Свияжский Иоанно-Предтеченский женский монастырь

Вехи истории. 1567–1923 гг.

Возникновение женского монастыря св. Иоанна Предтечи (Иоанно-Предтеченского женского монастыря) берёт своё начало с постройки в Свияжске в 1567 г. деревянной приходской церкви Рождества Христова. При этом храме сформировалась небольшая женская монашеская община, подвижницы которой жили в кельях, выстроенных ими. Как полагает дореволюционный исследователь истории монастыря Юдин П.Л., монастырь был «построен внутри города, на Большой (Успенской) улице, где ныне торговая площадь и спуск к Царя-Константиновской церкви»[1].

В 1701 г. деревянная церковь обновилась, был выстроен каменный храм Рождества Христова с приделом Иоанна Предтечи. Сформировавшийся женский монастырь стали называть «Рождество-Предтеченским», «Рождественским», «Иоанно-Предтеченским». Имя святого крестителя было дано этой женской обители при официальном её учреждении.

В этом монастыре в качестве ссыльной с 1718 по 1727 г. обитала знатная старица Варвара Головкина, переведённая затем по царскому распоряжению в один из московских монастырей[2].

Монастырские постройки были деревянными и неоднократно горели (в частности, 1 июня 1753 г.). Пожар 11 мая 1795 г. оказался поворотным в судьбе обители. Сначала запылал дом уездного судьи Чеадаева. Отсюда огонь перекинулся на соседние постройки и за несколько часов выгорело до 140 городских домов.

Обгорели тесовые крыши на Рождественском соборе и церкви Константина и Елены. Иоанно-Предтеченский монастырь выгорел полностью, с колокольни сорвался 55-ти пудовый колокол. Уцелели лишь каменные остовы церквей, монахини едва успели спасти ризницу и церковные сосуды. Остались невредимыми святые иконы в обеих церквях.

В таком тяжком положении игуменья Мария 15 мая просит архиепископа Казанского и Свияжского Амвросия[3] оказать помощь в восстановлении монастыря и келейных построек. Но преосвященный распорядился иначе. Донеся о случившемся Св. Синоду, он распорядился «впредь до постройки монастыря игуменью с сестрами перевести в Казанский Богородицкий девичь монастырь»[4].

Архиепископ Амвросий обратился за советом в Св. Синод. Тот согласился на выделение необходимой суммы, уведомив Казанскую Духовную Консисторию. Вследствие этого владыка поручил губернскому архитектору составить план и смету на эту постройку. Но, когда комиссия приехала в Свияжск и приступила к топографической съёмке местности, то выяснилось, что прежняя территория обители существенно сократилась, т.к. городские жители на месте пожарища стали строить дома и возводить подворья. Ввиду этого, архиепископ Амвросий, «признавая место сие к занятию под монастырь неудобным и находя выгоднее быть ему» на месте прежнего Сергиева монастыря, - «где находилась еще не малая часть прежней ограды с воротами», - обратился к казанскому губернатору князю Баратаеву[5].

Для повторного изучения местности в Свияжск был командирован архитектор, который нашёл на месте бывшей Сергиевской обители «две церкви, к служению удобные, изъ коихъ одна каменная, теплая и при ней колокольня с колоколами, а другая деревянная, холодная…обе въ стороне города, надъ Свиягою рекою, но от берега безопасны и во всем крепки; место для монастыря противъ прежняго пространнее»[6].

Священный Синод удовлетворил просьбу архиепископа Амвросия о перенесении монастыря на новое место «с удержаниемъ прежняго его наименованiя». На постройку монастыря было ассигновано из казны 500 руб. (250 руб. имелось в наличности у монастыря), преосвященный распорядился разобрать обгоревшие строения, а кирпич и железо – продать и вырученные деньги употребить на строения обители. Был разрешён также сбор пожертвований. Архиепископ Амвросий сам назначил строителей – протопопа Троицкой церкви Никиту Федорова и казначея Свияжского Богородицкого монастыря иеромонаха Евфимия[7].

* * *

В 1797 г. по разрешению Священного Синода Иоанно-Предтеченский женский монастырь возобновил свою деятельность на территории упразднённого к тому времени Троице-Сергиева мужского монастыря.

Троице-Сергиев мужской монастырь был первый монастырем в Свияжске, основанным в 1551 г. по указу Иоанна Грозного. Он был приписан к подмосковному Троице-Сергиеву монастырю, который и финансировал его строительство. Монастырь разместился в южной части города, над обрывистым склоном Круглой горы. Согласно  описаниям Писцовых книг в обители были две деревянные церкви – во имя Святой Троицы и преподобного Сергия Радонежского Чудотворца. Также там располагались десять келий, погреб, ледник, две поварни. Часть территории была отведена под конюшенный двор. В деревянной ограде монастыря было двое ворот – Святые и конюшенные. К монастырю было приписано одно село и несколько деревень с богатыми пашнями. В конце XVIвека церковь во имя Сергия Радонежского стала обновляться в камне. Её строили псковские мастера. Храм был освящён в 1604 г.

В 1764 г. в результате реформ, осуществлённых Екатериной II, и секуляризации церковных земель Троице-Сергиев мужской монастырь был упразднён. Все угодья и земли, с построенными на них сёлами и деревнями в том же году были у монастыря изъяты и переданы сначала в ведение коллегии экономии, а затем Министерства государственных имуществ. Монахи были переведены в Троице-Сергиеву Лавру, а две монастырские церкви – Троицкая церковь и Сергиевская церковь – обращены в приходские[8].

Вся утварь, облачения, св. кресты, евангелия, ризница, библиотека и весь монастырский архив были переданы в Троицкую Лавру. Сломаны были все постройки, и лишь часть полусгнившей деревянной ограды досталась впоследствии Иоанно-Предтеченскому женскому монастырю. В церквях остались только иконы, почти все древнего письма, за исключением иконы Грузинской Божией Матери, на оборотной стороне которой была следующая надпись: «7209 (1701) год, месяца июля 5 день написанъ сей образъ, нарицаемыя Грузинскiя, при державе великаго Государя, Царя и великаго Князя Петра Алексеевича и при Святейшемъ Адрiане Патрiархе, при правительстве престола Преосвященнейшаго Тихона Казанской митрополии, рачительствомъ схимонаха Корнилiя»[9].

При обращении бывших монастырских церквей в приходские, при обеих положено было иметь по штату причта: одного священника, одного дьякона и двоих причетников. Но служба продолжалась лишь в Сергиевской церкви, а Троицкая, как малая по объёму и при этом холодная, долгое время стояла запертой. Прихожанами Сергиевской церкви были мещане гор. Свияжска, а также крестьяне окрестных деревень Куземкиной и Коровьей Гривки.

Своему возрождению женская обитель обязана усердному старанию игуменьи Марии при содействии архиепископа Казанского Амвросия. С Божией помощью, в течении двух лет монахини не только успели приспособить помещения для своего жилья и возвести некоторые хозяйственные постройки, но ещё и в Сергиевской церкви устроили новый придел во имя св. Иоанна Предтечи со всеми необходимыми для этого утварью и иконами, перенесёнными из прежнего монастыря.

Указом Священного Синода от 18 декабря 1797 г. монастырю были пожалованы пахотная земля при селе Федоровском, рыбные ловли, сенокосная земля, мукомольная мельница на р. Сулице.

Благодаря притоку молящихся и почитателей преподобного угодника Божия Сергия с этого времени в больших размерах стали поступать доброхотные приношения не только от окрестных жителей, но и от дальних жертвователей. Так, например, когда по Высочайшему повелению от 5 сентября 1865 г., Иоанно-Предтеченский монастырь был возведён из 3-го во 2-й класс и штат монашествующих был увеличен на 8 человек, - то неизвестные благотворители пожертвовали 2500 руб. билетами Государственного банка с тем, чтобы проценты с них шли на жалованье этим монахиням.

По генеральному плану Свияжска, утверждённому в 1829 г., территория монастыря приобретает чётко организованную планировочную схему. Теперь все монастырские постройки осуществляются по проекту, объединяющему их в регулярный ансамбль. В тридцатых годах XIX в. были выстроены каменная монастырская стена с башнями и четырьмя воротами, братские кельи и игуменский корпус.

В конце XIX в. было сооружено большое гражданское здание монастыря – корпус общежития, а также новая трапезная и кельи. В 1898 г. был заложен, а в 1906 г. выстроен и освящён новый храм – собор во имя иконы Божией Матери «Всех Скорбящих Радость». Это было последнее и самое крупное сооружение не только монастыря, но и всего Свияжска. Радением московского фабриканта Сергея Семёновича Мешкова в 1914 г. храм был расписан масляными красками.

В конце XIX в. по дарственной И.А. Куликова женской обители было передано городское домовладение общей территорией в 600 кв. саженей, расположенное напротив Святых ворот монастыря. В жилом доме этой усадьбы был организован лазарет, а в 1911 г. на территории усадьбы был выстроен двухэтажный странноприимный дом.

После национализации монастырских владений в 1923 г. на землях Иоанно-Предтеченского монастыря был организован совхоз, которому были преданы все сооружения, принадлежавшие бывшей обители.

* * *

О настоятельницах святой обители хочется сказать особо. Это - основной нерв, стержень духовной жизни монастыря. Они являлись его организующей силой, были неутомимыми строителями, организаторами монашеской жизни. О них с самого начала существования обители сведения не сохранились. Архивные данные начинаются только с 1753 г., да и то далеко не подробные. До нас дошли сведения о 21 игуменье. Так, игуменья Александра упоминается в указах Казанской Духовной Консистории только с 7 июня 1753 г., но по всей вероятности, она управляла монастырём ранее этого времени.

Пожар 1795 г. и перевод монастыря на место прежней Сергиевской обители пришлось пережить игуменье Марии, которая, согласно прошению по старости лет 14 февраля 1802 г. была уволена на покой с пенсией и переведена на жительство в Казанский Богородицкий монастырь, откуда на её место была назначена монахиня Валентина.

В 1807 г. Указом Св. Синода на имя Казанского архиепископа Павла (Зернова) из настоятельниц Тверского третьеклассного Христо-Рождественского монастыря была переведена игуменья Назарета (Шванвичева), настоятельницей Казанского монастыря пробыла до 1822 г. Вместе с ней прибыла в Казань и  монахиня этого монастыря Павла (Шкурина), пробывшей настоятельницей Свияжской обители с 1814 по 1818 г. Указом Св. Синода от 20 сентября 1822 г., игуменья Назарета на основании своего прошения, была переведена в Московский второклассный Алексеевский женский монастырь на место Евфрасии, которую перевели в Казанского-Богродицкий женский монастырь. Вместе с игуменьей Назаретой в Москву выбыла и бывшая игуменья Свияжского монастыря Павла[10].

При бывшей казначее Симбирского Спасского женского монастыря Евпраксии (настоятельница с 11 апреля 1818 по 1826 г.) была укреплена кирпичная ограда с воротами и башнями и построен новый сестринский корпус, но сама матушка, трудясь на благо других, так и оставалась жить в ветхом здании[11]. Также при её настоятельстве в 1819 г. с Троицкой церкви была убрана трёхсторонняя галерея, а вместо неё построена открытая паперть и крыльцо (Указы Казанской Духовной консистории от 5 августа 1819 г. (№ 4015) и от 4 июля 1821 г. (№ 3462)[12]. В 1821 г. со всех сторон церковь была обшита тёсом[13]. При ней из Никольской церкви был передан чудотворный образ свт. Николая Можайского.

25 мая 1826 г. на имя Казанской Духовной Консистории последовало предложение Казанского архиепископа Амвросия (Протасова): «На открывшуюся в Казанском первоклассном девичьем монастыре настоятельскую вакансию, за смертью игуменьи Евфрасии (настоятельница обители с 1822 по 1826 г.), определяю Свияжского Иоанновского девича монастыря игуменью Евпраксию, яко способнейшую быть настоятельницей в сем монастыре пред другими настоятельницами Казанской епархии». Так, игуменья Евпраксия еще 20 лет (до марта 1846 г.) была настоятельницей одного из крупнейших в России первоклассного Казанско-Богородицкого женского монастыря.

За время правления игуменьи Надежды (из ризничих Казанско-Богородицкого монастыря) в 1829 г. усердием графа Павла Ивановича Апраксина были расписаны стены Сергиевской церкви и Иоанно-Предтеченского придела. Кстати, радением графа Апраксина были проведены большие восстановительные работы в Казанском женском монастыре после разорительного пожара 24 августа1842 г.

Игуменья Анфия (из казначей Казанско-Богородицкого монастыря) в 1832 г. покрыла листовым железом Троицкую церковь, а в августе 1836 г. заменила маковку Сергиевской церкви.

Самым долговременным – с 3 июня 1841 по 1865 год - стало игуменство матери Каллисты. Её путь в обитель был необычен. Однажды к преподобному Серафиму Саровскому пришла девица за наставлением. Но не успела она ничего проговорить, как отец Серафим начал сам: «Много-то не смущайся: живи так, как живёшь. А в большем Сам Бог тебя научит». И вдруг, поклонившись ей до земли, сказал: «Только об одном прошу тебя: пожалуйста, во все распоряжения входи сама и суди справедливо. Этим и спасёшься». Видя смущение девушки, старец прибавил: «Когда придёт это время, тогда вспомнишь меня». Позже собеседница преподобного стала игуменьей Иоанно–Предтеченского монастыря Каллистой, как и предсказал Святой Праведный Серафим, кланяясь ей. Последние два года своей жизни (1865 – 1867) игуменья Каллиста была настоятельницей Казанско-Богородицкого монастыря. Похоронена на некрополе Свияжской Иоанно-Предтеченской обители.

Как видим, история Свияжской обители была тесным образом связана с Казанским женским монастырём. В результате разорительного Казанского пожара (3 сентября 1815 г.) выгорела центральная часть города, в том числе сильно пострадал и Казанский монастырь. Так, что игуменья Назарета с несколькими монахинями длительное время проживали в Свияжской обители. Дважды настоятели Свияжского монастыря руководили духовной жизнью в Казанской обители (Евпраксия (1826 – 1846) и Каллиста (1865 – 1867), а монахиня Казанской обители Павла была утверждена настоятельницей Свияжского монастыря (1814 – 1818). Игуменья Варсонофия до своего настоятельства (1873 – 1881) проживала в Казанском монастыре (с 1835 г.), где в 1859 г. была пострижена в монашество[14].

* * *

Своего апогея строительство в обители достигло при настоятельстве игуменьи Апфии[15].  Будущая монахиня, в миру Анна Константиновна Юмина, родилась в 1846 г. в селе Юськи Сарапульского уезда Вятской губернии (ныне Малопургинский район, Республика Удмуртия). Отец её Константин Андреевич был скромным сельским священником. Он скончался в 1854 г., оставив без всяких средств к существованию матушку Марию  Ивановну с малолетними детьми, из которых дочери Анне было только восемь лет.

Жизнь матери во вдовстве до глубокой старости, а она скончалась в 1892 г. и сестёр в сиротстве, было нелёгким трудом и испытанием. Сирота Анюта добровольно избрала иноческий подвиг. Выучившись в доме родителей читать и писать, она с самого детства  лелеяла мысль поступить в монастырь, где можно свободнее молиться и духовно развиваться. Но любящая мать долго не соглашалась отпускать от себя ещё несовершеннолетнюю дочь и держала её при себе, не препятствуя, однако, развиваться в ней наклонностям к иноческой жизни. Только, когда Анне исполнилось 22 года и мать окончательно утвердилась во мнении, что у дочери вполне сложились христианские убеждения, то лишь тогда она благословила её сходить в Киев и другие святые места помолиться. Это было в 1868 г.

Во время паломничества по святым местам у Анны утвердилось окончательное решение поступить в монастырь, но она ещё не вполне определила в какой. На обратном пути домой, она вместе со спутницами зашла в Свияжскую Макарьевскую пустынь, напоминавшую собой Святой Афон. Здесь она встретилась с, начавшим ещё в 1862 г. свой иноческий подвиг, Николаем Васильевичем Хрисогоновым, в иночестве Нилом, строгим подвижником и разумным советником[16]. Ему Анна поведала своё искреннее желание поступить в обитель и просила указать ей в какой именно. Отец Нил определил ей ближайший Свияжский Иоанно–Предтеченский женский монастырь, в который она и поступила в этом же году, где и оставалась до самой своей кончины, отдав ему тридцать семь лет своей жизни.

Николай Васильевич, принявший пострижение в Макарьевской пустыни 18 декабря 1876 г. с именем Нил, был постоянным руководителем и наставником послушницы Анны. Он, как любящий отец, не только руководил ею, но и материально помогал бедной сироте, не имевшей копейки денег. Умея различать людей, о. Нил сразу заметил искреннюю настроенность и природные дарования новой послушницы и постарался развить их на благо её самой и женской обители. Анна оказалась достойной ученицей своего учителя.

Двадцать два года Анна прожила в Свияжской обители в качестве послушницы, проходя различные послушания и состоя клиросной певчей, а в 1889 г., была назначена казначеей монастыря. Прослужив около года в этой ответственной должности, 6 октября 1890 г. она, с именем Апфии, была прострижена настоятелем Свияжского Успенского мужского монастыря архимандритом Вениамином. Через четыре года, в 1893 г., она была избрана настоятельницей Иоанно–Предтеченского женского монастыря, а 1 мая 1894 г. возведена в сан игуменьи.

Игуменья Апфия была выдающейся настоятельницей старинной обители, процветанию которой она посвятила все свои незаурядные духовные и организаторские способности. Ею были реконструированы двухэтажные настоятельский и общежительный корпуса. В 1890 году усердием баронессы А.Н. Жомини[17] было выстроено двухэтажное каменное здание для трапезы[18], а на средства вдовы священника Лекаревой - деревянный флигель для монахинь[19]. Настоятельство её в монастыре можно назвать самым трудным временем для нее самой, но счастливым для обители.

Внутри монастырской ограды вырос целый городок келейных корпусов и хозяйственных помещений. Но главным делом матери Апфии стало возведение большого собора.

* * *

С увеличением числа сестёр всё более и более чувствовалась нужда в Доме Божием, где бы монашествующие и миряне могли едиными устами и единым сердцем славить Бога. Два тесных монастырских храма, Троицкая и Сергиевская церкви, в великие праздники, особенно при стечении богомольцев, могли вместить далеко не всех желающих. Поэтому, все, начиная с матушки-игуменьи и заканчивая младшей послушницей-белицей, мечтали о просторном соборе. Недостаток материальных средств и неотложные нужды монастыря заставляли год за годом откладывать трудное дело. Приступать к строительству без  достаточных материальных средств было рискованно.

Надеясь на помощь Божию, преп. Сергия, древний чудотворный образ которого находился в обители и на добрых людей, решается она на святое и трудное  предприятие. Имея в распоряжении совсем незначительную сумму (чуть более 14 тыс. руб.), она в 1897 г. испросила у Архиепископа Владимира[20] благословение на постройку нового трёхпрестольного каменного храма в честь иконы Божией Матери «Всех Скорбящих Радость». Быстро началась заготовка материала и предварительные работы при самом живейшем участии игумении-строительницы. 

17 мая 1898 г. храм был заложен, а через три года вчерне был уже готов один из самых монументальных и выразительных соборов Среднего Поволжья. Автором проекта был знаменитый в Казанском крае епархиальный архитектор Фёдор Николаевич Малиновский, построивший Троицкие соборы в Раифском и Лаишевском монастырях, Всехсвятский храм – в Зилантовой обители, Евфимиевский – в Седмиезерной пустыни, Варваринскую церковь с колокольней в Казани и другие храмы.

Архитектор создал храм в русско-византийском стиле. Скорбященский собор в конструкции и планировке перенял многие принципы постройки храма Святой Софии в Константинополе, только, в отличие от последнего, покрывающего собою пространство, свияжский храм устремлён ввысь. В высоту он кажется более протяженным, нежели по горизонтали, хотя на самом деле это не так. Главный купол акцентирован, его опоясывает кольцо из 16-ти окон. Особый простор внутри и кажущуюся лёгкость конструкции храма создает четырёхстолпная восьмилепестковая структура. Размеры собора внушительны: площадь 38 x 28 м. площадь и 32 м. в высоту. Чтобы не испортить впечатление от его «живого» декора, стены снаружи не красили.

Рядом с собором по проекту того же Федора Малиновского в 1897 г. была построена часовня. Стилистически она едина с собором: красный кирпич, византийский купол, узорочные стены. Ныне часовня освящена в честь погибшим от рук большевиков Царственных страстотерпцев.

По внешнему изяществу новый монастырский собор действительно, является одним из самых лучших храмов всего Поволжья. Передав своими руками на его постройку  свыше 100 тыс. руб., игуменья Апфия из личного жалованья сберегла лишь самое необходимое для скромного погребения, чтобы и по смерти не обременять сестёр.

Неисповедимы пути Промысла Божия. Устроительнице и вдохновительнице храма, который, можно сказать, был целью её жизни, не суждено было помолиться в нём вместе со своими сёстрами и благотворителями. Воздвигнутый храм явился памятником над её могилой, погребённой в склепе под входом в него. Она упокоилась 28 сентября 1905 г. Это довольно редкий случай, когда под неосвящённым ещё собором произвели захоронение; что лишний раз свидетельствует об уважении и почтении к усопшей монахине. Скорбященский собор был освящён через год, 24 сентября1906 г. архиепископом Казанским и Свияжским  Димитрием[21].

Наградами ей за труды были медаль в память царствования императора Александра III и Синодальный наперсный крест и тот крест, который она  перед кончиной успела поставить на выстроенный ею величественный собор. Но последней наградой ей были те искренние слёзы, которые пролили сестры при погребении, и те молитвы, которые были ими вознесены. И будем надеяться, что и наша память об этой замечательной подвижнице Духа не угаснет.

В 1930-е безбожные годы надгробие игуменьи было разрушено. 24 мая 2010 г. автор, участвуя в работе республиканской научно-практической конференции «Свияжское историческое краеведение и современность» высказал мысль о необходимости реставрации разрушенного захоронения игуменьи Апфии. Во время ремонтных работ летом 2010 г. в подклети храма во имя иконы «Всех Скорбящих Радость» было обнаружено несколько обломков мраморной надгробной плиты, на которых читалось «…святого храма» и «…ря 1905 года».

В мае 2011 г. благодаря усилиям настоятеля Свияжского Свято-Успенского мужского монастыря о. Силуана начались работы по восстановлению разрушенного надгробия. На основании обнаруженных обломков плиты автор предложил реставраторам следующий текст, который, на наш взгляд, наиболее соответствует первоначальной надписи: «Строительница сего святого храма игуменья Апфия. † 28 сентября 1905 г.» И будем надеяться, что недалёк тот день, когда усыпальница с останками настоятельницы святой обители будет восстановлена и освящена.

* * *

Постороннему человеку монашество нередко представляется однородной массой людей, одетых в черное. Но человеческая природа, похоже, не любит равенства. Социальные различия, принесенные из внешнего мира, не вполне стирались за монастырскими стенами, а кроме того существовали внутренние градации и в самом монашестве.

Автор проанализировал социальное происхождение монахинь и рясофорных послушниц обители за 1920 г. (за три года до упразднения монастыря). Монахинь в обители осталось 37 чел. (в1919 г. их было 40), из них крестьянского происхождения – 30 (81%), духовного – одна и из мещан – шесть человек. Рясофорных послушниц было 243 чел. (в 1919 г. – 287), из них крестьянского происхождения – 218 (90%), из мещан – 22.

Как мы видим из приведённых сведений, в обитель, в основном шли из крестьянского сословия, для которого монастырь обладал большой притягательной. Помимо чисто религиозных мотивов, имело значение и то, что, поступая в монастырь, крестьянин поднимал свой социальный статус (и соответственно - престиж своих родственников). Кроме того, монашество избавляло его от тех голодовок, которые постоянно преследовали его в мирской жизни. И потому крестьяне старались пристроить своих детей в ближайший монастырь.

Подобная картина в конце XIX в. в пореформенный период наблюдается в большинстве провинциальных женских монастырей. В Казанско-Богородицком монастыре крестьянского происхождения в 1921 г. среди 73 монахинь было 57 (78 %), а среди 258 рясофорных послушниц – 228 (88 %). Среди монахинь Елабужского Казанско-Богородицкого женского общежительного монастыря Вятской епархии выходцы из крестьянского сословия составляли от 50 % в 1875 г. до 79 % в 1914 г. А среди рясофорных послушниц даже ещё выше - от 52 % в 1869 г. до 81 % в 1914 г.[22]Среди 55 послушниц-белиц Чистопольского Успенского женского монастыря Казанской епархии в 1883 г. выходцев из крестьянской среды насчитывалось до 78 %.[23]

В XIX - начале XX вв. Свияжский женский монастырь формировался в основном из числа прихожан православных общин двух губерний – Вятской (монахинь – 16 или 43 % и рясофорных послушниц 107 или 44 %) и Казанской (монахинь – 15 или 40 %, рясофорных послушниц – 95 или 39 %), т.е. 83 % от общего числа насельниц.  В 1910 г. среди монашествующих Казанского-Богородицкого монастыря выходцев из этих губерний было до 93 %. Но были монашествующие и издалека: из Симбирской (24 человека), Самарской (12), Пермской (4), по одной - из Вологодской, Оренбургской, Уфимской, Тобольской, Курской, Тамбовской губерний.

Среди насельниц обители, в отличие от Казанско-Богородицкого, Чистопольского Успенского и Елабужского Казанско-Богородицкого, не было представителей дворянского сословия. Но исследуя архивные источники автор обратил внимание на рясофорную послушницу – единственную потомственную почётную гражданку Казани Екатерину Александровну Кривоносову (1847 - ?). Выяснилось, что она являлась второй женой Ивана Семёновича Кривоносова (1810 - 12 февраля 1892 г.). Первая жена купца Екатерина Ивановна Малкова (1821 – 9 февраля 1872 г.)[24] умерла в возрасте 51 г. и была похоронена на Арском православном некрополе[25]. После  смерти купца она возглавила его коммерческие дела, финансово поддерживала, учреждённую её мужем богадельню духовного ведомства (освящена 12 октября 1886 г.)[26], а в 1897 г. способствовала возведению величественной колокольни Богоявленского храма, что на улице Большая Проломная (ныне ул. Баумана). Управившись с мирскими делами Екатерина Александровна в 1909 г. удалилась в монастырь. В рясофор она была облечена 24 марта 1911 г.[27] В 1920 г. по старости лет (73 года) была без послушания. Дальнейшая судьба Кривоносовой Е.А. автору не известна.

* * *

Свияжск за время его существования посетило немало великих исторических личностей, императоров, выдающихся писателей, Высоких Духовных лиц. Среди них – царь Иоанн Васильевич IVГрозный (1552), император Пётр I Великий (1722), императрица Екатерина II Великая (1767), Павел I с сыновьями Александром и Константином (1798), император Николай I (1836), декабрист Д.И. Завалишин, А.С. Пушкин (1833), Л.Н. Толстой, Ф.И. Достоевский, декабрист В.П. Ивашов.

Но далеко не все из них свой вояж в Свияжск осуществили добровольно. Значительная часть свияжских гостей прибыла сюда по этапу. Свияжск был одним из главных четырёх пересыльных пунктов знаменитого Сибирского тракта, горечь которого ощутили в 1826 году сосланные в Сибирь декабристы И.А. Анненков, В.Л. Давыдов, С.П. Трубецкой, Н.М. Муравьёв, Н.А. Бестужев, С.Г. Волконский[28].

Свияжские монастыри и храмы посещали и Высокие Духовные лица. Всероссийский пастырь земли Русской, святой праведный протоиерей Иоанн Сергиев Кронштадтский неоднократно проплывал вниз и вверх по Волге мимо Свияжска (в июле 1894, 1897 гг.). А 8 июля 1902 г. он даже служил в нескольких верстах выше по Свияге – в Макарьевской пустыни[29]. Но у нас нет документально подтверждённых сведений о его пребывании в Свияжске. Возможно, следующие изыскания прольют свет на эти неизвестные доселе страницы его пастырской деятельности.

21 апреля 1913 г., возвращаясь из Казани в Москву, Свияжск посетила будущая преподобномученица Великая княгиня Елисавета Феодоровна. До этого она неоднократно была в Казани, с 1902 по 1908 г. посещала Седмиезерную Богородичную пустынь, окормляясь у схиигумена старца Гавриила. 20 апреля 1913 г. она приняла участие в освящении храма-часовни на месте явления Казанской чудотворной иконы Божией Матери[30]. 21 апреля 1913 г. был солнечный воскресный день, и практически всё население небольшого провинциального городка с колокольным звоном прибыло на пристань встречать Высокую паломницу. Из мужского Успения Пресвятой Богородицы монастыря она проследовала в женский Иоанно-Предтеченский монастырь, где была торжественно встречена Крестом, святой водой и хлебом-солью игуменьей Павлой с сестрами. В обители высокая гостья осмотрела старую походную церковь Иоанна Грозного, помолилась на могиле игуменьи Апфии († 28 сентября 1905), приложилась в соборе «Всех Скорбящих Радости» к древней местночтимой иконе Божией Матери. Её посещение града-Свияжска надолго осталось в памяти благочестивых горожан[31].

Свияжские монастыри и церкви неоднократно посещали Казанские архипастыри. Среди них архиепископы Казанские и Свияжские Арсений (Брянцев) (1898, 1901), Димитрий (Самбикин) (1905, 1906), Иаков (1911).

* * *

Некрополь – это важнейшая и очень уязвимая часть культурного наследия, пространство особого рода, сохранение которого в его целостности имеет непреходящее социально-нравственное значение. Разрушение некрополей свидетельствует о духовной болезни всего общества. Послереволюционный вандализм, разрыв традиций, советский агрессивный атеизм, корысть и безразличие эксплуатационных служб – всё это привело и приводит к гибели многих сотен памятников в исторических некрополях и ликвидации старых кладбищ.

Всё сказанное в полной мере относится и погосту Иоанно-Предтеченского женского монастыря, который находился между собором «Всех Скорбящих Радости» и Никольской церковью. Приходится констатировать, что, к сожалению, ни одно монастырское захоронение не сохранилось. А ведь на этом погосте нашли упокоение многие настоятельницы обители, сестры монастыря, благотворители. Поэтому нам остаётся лишь сожалеть о содеянном и по нашей малой возможности представить далеко не полный список похороненных на осквернённом монастырском некрополе.

На территории Свияжского Успенского Богородицкого монастыря сохранился осколок камня с надписью: «…поминайте братие мои и чада и друзи мои, не забывайте мя, егда молитеся ко Господу». Прошло время, и беспамятные потомки не оставили и камня на камне от древних некрополей…

Святая обитель, оставившая свой след в деле духовного стояния светильников Божиих, ждёт своего пытливого исследователя.

Приложения

Основные вехи развития Иоанно-Предтеченского женского монастыря

Настоятельницы Свияжского Иоанно-Предтеченского женского монастыря (XVIII – XX вв.)[49]

Наиболее видные благотворители монастыря