — чеченцы, дагестанцы, кабардинцы, карачаевцы. Я стараюсь укреплять единство нашей страны с помощью совместного творчества представителей разных народов. Я считаю, что единство укрепляется не словами, а совместными делами. Очень хорошо, когда есть общее дело. Если русский, татарин, еврей и араб строят общий дом, то вы на что смотрите? Как человек кладет кирпич. Как готовит раствор. А какая у кого религия, вы будете уже разбираться во время обеденного перерыва. Один свинину будет есть, а другому халяльная баранина нужна. Но общее дело способно всех объединить. Тут в пример можно привести Татарстан. Это очень мощный, экономически развитый регион, в котором мирно уживаются представители разных национальностей и религиозных конфессий. Это сердце Российской Федерации, я считаю. Сейчас на территории нашей страны проживают представители ста девяносто четырех коренных народов, для которых Россия является родиной. До присоединения Крыма было сто девяносто три, а с крымскими татарами стало сто девяносто четыре. Они теперь тоже проживают в России. При этом важно понимать, что наша страна является уникальной по своему национальному составу. Принципы свободы слова и свободы вероисповедания, закрепленные в Конституции РФ, позволяют всем народам развивать свою национальную культуру. Но бывает так, что развивая свою культуру, ты задеваешь чужую, потому что все очень тесно переплетено. Имперская история достаточно сложная, насыщенная войнами, конфликтами и насилием. По Донбассу мы видим, что насилие и конфликты по-прежнему присутствуют.

— Что, на Ваш взгляд, нужно делать для сохранения межнационального и межконфессионального согласия?

— Важно, чтобы в людских сердцах не было злости и ненависти. Так или иначе, у каждого есть память. Она есть и у татарского народа, у и русского народа, и у народов Кавказа. Но нам не нужно постоянно вспоминать о том, что было триста или четыреста лет тому назад. Тогда всякое бывало — воевали цари, воевали императоры. И ханы, кстати, тоже воевали. Все воевали. Человек вообще воинственное существо. Он таким был и таким останется. И у каждого народа свой взгляд на историю и свои мифы, с этим связанные. На этой почве иногда возникают территориальные споры. Я считаю, что в свободной демократической стране земля принадлежит тому, кто ее приобрел на законном основании. Если кто-то считает ту или иную территорию своей, то пусть он выкупит ее, ухаживает за ней… Люди разных национальностей и разных вероисповеданий равны перед законом, поэтому ни у кого не должно быть привилегий. Однако надо понимать, что существуют определенные национальные особенности. Чем меньше народ, тем важнее для его представителей хорошее отношение к родственникам. Я много работал в регионах, где основой являются родовые отношения. Я прекрасно это понимаю и считаю, что бороться с этим бессмысленно, если численность народа, скажем, один миллион человек. Самый большой народ Кавказа — это чеченцы. Его численность составляет один миллион триста тысяч человек. Чем больше народ, тем меньше он придает значения родовым отношениям. А если представитель малочисленного народа становится руководителем, то он даже двоюродных племянников старается пристроить на какую-нибудь должность. Потому что в противном случае родственники его не поймут, и отношения с ними испортятся. Я говорю это к тому, чтобы вы поняли, что Россия — это очень сложная страна, где многое нужно учитывать. Нас, русских, почти сто десять миллионов, поэтому у нас нет семейственности, присущей малым народам. Но Россия является общим домом и для огромных народов, и для маленьких, численность которых не превышает, например, двадцати тысяч человек. Я думаю, что укрепление духа свободы и совместные дела способствуют сохранению межнационального и межконфессионального мира.

О журналистике и ее роли в современном обществе

— Какие задачи, на Ваш взгляд, стоят перед современной журналистикой? И что для Вас профессия журналиста?

— Мне кажется, что это очень сложная профессия, потому что она приближается к литературе, хотя журналистика — это не совсем литература. В журналистике очень высокий уровень конкуренции. Когда было две-три газеты, то, собственно, и читать было особо нечего. А когда газет и сайтов несколько сотен, то выигрывают те, кто интереснее пишет. Но тут надо помнить о моральных ограничениях. Конечно, можно привлекать аудиторию с помощью «жареных» фактов, однако долго на этом не продержишься. История той же «Программы максимум», выходившей на телеканале «НТВ», это подтверждает. Сначала она была очень популярна, но потом люди устали от нее, от ее агрессивного вторжения. Современная журналистика — это тонкая вещь, связанная со стилем. Сейчас людям интересны история страны, судьба человека, сложные психологические ситуации, в которые он попадает. Мы живем в такое время, когда о многом можно узнать, не выходя из дома. Зайдя в Facebook или другую социальную сеть, и, пробыв там три часа, мы можем составить впечатление о том или ином событии. В нашем распоряжении сейчас такое количество информации, какому могут позавидовать некоторые научно-исследовательские институты. И в этой ситуации самая главная задача журналиста — это достоверность. Ведь если аудитория почувствует недостоверность, то она сразу потеряет интерес к материалу. Так же и с фильмами. Сейчас Голливуд переживает кризис. Американцы снимали много, но в их фильмах было мало достоверности. Они снимали картины о Древнем Риме, но в них было много выдумки. Но сейчас у людей есть возможность ознакомиться с историей Древнего Рима, поэтому нужно снимать достовернее. Многие сейчас смотрят сериалы, которые можно назвать новой тенденцией современного американского искусства. Я смотрел несколько сериалов, среди которых и Hell on Wheels. Это сериал о том, как американцы строили железную дорогу с запада на восток. Что меня поразило после гражданской войны в Америке? Детальность проработки. Были хорошо показаны мормоны и индейцы, их одежда, манера говорить. Современной аудитории нравится подобное. А примерные схемы, которые были позволены в середине XX века, сейчас уже не проходят. Поэтому журналистика стала очень сложной и кропотливой профессией. Журналист должен уметь писать интересные «лайф стори», через которые можно показывать многие проблемы современного общества. Это классическая журналистика, самый сложный журналистский стиль. Этим занимался великий русский журналист Гиляровский и тот же Чехов, написавший «Путешествие на Сахалин». К сожалению, сейчас очень мало интересных очерков. В советское время эта традиция была утрачена, потому что существовали определенные идеологические требования.

— Как Вы оцениваете российскую религиозную журналистику? Есть ли у нее недостатки?

— Мне кажется, что религиозная журналистика, в том числе и православная, должна больше уделять внимания человеческой жизни. Она должна в деталях описывать все драматические коллизии и муки выбора человека. Религиозная журналистика имеет свою специфику, потому что у журналиста, с одной стороны, есть творческие задачи, а с другой — определенные ограничения. Иногда он скован догматическими или сюжетными рамками, не может нарушить какие-либо этические или вероисповедальные принципы.

— Что Вы можете посоветовать православным журналистам?

— Я могу дать совет журналистам из церковных и епархиальных газет и журналов: когда вы что-то описываете, то не торопитесь и старайтесь не поддаваться чувствам. Старайтесь давать историю. Когда-то в «Независимой газете» был мой проект «Инрелигия». Это светское политическое издание, которое выходит и сейчас, но я тем проектом уже давно не занимаюсь. Я внимательно слежу за католическими журналами и газетами Италии и Франции. Они стараются пробудить в людях соучастие, сопереживание. Одна из важнейших задач журналистики — это заставить человека сопереживать. Если он чувствует себя героем Чехова или Тургенева, это значит, что материал у журналиста получился. Еще раз повторю, что журналистика – это очень сложная профессия. Мир очень многообразен, общество развивается, поэтому и церковная журналистика должна развиваться. Кроме того, очень важно описывать существующие конфликты. Журналистика вызывает доверие, когда она не боится говорить о сложных проблемах. Есть мнение, что журналист должен находиться над схваткой, но я с этим не согласен. Я считаю, что журналистика — это очень личностная профессия, и ее основой должны быть политические взгляды человека и его вероисповедание. Надо уметь рассказывать читателю о проблемах, которые его волнуют. Допустим, многие считают епархиальную газету официальным источником. А задачей журналистики является уменьшение слухов. Вернее, преобразование слухов в достоверную информацию. Ведь все равно слухи будут ходить, люди будут перешептываться. Но если епархиальная газета подготовит хороший достоверный материал, то уровень доверия к ней повысится. Поэтому задача церковных изданий — не только рассказывать читателю об актуальных проблемах, но и давать ему правильную установку на понимание с учетом позиции Священноначалия.