Как греческий батюшка поил живой водой прохожих

Мы вспоминаем сегодня святую мученицу Фотину. Это та самая самарянка, с которой Господь беседовал у колодца, и которой дал воду живую. «Под водою живой Господь подразумевает благодатную и животворящую силу Духа Святаго, кою Он обещал верным», — объясняет нам святитель Николай Сербский.

Это Евангелие. Но Предание донесло до нас и описание последующей жизни святой Фотины, повстречавшей однажды у колодца Бога. Вчера мы говорили о свечках. Так вот самарянка, начиная от евангельской истории, когда множество горожан благодаря её проповеди уверовали во Христа, свечой своей веры зажгла очень много других свечей.

После долгих истязаний святая Фотина окончила земной путь — вот по такому удивительному промышлению Бога — в колодце. У колодца повстречала несчастная женщина, имевшая пять мужей, Иисуса Христа… Через три десятка лет пострадала за Него — в колодце, истерзанная и брошенная туда императором Нероном. Перед этим святая обратила ко Христу дочь жестокого правителя и сотню её слуг… Вот это вода живая была у Фотины, вода, поистине, переливающаяся через край и напояющая иссохшие сердца безбожников!

И нам, многогрешным, Господь даёт счастье ощутить себя напившимся живой воды. И ты, читатель, наверняка чувствовал это — хотя бы когда солнечным днём возвращался с воскресной службы, причастившись Святых Христовых Тайн… Вспомни, и не один раз, и не только в солнечный день! Вспомни…

А завершим мы сегодня беседу в рубрике «Святой день» отрывком из чудесной книги греческого архимандрита Андрея (Конаноса), с которой вы наверняка будете счастливы познакомиться. Речь в отрывке пойдёт о возвращении отца Андрея домой после нескольких дней пребывания на Афоне. О том, как греческий батюшка, сам не замечая этого, поил живой водой прохожих.

«Когда я добрался до аэропорта, откуда был мой рейс в Афины, ко мне подошли немцы, семейная пара, с коробочкой, в которой лежали их обручальные кольца, и обратились ко мне по-немецки, я не всё понял.

— Мы хотим, — сказали они, — чтобы ты благословил наши кольца.

Неужели они видели, что я возвращаюсь с Афона? Нет, они не знали, что я возвращаюсь с Афона, и я не знаю, почему именно ко мне они подошли в аэропорту.

Я поинтересовался:

— Вы православные?

— Нет. А тебя это смущает? Мы хотим лишь получить благословение. Разве плохо, если ты благословишь наши обручальные кольца?

— Я благословлю вас.

И я благословил кольца. Немцы с большой любовью простились со мной. А я про себя сказал: «Смотри-ка. В благодатном настроении я возвращаюсь со Святой Горы, прихожу в аэропорт и сажусь в ожидании рейса. Я хочу закрыться в себе самом и обдумать все дивные моменты, которые пережил, а тут внезапно кто-то, словно его что-то притянуло ко мне, подходит и просит благословения, говорит: у нас 50-летие свадьбы и мы хотим, чтобы вы нас благословили». Только я вышел со Святой Горы, и тотчас пришел ко мне некто испросить благословения.

Я так это ощутил в своей душе: если ты на самом деле идешь к Богу и даже хотя бы совсем немного к Нему прикоснешься, то потом другие, когда ты возвращаешься, хотят приблизиться к тебе, даже если ты сам этого не ищешь, к этому не стремишься. Всё происходит только лишь потому, что ты стал человеком Божиим, хотя бы и немного.

Потом я сел в аэроэкспресс до Афин, чтобы ехать домой. Вошел наркоман, который достал бумаги и стал рассказывать всякое, что он прошел реабилитацию, что его показывали по такому-то каналу… и он хочет помощи. И я сказал себе: «Теперь не может быть и речи о том, чтобы я ему не подал!»

— Но, — посетовал кто-то, — он же эти деньги спустит на наркотики!

— Ну что ты такое говоришь! Разве Бог, Который дает ему жизнь, не знает, что делает?! Разве мы все не наркоманы? Ты, который по сто часов в день смотришь телевизор, разве ты не наркоман? А кто же ты тогда? Или ты, который по сто часов болтаешь по телефону? Разве это не наркотик для тебя — твоя болтовня?.. А тебя Бог наказывает? Нет! Так почему же я буду наказывать этого человека? И потом, неужели ты думаешь, что на те пол-евро, которые я подам ему, он пойдет и купит наркотики? Нет, мой дорогой. Я даю ему свою любовь. Священник — это любовь, это приношение. Я не могу ничего не дать ему, я не могу позволить, чтобы он прошел мимо батюшки…

И я опустил руку себе в карман в поисках мелочи. 20, 30 центов… и так набрал 50–60 центов и положил ему в ладонь. А он вместо того, чтобы уйти… прямо перед всеми людьми, в переполненном вагоне поезда стал целовать мне руку и не отрывал от нее своих губ. На виду у всего народа. И все видели наркомана, с раскрытыми документами, который целует руку священника, вернувшегося со Святой Горы, чего никто, однако, не знал.

Но это знал Бог, и Он подошел к душе Своего чада и сказал ему, что это грешный священник (Бог это знает), но за ним кроется благодать Христа, Который есть Любовь, в Котором лишь Одном нуждаются люди. И он нуждается, и он получил благословение от этого грешного священника. И никому больше он руку не целовал. И ни перед кем другим не останавливался, как остановился перед священством, перед Церковью, перед Христом, Который необходим всем людям.

Вот это показала мне Святая Гора: если ты человек Божий, то имеешь многое, что можешь дать людям (и даже когда ты просто сидишь в вагоне метро, и едешь на работу, и ничего не делаешь). Важно само по себе то, что ты есть, то, что ты дышишь. Потому что дыхание твое благоухает именем Христовым.

Повторяй простую молитву «Господи Иисусе Христе, помилуй мя», сидя в вагоне метро на линии Маруси-Пирей — и ничего больше не делай, только тверди молитву. И это большая помощь, большое приношение, большое плодоношение.

А другие люди пускай делают то, что хотят. Один подойдет, чтобы побыть рядом с тобой, другой подойдет поговорить, третий станет с тобой спорить, чтобы посмотреть, как ты будешь реагировать, и испытать тебя, настоящий ты христианин или нет.

Всё же как прекрасно, что мы с вами христиане!»