Из истории создания Покровской просветительной крещёно-татарской женской общины Мамадышского уезда Казанской губернии

В своей речи 17 августа 1911 г. на общем собрании «Братства Святителя Гурия» (БСГ), во время прощального чествования известного миссионера — продолжателя дела Н.И.Ильминского, епископа Мамадышского Андрея (Ухтомского), отбывающего из Казани к месту нового назначения — на кафедру в Сухум, архиепископ Казанский и Свияжский Иаков (Пятницкий) особо выделил в ряду его заслуг создание двух кряшенских (крещёно-татарских) монашеских обителей: мужского Трехсвятительского скита при Казанском Спасо-Преображенском миссионерском монастыре в Лаишевском уезде (с 1911 г. — отдельного Трехсвятительского крещёно-татарского монастыря) и женской Покровской просветительной крещёно-татарской община в Мамадышском уезде (основанной в 1908 г. и официально учреждённой указом Святейшего Правительствующего Синода в феврале 1911 г.). «Это — две самые драгоценные жемчужины в том венце правды, который уготовит и воздаст ему в своё время Господь — Праведный Судия», — сказал о них казанский архиерей.

В архивных и печатных источниках сохранилось немало свидетельств о жизнедеятельности этих обителей, оказавшейся, к сожалению, в силу известных революционных обстоятельств, очень недолгой. Тем важнее для исследователей и широкой кряшенской общественности становится изучение каждого её эпизода, которое позволит в дальнейшем восстановить полную историческую картину. Учитывая, что в этом году исполняется сто лет с момента основания Покровской просветительной крещёно-татарской женской общины, представляется дополнительный повод для более детального упоминания об этом событии.

Несмотря на домыслы советских «историков» и современных татарских националистов, целей христианизации татар-мусульман община не преследовала. Думать об этом в условиях наблюдавшегося в то время массового отпадения «крещёных татар» в ислам было, по меньшей мере, наивно, что прекрасно понимали все здравомыслящие миссионеры. Главной задачей общины было укрепить в христианстве тех, кто ещё не попал под влияние мусульманских проповедников, активно действовавших в кряшенской среде. По признанию самого епископа Андрея, община была основана «в центре тех селений, которые наиболее подвержены татаризации», «только в целях охраны ещё оставшихся в православии крещёных татар Казанской епархии от перехода в магометанство». [1]

Как отмечал в опубликованной в 1908 г. статье «Крещёно-татарское торжество» преподаватель Казанской учительской семинарии Р.П.Даулей, история общины берёт своё начало ещё в 1907 г., когда «добрые люди» пожертвовали БСГ участок земли площадью 108 десятин в Мамадышском уезде, «чтобы на этой земле была основана женская община с просветительными целями». [2] Этими добрыми людьми были княгиня Антонина Фёдоровна Ухтомская — мать епископа Андрея (уполномоченным которой являлся тот же Р.П.Даулей) и сам владыка (состоявший председателем Совета БСГ), который, вероятнее всего, в значительной мере способствовал совершению ей сего богоугодного деяния.

В мае 1908 г. княгиня А.Ф.Ухтомская заявила архиепископу Казанскому и Свияжскому Никанору (Каменскому), что она, горячо сочувствуя миссионерско-просветительным целям БСГ, решила пожертвовать последнему принадлежащую ей в Мамадышском уезде при деревне Богдановке «землю в количестве 108 десятин со всеми находящимися на ней постройками на следующих условиях: на указанной земле должна быть устроена крещёно-татарская женская община с храмом во имя Пресвятыя Богородицы и с наименованием Покровская просветительная община». При этом она особо уточняла, что: «Эта община должна служить всем христианско-просветительным целям Братства Св[ятителя] Гурия, пользоваться его попечением и отдавать Братству отчёт во всей своей жизни, но хозяйство Братства и будущей Покровской общины должно быть вполне самостоятельным». [3]

Поддержав данную инициативу, архиепископ Никанор направил соответствующее ходатайство в Святейший Правительствующий Синод (СПС), однако последний испросил дополнительных разъяснений по поводу выдвинутого княгиней А.Ф.Ухтомской условия относительно хозяйственной самостоятельности будущей общины, опасаясь, не доставит ли его принятие «возможности возникновения в будущем нежелательных обстоятельств по ведению хозяйства и управлению общиной». 18 августа 1908 г. местный архиерей уведомил и.о. управляющего Синодальной Канцелярии о том, что хозяйство таковой предполагается «вполне разграниченным» от хозяйства БСГ и не отчуждаемым в пользу последнего: БСГ должно было осуществлять наблюдение за просветительной деятельностью общины, а её хозяйство должно было находиться под общим управлением казанского епархиального начальства. Своим указом от 29 октября 1908 г. СПС уведомил архиепископа Казанского и Свияжского Никанора о том, что не встречает препятствий к принятию БСГ жертвуемого княгиней А.Ф.Ухтомской участка земли «на указанных ею условиях», а также, по совершению соответствующего акта, к устройству на даруемой земле «крещёно-татарской просветительной женской общины с храмом во имя Пресвятой Богородицы, с наименованием её Покровскою и с тем, чтобы хозяйство общины было самостоятельным от хозяйства Братства, состоя под надзором епархиального начальства».

Желание вдохнуть жизнь в будущую святую обитель, как писал Р.П.Даулей, изъявили «человек 7 — 8 девушек из крещёных татар» во главе с учительницей БСГ Зинаидой Сергеевной Дымовой (окончившей курс гимназии и фельдшерской школы), которые и поселились на этой земле с благословения духовного начальства. Община существовала исключительно благодаря подвижничеству насельниц (в большинстве своём принадлежавших к низшим сословиям) и пожертвованиям благотворителей, в качестве которых чаще всего выступали члены БСГ, их родные, знакомые, представители православного духовенства и сами монахини. По причине этого сёстры общины постоянно пребывали в бедности, но, тем не менее, община в значительной мере реализовывала свою просветительную функцию.

Ещё 23 июля 1908 г. «свияжская купчиха» З.С.Дымова обратилась к архиепископу Никанору с прошением о благословении на сооружение при Покровской общине домовой церкви во имя Преподобного Серафима Саровского, получив на это предварительно благословение епископа Андрея. Прошение было уважено, и уже 9 сентября 1908 г. на пожертвованной земле последним была совершена закладка деревянного храма. Одновременно на благотворительные средства шло возведение при общине здания «под училище-приют для воспитания и обучения крещёно-татарских девочек», которое, по свидетельству Р.П.Даулея, вышло «большое и удобное». При этом содержание училища (школы) — в двухклассном составе — приняло на себя министерство народного просвещения, а содержание приюта осталось за самой общиной, что было для неё весьма обременительно.

Торжества закладки храма и открытия училища довольно подробно были описаны Р.П.Даулеем в вышеупомянутой статье «Крещёно-татарское торжество». Начались они с вечера 8 сентября 1908 г. всенощным бдением в честь Святителя Феодосия Черниговского, проходившим в большой комнате дома, где располагались сёстры. Утром 9 сентября были совершены освящение дома двухклассного училища при общине и его открытие. После этого духовенство во главе с епископом Андреем направилось с крестным ходом к месту будущего храма. Причём, как отмечал Р.П.Даулей: «В числе образов выделялись два: один — Казанской Божией Матери, благословение Покровской общине отца Иоанна Кронштадтского, а другой — трёх Казанских Святителей, благословение Трёх-Святительского крещёно-татарского скита». Кроме этого, 4 сентября в благословение общине архиепископ Казанский и Свияжский Никанор послал ей икону Пресвятой Богородицы «Покров», а также пожертвовал свою книгу «Толковый Апостол» — «в душевное окормление насельниц обители» и «хлеб-соль» (в серебряной солонице и шестиугольном блюде) — «в грядущее хлебосольство и странноприимничество». «Во время молебствия в школе и при закладке, — сообщал Р.П.Даулей, — пел хор, составленный из сестёр общины, под управлением заведующего женской школы отца диакона М.Леонтьева. Молящегося народа было очень много, по крайней мере, такого стечения народа, как говорили, не бывало поблизости ни в церквях, ни на базарах». [4] В конце службы епископ Андрей преподал сёстрам обители наставление, которое «тут же было переводимо для слушателей на татарский язык, так как большую часть молящихся составляли крещёные татары из ближайших приходов».

Освящение домового храма во имя Преподобного Серафима, Саровского чудотворца, состоялось 22 декабря 1908 г. По предложению епископа Андрея и с благословения местного архиерея осуществил его и.д. благочинного монастырей третьего округа Казанской епархии, игумен Трехсвятительского крещёно-татарского скита Гурий — в сослужении пяти священников (села Нырты — Николая Прокофьева, села Карабаян — Евдокима Комисарова, села Абди — Николая Приклонского, села Гороховое Поле — Матвея Чебышева, села Старая Икшурма — Николая Кириллова) и двух диаконов (иеродиакона Трехсвятительского крещёно-татарского скита Варсонофия и диакона села Абди Василия Альпидовского). Храм был возведён в короткие сроки и являлся достаточно скромным по размерам: в 1909 г. епископ Андрей отмечал, что «он так мал, что не может вместить почти никого, кроме учениц и самих монашек, — до 20 человек». Но в то время думать о более просторном храме не приходилось. Не могла община позволить себе и содержание постоянного священника, а сами насельницы помещались «в единственной комнате-избе». Как отмечал епископ Андрей, «отдавая последний кусок хлеба на содержание школьниц, сами монашки крещенки принуждены сбирать хлеб на собственное содержание среди добрых людей».

В училище-приют ко времени его открытия было принято около тридцати девочек. Причём, как отмечал уже в 1908 г. Р.П.Даулей, «желающих отдавать своих детей учиться имеется очень много, но община не располагает достаточными средствами для содержания большого количества детей». В ? 6 за 8 ноября 1909 г. «Сотрудника Братства Святителя Гурия» епископ Андрей писал уже о пятидесяти трёх «девочках-крещёнках», обучавшихся в училище (школе). Кроме этого, при последнем действовало ремесленное отделение, в котором воспитанницы училища и «постоянные» ученицы постигали ткацкое ремесло.

Согласно Отчёту о деятельности БСГ за 1908 — 1909 братский год в общине имелось двадцать шесть сестёр, из которых три — русские, а остальные — кряшенки («крещёные татарки»). [5] По состоянию на 1 мая 1911 г. в ней проживала уже тридцать одна сестра. При этом сёстры общины заведовали также книжным складом БСГ и оказывали медицинскую помощь населению.

Резолюцией архиепископа Казанского и Свияжского Никанора от 31 апреля 1908 г. заведующей общиной была определена рясофорная послушница Зинаида Дымова, а указом Казанской духовной консистории от 26 ноября 1910 г. — казначеей общины — рясофорная послушница Екатерина Боровицкая. Как отмечал в своём рапорте архиепископу Казанскому и Свияжскому от 12 мая 1911 г. благочинный монастырей третьего округа Казанской епархии, архимандрит Гурий, обе они зарекомендовали себя «как усердным прохождением монастырского искуса и сердечною добротою в обхождении и духовном водительстве вверенных их попечению сестёр общины — инородок из крещёных татар, так и высоким благонравием в религиозно-нравственном настроении». Известно, что уже в советское время обе бывшие насельницы общины — Зинаида Сергеевна Дымова и Надежда (Екатерина) Васильевна Боровицкая — подверглись репрессиям со стороны богоборческой власти.

18 июня 1909 г. по крещёно-татарским селениям прошёл великий крестный ход, посвящённый памяти Святой великомученицы Параскевы, празднуемой 28 октября. Его участники во главе с епископом Андреем вышли из Трёхсвятительского крещёно-татарского скита с мощами Святого Апостола Андрея Первозванного, Святого Иоанна Златоуста и Святой великомученицы Параскевы. «Сопровождаемый местами до 5000 народа», за неделю крестный ход прошёл «целый ряд татарских деревень на протяжении 70 вёрст, при непрестанном воодушевлённом пении на русском и татарском языках, при ежедневном богослужении и проповедях на открытом воздухе». Торжества завершились в Покровской просветительной крещёно-татарской женской общине (для которой и предназначались святыни), где с наставлением к послушницам обратился епископ Андрей.

Наконец, в 1911 г. общине был предоставлен статус самостоятельной юридической единицы. Указом за ? 2732 от 23 февраля 1911 г., данным архиепископу Казанскому и Свияжскому Иакову, СПС определил «в Мамадышском уезде, Казанской епархии, на земле, пожертвованной княгинею Ухтомскою, учредить крещёно-татарскую женскую общину, с наименованием оной «Покровскою Просветительною Общиною», и с таким числом сестёр, какое община будет в состоянии содержать на собственные средства». [6]

1 мая 1911 г. состоялось торжественное открытие общины, которое осуществил тот же архимандрит Гурий. По окончании Божественной Литургии, отслуженной им в храме во имя Преподобного Серафима Саровского «в присутствии сослужащего духовенства» (священников сёл Нырты — Николая Прокофьева, Старая Икшурма — Алексея Афанасьева, иеромонаха Казанского Спасо-Преображенского монастыря Игнатия и других), заведующей общиной Зинаиды Дымовой, и.о. казначеи Екатерины Боровицкой «и всего народа», архимандрит Гурий прочёл с амвона копию указа СПС. Вслед за этим им было совершено «благодарственное Господу Богу молебствие с водосвятием», после которого участники торжества, «поднявши св[ятые] иконы с крестным ходом обошли вокруг общины, окропляя все здания оной и поля освящённою водою». Завершилось оно в церкви общины «обычными многолетствованиями», в том числе — в адрес епископа Андрея и благодетельницы монастыря княгини А.Ф.Ухтомской.

К этому времени у общины имелось 108 десятин земли, из которой 72 десятины — пахотной, 12 — под лугами и выгонами, 9 десятин леса, 9 десятин «под усадьбой» и 6 — «неудобной». В ней по-прежнему действовал только один деревянный храм, в котором не было постоянного священника и даже колоколов, на приобретение коих не хватало средств. Страховка всех строений общины исчислялась суммой 5700 рублей.

Поставленная заведовать общиной и вступившая в отправление своих обязанностей в том же 1911 г. монахиня София (Разумовская) сообщала, в частности, 11 марта 1912 г. в Казанскую духовную консисторию, что «с первого же раза была поражена беднотою общины и разными значительными недостатками по внешнему благоустройству общины, которые существуют и ныне». Тем не менее, с Божьей помощью, сёстры твёрдо следовали своему предназначению. Постепенно расширялась деятельность действовавшего при ней училища, в котором к тому времени учились уже шестьдесят две девочки. Тридцать восемь девочек (восемь из которых «постоянных», а остальные — из числа учащихся училища) постигали секреты ткацкого мастерства, вышивания и шитья в его ремесленном отделении. При этом, как подчёркивала заведующая общиной монахиня София: «Все эти воспитанницы — инородки из старо-крещёных татар из разных уездов Казанской губернии, и содержатся на средства общины, а некоторым сиротам и одежда добывается общиной». [7]

Собирая в буквальном смысле «с миру по нитке», насельницы общины и БСГ всеми мерами способствовали религиозно-нравственному просвещению кряшенского народа, значение которого пронзительно точно подчеркнул в своём открытом письме православным москвичам «О крещёно-татарской женской общине», опубликованном в ? 6 за 8 ноября 1909 г. «Сотрудника Братства Святителя Гурия», епископ Андрей. «Могу сказать, — писал он, — что, кто поможет в воспитании и обучении хотя одной девочки, тот сделает и для миссии большое дело. Ведь всякий грамотный ребёнок в крещёно-татарской семье — есть уже миссионер: он уже вслух молится Богу и всю семью приучает к молитве, он читает книжку и своим родным сообщает новые знания. И очень много домов, склонных к отпадению, спасли для святой Церкви именно детки, обученные молитвам и знающие свящ[енную] Историю». [8]

Следует признать, что эти наблюдения и выводы не потеряли своей актуальности и сегодня — по прошествии ста лет после создания общины, когда российское общество оказалось ввергнуто в бестолковую и безнравственную дискуссию о «вредных последствиях» преподавания в школах «Основ православной культуры». Причём, теперь они касаются не только самих кряшен, но и русских, а также других народов, традиционно исповедующих православие.

Тезисы сообщения, представленного на Вторые «Глуховские чтения» (г. Казань, 28 марта 2008 г.)