Религиозная политика России на Ближнем Востоке в XIX — начале XX веков

Обзор современной литературы профессора А. И. Яковлева

В последние годы вырос интерес к политике Российской империи на Ближнем Востоке и связям Русской Православной Церкви с Восточными Церквями, со Святой Землей в XIX — начале XX в. Разумеется, что эти отношения возникли намного раньше. В русских летописях есть упоминания о нескольких путешествиях русских паломников в Палестину и на Афон еще в XI в. Однако подлинным открытием Святой Земли для России стал выход в 1832 г. книги А.Н. Муравьева «Путешествие по Святым местам в 1830 году». Книга имела большой и заслуженный успех, «с умилением и невольной завистью прочли мы книгу г-на Муравьева», — отозвался на ее публикацию А. С. Пушкин.

Вышедшие недавно монографии отечественных исследователей, а также издания документальных материалов, открывают малоизвестные страницы нашей истории. Церковные историки и востоковеды обращают внимание современных читателей на важность Ближнего Востока для России с разных точек зрения, на то постоянное внимание, которое уделяла Россия этому региону в своей внешней политике, а также на давние духовные связи России со Святой землей¹.

И.М. Смилянская, Н.М. Горбунова и М.М. Якушев в книге «Сирия накануне и в период Младотурецкой революции. По материалам консульских донесений» подробно освещают недостаточно изученные аспекты отношений Российской империи с этой частью Османской империи. Важной частью книги стало широкое использование архивных документов, впервые вводимых в научный оборот. Особое внимание авторы обращают на церковную проблематику во внешней политике России.

Консульская служба России в регионе возникает в 1820 г. в Яффе, и ее задачей было не только информирование российского МИД о событиях в этой части Османской империи, но также организация паломничества российских подданных к святым местам. Консулам предписывалось проведение политики, вытекавшей из права России по Кючук-Кайнарджирскому договору 1774 г. о покровительстве православному населению Османской империи. Это становилось особенно важным в условиях притеснений со стороны османской власти, а также активизации в этом регионе католической, униатской и протестантской религиозной пропаганды, миссионерской политической деятельности французских, английских и американских агентов, вследствие чего доля православных арабов начала снижаться.

Бедственное положение православного духовенства в эти «годины тяжких испытаний» описывал русский консул К. М. Базили: «...архиереи и все духовенство иерусалимское терпели поругания, одевались в лохмотья и питались круглый год хлебом и маслинами, дабы только не погасли фимиам и лампада в заветных поклонениях...»²

Важную роль в регионе играл К. М. Базили, выходец из богатой греческой семьи, ставший дипломатом. Будучи русским консулом в Бейруте в 1839-1853 гг., он принимал в своем доме князя П. А. Вяземского и своего однокашника Н. В. Гоголя во время их путешествия в Святую Землю. Его сочинение «Сирия и Палестина под турецким правительством в историческом и политическом отношениях» до сих пор не утеряло научной ценности.

К концу XIX века религиозная ситуация менялась, и не всегда в лучшую сторону. В апреле 1901 г. генеральный консул в Бейруте К.Н. Лишин сообщал, что «жалобы на насилие со стороны мусульман не прекращаются, и я должен отметить чрезвычайное усиление фанатизма во всем бейрутском вилайете, отличавшемся прежде, вследствие своего приморского положения, соседства с Ливаном и частого посещения его европейцами, значительною веротерпимостью»³.

В донесениях сообщается о волнениях из-за повышения налогов, о конфликтах на религиозной почве. Позднее русские консулы объясняли начавшуюся массовую миграцию христиан из Ливана и Сирии в Америку, Австралию и Египет следующим образом: «Выселение христиан объясняется отсутствием здесь фабричной промышленности и бедностью заработков», однако турецкие власти способствуют этому процессу, чтобы «сделать Сирию центром мусульманства»⁴.

Начало деятельности Русской духовной миссии в регионе связано с именами игумена, позднее епископа Порфирия (Успенского) и архимандрита Антонина (Капустина), опиравшихся на помощь русских дипломатов. Определенное смешение функций дипломатического представительства и церковной деятельности подчас вели к недоразумениям и конфликтам, разрешать которые приходилось совместными усилиями руководства МИД и Святейшего Синода, точнее — митрополита московского Филарета (Дроздова).

В книге И.Ю. Смирновой «Россия и Англия в Святой Земле в канун Крымской войны» впервые в отечественной литературе исследуются церковно-дипломатические аспекты политики России и Великобритании на Ближнем Востоке в первой половине XIX в. На основе архивных документов и воспоминаний современников автор рассматривает возникновение в регионе религиозно-гуманитарной конкуренции нескольких европейских держав — Франции, России, Великобритании и Америки. Показано, что создание разного рода учебных заведений и благотворительных учреждений, в конечном счете, имело своей целью упрочение позиций держав в этой важной части мира. Например, К.М. Базили в 1831 г. сообщал в одном из своих донесений в Петербург о деятельности «Библейского общества Американских Штатов»: «Его миссионеры приносили большие денежные пособия, строили большие здания и следовали прекрасной методе преподавания, но сия ревность возбуждала во многих из жителей подозрения, нет ли тайного замысла против религии»⁵.

Сопоставляя цели и методы деятельности российских и европейских дипломатов и религиозных деятелей, автор отмечает существенные различия в них. Дипломатическая активность великих держав в регионе в 1830-1840-е годы была вызвана нараставшей слабостью Османской империи и новыми возможностями для расширения своего влияния. И. Ю. Смирнова освещает процесс учреждения Великобританией совместно с Пруссией епископии, «областью которой был объявлен едва ли не весь средиземноморский регион», кроме того, «все большую активность проявляли представители Американской церкви, открывшие в 1842 г. свою епископию в Гибралтаре». Между тем, осторожный министр иностранных дел России К. В. Нессельроде лишь в 1843 г. дозволил отправить в Святую Землю игумена Порфирия (Успенского) да и то неофициально, в качестве простого паломника.

Четверть века спустя архимандрит Антонин (Капустин), благодаря митрополиту Филарету бывший более четверти века главой Русской духовной миссии в Иерусалиме, оказывался свидетелем того, как англиканские миссионеры «бесстыдно подкупают и беспощадно развращают бедное арабское население».

В письме российскому послу в Константинополе Н. П. Игнатьеву в августе 1866 г. он выразил опасение, что у местных христиан, «когда наступит время действительного единения Церквей, может не оказаться никакой веры»⁶. Заслуживает внимания вывод автора: «В отличие от западных правительств, наши министры даже перед лицом реальной угрозы утратить духовное влияние на Православном Востоке, не спешили предпринимать сколь-либо энергичные меры ради развития российского церковного и дипломатического присутствия в Святой Земле»⁷.

Напротив, для Русской Церкви и простых людей понятия Иерусалим и Святая Земля постоянно оставались важными и притягательными. Монография И. Ю. Смирновой посвящена изучению роли выдающегося русского иерарха, святителя Филарета (Дроздова), митрополита Московского в формировании церковной политики России на Ближнем Востоке и созданию подворий Иерусалимской, Антиохийской и Александрийской Церквей в Москве. Святитель Филарет, будучи подлинно «патриархом в отсутствии патриаршества», участвовал в координации деятельности Русской духовной миссии в Иерусалиме с работой российской дипломатии, внес вклад в выработку концепции русского духовного и политического присутствия в Святой Земле.

Примером внимания святителя Филарета к восточному вопросу стало его прошение к императору Александру I в апреле 1821 г. о позволении по всей России совершить панихиду по убиенным в день Святой Пасхи по приказу султана патриархе Константинопольском Григории V и многим членам Константинопольского Синода, на что позволения не последовало по политическим причинам. О важности межцерковных связей митрополит Филарет писал: «Православная Церковь Российская всегда вожделенным и драгоценным почитала единомыслие и общение с православною Восточною Церковью; и в важнейших внутренних делах церковных старалась пользоваться от Восточной Церкви советом, подкреплением своих решений и благословением святейших и блаженнейших патриархов». В то же время, он понимал ответственность государственной Русской Церкви за судьбы Восточных Церквей на Ближнем Востоке, слабых в условиях Османской власти и инославной пропаганды. Митрополит Московский находился в переписке с восточными патриархами, не раз организовывал вещественную и финансовую помощь на нужды Восточных Церквей, непосредственно участвовал в организации Русской духовной миссии в Иерусалиме.

О значении личности и об оценке трудов и деяний святителя Филарета Московского

В то же время, в центре его внимания всегда оставалось высота духовного служения Православной Церкви. Например, в 1857 г. на предложение императрицы Марии Александровны о создании в Москве Иерусалимской часовни для сбора помощи Русской миссии, митрополит ответил, что «строить часовню для дохода было бы не в духе веры и Церкви. Это было бы не без повода к нареканиям»⁸.

В свою очередь и восточные патриархи сознавали значение святителя Филарета. Патриарх Константинопольский Григорий VI писал: «Апостольская и патриаршая Константинопольская церковь считает Филарета столпом, светильником и учителем всего православия, несокрушимым звеном неразрывного единства в вере, ибо, отличаясь глубиною и проницательностию ума и добротою сердца, постоянно обнаруживая твердую и неустанную верность о нерушимом отеческом благочестии, он возвеличил и украсил всю Христианскую Церковь»⁹.

В наши дни, когда события на Ближнем Востоке вновь оказываются в центре внимания всего мира, когда главы Русской Православной Церкви и Римско-католической церкви в феврале 2016 г. призвали международное сообщество к «незамедлительным действиям для предотвращения дальнейшего вытеснения христиан с Ближнего Востока», небесполезно обратиться к немалому опыту деятельности Русской Церкви в этом регионе.

Примечания

¹ И. М. Смилянская, Н. М. Горбунова, М. М. Якушев. Сирия накануне и в период Младотурецкой революции. По материалам консульских донесений. М„ 2015; И. Ю. Смирнова. Россия и Англия в Святой Земле в канун Крымской войны. М.. 2015; И.Ю. Смирнова. Митрополит Филарет и Православный Восток. Из истории межцерковных связей. М., 201 А; И. Н. Лисовой, И. Ю. Смирнова. Россия и Святая Земля в первой половине XIX века: церковная политика на Православном Востоке. СПб., 2015; О.В. Анисимов. Россия и Наполеон III: борьба за Святые места Палестины. М., 201А.

² К. М. Базили. Сирия и Палестина под турецким правительством в историческом и политическом отношениях. М. — Иерусалим, 2007, с. 143.

³ И. М. Смилянская..., с. 93. Там же, с. 109.

⁵ Цит. по; Б. М. Данциг. Ближний Восток в русской науке и литературе. М., 1973, с. 177.

⁶ И. Ю. Смирнова. Россия и Англия..., с. 172.

⁷ Там же, с. 176.

⁸ И. Ю. Смирнова. Митрополит Филарет и православный Восток, с. 40, 263, 275.

⁹ И. Ю. Смирнова. Митрополит Филарет и Православный Восток, с. 435-436.