Митрополит Феофан: Религия всегда будет цементирующим фактором в жизни общества

Ведущий: Здравствуйте! Информационный час на телеканале «Эфир» завершает «Тема» с Сергеем Шерстневым.

Святейших Патриарх Московский и всея Руси Кирилл совершил молитвенное поминовение погибших в результате авиакатастрофы в Ростове-на-Дону. Он выразил надежду, что эта трагедия будет самым тщательным образом расследована и будут сделаны выводы. С этой темы мы начинаем сегодня нашу беседу с митрополитом Казанским и Татарстанским Феофаном. Владыка, здравствуйте!

Митрополит Феофан: Добрый вечер!

Ведущий: Много было сказано слов соболезнований, много было вообще сказано по этому поводу. Но вот мне показалась интересной информация, что в Ростовском аэропорту наряду с профессиональными психологами, с сотрудниками МЧС дежурили и священнослужители. Скажите, пожалуйста, когда случаются подобные происшествия и служители Церкви присутствуют на месте, проходят ли они какую-то подготовку специальную? И вообще, какие слова подобрать, чтобы человека, так сказать, привести в себя?

Митрополит Феофан: Во-первых, перед Вами сидит человек, который, к великому сожалению, был свидетелем и утешал людей в страшных катастрофах. Достаточно назвать Беслан, когда около 400 детей погибло — можно себе представить боль и скорбь матерей. Взорванная электричка под Ессентуками [5 декабря 2003 года — ред.].

Слово митрополита Феофана в канун Недели 1-й Великого поста. О крушении самолета в Ростове-на-Дону

Что говорят священники? Очень важно первое слово, когда встречаешься с человеком в такой страшной беде, с его близкими. Какое оно может быть? Нет смерти как небытия — есть вечность, переход в иное бытие. И то, что случилась великая беда, не значит, что погибшие потеряны навсегда. У родственников должна быть не просто надежда, а совершенная уверенность, что, с христианской точки зрения, они обязательно встретятся.

Другой вопрос — у родственников есть возможность помогать своим погибшим близким молитвой за них. И опыт показывает, что людям, оставшимся в растерянности, в угнетенном состоянии после смерти близких, обращение к Богу приносит утешение. В Православии [по умершим] читают Псалтырь, творят [в их память] милостыню, заказывают [поминальные] службы. Кто-то скажет: «И что, поможет?» Отвечу твердо: поможет. Надо помнить, что мы не одни, Бог с нами.

Откуда этот опыт у священников? Такова наша участь, ведь, как правило, к священнику редко идут в минуты радости. Вся его жизнь — это встреча со скорбями, и он по своей сути обязан находить слова, чувствовать средства, которые помогут обращающимся к нему за помощью.

Ведущий: Владыка, может быть, следующий вопрос кому-то покажется жестким, но такие мнения звучат, и я считаю нужным о них поговорить. Многие говорят, что летели эти пассажиры на отдых или возвращались с отдыха во время Великого поста. Вспоминаю трагедию в «Хромой лошади» несколько лет назад — пожар трагический, который унес много жизней тоже во время Великого поста. И звучат мнения: а случайность ли это, не есть ли это некое наказание?

Митрополит Феофан: Мы часто предъявляем Богу претензии, в том числе, когда гибнут невинные люди. Какие взаимоотношения наши с Богом? Есть нормы этих взаимоотношений. Великий пост — это время воздержания, особенно строгой считается первая неделя. Конечно же, мы нарушаем те нормы, которые по церковным канонам, традициям установлены между Богом и человеком. Ни в коем случае я не хочу осуждать людей, которые поехали в Великий пост. Но, конечно же, это свидетельство: надо быть очень осторожным с духовными явлениями. И с Богом тоже шутить нельзя.

Но ни в коем случае не надо меня понять так, что «какой же жестокий у них Бог, что в Великий пост поехавших погреться на солнышке наказал». Не Бог наказал, сами люди выбрали свой путь. А стечение то было обстоятельств, или ветер, или пилот, или техника подвела — это второстепенное явление. Еще раз хочу повторить: взаимоотношения с Богом должны быть очень разумными. Не Бог наказывает, не Бог совершил катастрофу — катастрофа начинается в наших душах. И дай Бог, чтобы самой большой внутренней катастрофы у нас не было.

С глубокой скорбью узнал страшную весть о гибели самолета. И теперь наша задача не определять суды Божии, как это было, а молиться за погибших и не предъявлять Богу никаких требований.

Ведущий: Давайте о более положительных вещах поговорим. На этой неделе стало известно, что в Высокогорском районе республики в селе Усады приступают к восстановлению дома-усадьбы Журавлево. Там будет размещена воскресная школа Троицкого храма. В связи с этим возник вопрос, сколько у нас еще в Татарстане есть объектов, которым требуется реставрация?

Митрополит Феофан: У нас очень много объектов. Поезжайте и Вы увидите множество храмов запущенных, полуразрушенных церковных строений. Я не могу назвать сейчас конкретно, сколько именно. Скоро мы поедем в Богородицкий монастырь, где пройдет совещание о воссоздании Богородицкого храма — главного нашего собора. Рушили Церковь почти целый век. Слава Богу, что хотя бы что-то осталось. Поэтому работы по восстановлению хватит.

Ведущий: А есть какой-то план по восстановлению? Как это происходит?

Митрополит Феофан: Конечно, есть. А происходит это следующим образом. Во-первых, должен быть духовенством представлен реестр оставшихся памятников церковных: храмов или отдельных храмовых строений, воскресных школ, домов причтов. Это мы сейчас и делаем. Требую от благочинных, чтобы предоставили список таких объектов по республике. Затем уже намечаем конкретный план действий.

Хочу выразить признательность властям Республики Татарстан и лично Рустаму Минниханову за то, что помогают в восстановлении храмов и той собственности, которая принадлежала Церкви. Вышел закон о возвращении церковной собственности Церкви и мы должны его исполнять. Эта работа у нас идет совместно с руководством республики. Нужно и реставрировать разрушенные храмы, и строить новые там, где нет храмов вообще.

Ведущий: Но ведь помимо этого мало доброй воли, мало исполнения закона, еще возникает вопрос финансирования. Экономическая ситуация сейчас крайне непростая в стране.

Митрополит Феофан: А когда строились эти храмы великолепные, которыми мы восхищаемся сейчас, экономическая ситуация была лучше? Соломенные крыши, домишки не очень богатые у людей, а они строили церкви. Неправильный подход — восстанавливать храмы или строить новые по остаточному принципу — сначала клубы, коровники, а потом посмотрим, что на храм осталось. Если мы хотим развиваться экономически, чтобы была у нас политическая, межконфессиональная, межэтническая стабильность, мы должны обратить внимание на фундамент — нравственную основу.

Хочет этого кто-то или нет, признает или не признает, но религия всегда являлась цементирующим фактором в жизни народов. И там, где нарушаются эти нормы, возникает бурлящий котел — посмотрите на Ближний Восток.

Вы скажете, что на Западе мирно и спокойно. Но какое же там спокойствие? При внешней сытости сколько страхов: то наплыв беженцев, с которыми не знают, что делать; то принятые законы, которые под лозунгом свобод человека нарушают этические, физиологические, психологические, религиозные нормы. В социально самых защищенных скандинавских странах — проблема с демографией. На сытом Западе — проблема с демографией, в Америке положительная демография только за счет миграционных процессов. Поэтому религиозный фактор не может быть 125-м для человека, его необходимо гармонично вписать в жизнь современного общества.

Ведущий: На прошлой нашей встрече мы много говорили об участии Церкви в образовании молодежи, школьников. И на днях Вы посетили воскресную школу «Апостол», побывали на вечере, посвященном творчеству Пушкина. Каково значение работы с детьми и молодежью в аспекте использования современных форм — квестов, флешмобов? Сейчас на сайте Татарстанской митрополии всё чаще эти слова встречаются — чья эта заслуга?

Митрополит Феофан: Заслуга, можно сказать, что и ничья. Возможно, Вы бы хотели услышать, что это заслуга Патриарха или митрополита. Но это время накладывает свой отпечаток, мы вынуждены учитывать те формы взаимных связей, которые существуют в обществе. Но ни в коем случае технологические нововведения не должны вытеснять основу религиозного, нравственного, образовательного воспитания детей. Часто эту тему затрагиваю: нужна гармоничность. Новое ни в коем случае не должно становиться антагонистом проверенных форм. Брать нужно то, что полезно, в том числе, в системе образования и воспитания молодого поколения.

Ведущий: Владыка, я Ваш сайт не случайно упомянул. Есть там интересная рубрика, которая мне очень нравится. Любой человек может задать вопрос священнику, священнослужителю Вашей епархии. И вот ряд вопросов мне показался особенно интересным. Может быть, он опоздал по времени, но тем не менее. Как Церковь относится к наследию советского периода, а именно, к широко отмечаемым праздникам — 23 Февраля и 8 Марта? Вообще, стоит ли верующим их отмечать?

Митрополит Феофан: 23 Февраля — это был День Красной армии, но сейчас мы его ассоциируем с Днем защитника Отечества. Воины всегда для Церкви были в почете. Воин, который защищает свой дом, свой город, свою страну, мир в целом, достоин не просто памяти, уважения, но и особого почитания. Это есть у нас с такими видными военачальниками как Суворов, Ушаков, Кутузов, Жуков. Мы празднуем не день основания Красной армии, а день защитника нашего Отечества. И мы должны делать всё, чтобы у нас были достойные воины, должны воспитывать в патриотическом духе нашу молодежь, наших детей. Нужно воспитывать уважение [к ратному делу], ведь воин жертвует самым главным — своей жизнью во имя Отечества и во имя нас с вами.

Что касается 8 Марта, то я не понимаю сути этого праздника. Международный женский день — но какой же он международный? Поверьте, Ваш собеседник довольно много путешествует по всему миру, и не видит международного охвата праздника. Какое отношение имеет Клара Цеткин к нашим женщинам, особенно к русским? У нас есть христианский праздник святых жён-мироносиц.

Но другой вопрос — роль женщины [в обществе], уважительное отношение к ней. Ведь она и мать, и сестра, и жена — это великое дело. Она и пахала, и жала, и косила — всё умела наша женщина. По 28, а не по 24 часа стояла у станков, делала снаряды во время войны, а после войны в плуг запрягалась. Конечно, должен быть день, посвященный женщине, но смысловую нагрузку, заложенную в 8 Марта, я не очень разделяю.

Женщину надо любить. В любой день — в том числе, и 8 марта — мы будем подходить к ней с любовью и уважением. Но лучше, чтобы это был какой-нибудь более радостный весенний день, как это было после Пасхи всегда — Неделя жён-мироносиц. Более логично, красиво тогда.

Ведущий: Владыка, вот еще один вопрос несколько личного характера. Вы ответили одному из тех, кто задал этот вопрос на сайте. Является ли любовь к джазовой музыке греховной страстью? И в связи с этим я хотел бы поинтересоваться: а сам митрополит Казанский и Татарстанский что любит читать, слушать?

Митрополит Феофан: Я не увлекаюсь джазовой музыкой, люблю классическую музыку. Любой человек при должности, конечно, о классике скажет. Я действительно люблю классическую музыку, люблю Чайковского, Бетховена. Не понимаю Скрябина, его музыка не ложится на мое сердце. Люблю хорошую эстраду, русскую песню — такую раздольную, красивую, певучую.

Ведущий: Шаляпин, Утесов?

Митрополит Феофан: Шаляпин, Утесов и многие другие. Не понимаю новых песен: набор слов, не совсем рифмующихся. Может быть, такое время?

Что же касается чтения — я уже как-то отвечал — люблю Достоевского, очень люблю Чехова. Чехов — мастер слова, он в коротком рассказе настолько красиво умеет изложить мысль! Поэтому, если хочешь стать мастером слова, читай чаще Чехова. Из поэтов, что говорить, все мы очень любим Пушкина. Очень люблю таких наших поэтов как Майков, Фет, Тютчев. Также поэтов советского периода — Евгения Евтушенко, Вознесенского. Много замечательных стихов.

Ведущий: Ну что ж, спасибо Вам большое. На этой положительной ноте давайте мы сегодня нашу беседу закончим.

Уважаемые телезрители, я напоминаю, что это была программа «Тема» и у нас в студии был митрополит Казанский и Татарстанский Феофан. Спасибо всем, кто нас сегодня смотрел.

Митрополит Феофан: Всего доброго!