История семьи

Из многодетного семейства

«Наша бабушка Евдокия Рязанова (1893 г.р.) по маминой линии очень набожная была. Вышла замуж, трое деток родились — девочки: Мария, Параскева (наша мама) и Галина. Жили они в Русском Ошняке Рыбно-Слободского района.

С малолетства бабуля стала приучать своих детей ходить в церковь.

В Ошняке было два храма, красивые, высоченные, наша бабушка пела там на клиросе. В 30-х годах XX века их закрыли, помню бабушка рассказывала, как колокола сбрасывали, и говорила, что церкви рушили местные пьяницы. В одной церкви разместили клуб, в другой — детский дом.

Моя мама закончила педучилище в Бугульме и вышла замуж. С мужем стали жить в Русском Ошняке у бабушки. Мама работала учительницей в школе, папа был директором детдома.

Я родилась самая первая, в 39-ом. Потом война, отца на фронт забрали. Во время войны местные верующие собирались у нас в доме на молитву, я тогда совсем маленькая была, помню, как окна изнутри закрывали чем-то тяжелым и молились.

Помню, когда в 45-ом папа с войны пришел, я с подружкой на улице бегала, а тетя Катя, бабушкина сестра, кричит мне: «Лиля, Лиля, папа твой пришел, иди встречай!»; я побежала, обняла его, он меня поцеловал, а борода-то колючая, уколола меня; после этого я к папе боялась подходить.

Мама днем учителем работала, а вечером на колхозные работы направляли, меня бабушка воспитывала, говорила, мол, «нельзя плохие слова говорить, а то Боженька за язычок повесит», «нельзя ножками качать, это вы враженка (беса) качаете»; учила правильно, не торопясь, молиться и креститься.

Нас пять сестер у мамы было: я самая старшая, потом Людмила, Антонина, Зоя, и Наталья родились.

Крестила бабушка нас всех тайно. Мама о Боге нам ничего не рассказывала, ее и так притесняли на работе, потому что бабушка и тетя были верующими. А папа партийный; против, конечно, ничего не говорил, но и рад не был, не хотел неприятностей.

Жили мы потом в Бугульме, там в школе учились. На летние каникулы бабуся нас к себе забирала; мы в Чистополе переночуем, сходим там в церковь, потом на пароходе до Рыбной Слободы и уже пешком в деревню.

Помню, бабуся привезет нас в Чистополь, идем на службу в церкву, в храме народу-то много было, душно, и говорит нам строго: идите погуляйте пока, но смотрите, как только батюшка выйдет с чашей, чтоб все были в храме».

После школы мы пошли учиться кто куда и разъехались.

В Большие Кабаны

В начале 60-х бабуся с тетей Маней переехали из Русского Ошняка в Большие Кабаны, как узнали, что здесь храм есть действующий. Поселились в церковном доме около храма. Дом старый, дыры в стенах, окна вываливались. В одной половине батюшка жил, в другой — бабушка и тетя Маня: комнатка маленькая, бабушка на сундучке спала.

Тетя Маня с шести лет в храме. Замуж не выходила, всё в церкви была, во время войны — на лесоповале работала, потом в колхозе. Службу хорошо знала, здесь, в Кабанах, она на клиросе пела. Тетя Маня с бабушкой просфоры пекли в печке. Раньше-то тесто месили руками, вручную вымешивали. Мы, когда приезжали к ним, помогали. Месишь-месишь, а она попробует — мало, и снова месить. Пекли сразу очень много: у дома погреб был, его весной льдом, снегом забивали и опилками сверху, вот туда просфоры в кастрюлях и спускали.

Тайный монах

Помню, с ними в комнатке еще слепой мужчина жил, мы его дядя Ромаша называли. Родных у него никого не было, кроме двоюродной сестры Фроси. Он родом из Тогашево; в начале 60-х его какая-то монашенка в храм сюда привозила, а потом он остался здесь. Тетя Маня пожалела его, приютила, стала за ним ухаживать.

Дядя Ромаша с самого рождения слепой. На вопрос, почему он ослеп, всегда шутил: «А меня мама маленького оставила на улице, вот ворона глаза и выклюнула». Он очень веселого нрава был, никогда не сердился и не сетовал на свою жизнь. В храме дядя Ромаша пел и читал, помогал батюшке. Раньше он учился в интернате для слепых, умел читать по специальным книгам, по-татарски умел говорить. Бывало, тетя Маня с вечера надиктует ему главу из Апостола, а он записывал в книгу, потом на службе читал.

Молился дядя Ромаша сильно и никогда никого не осуждал. Потом они с тетей Маней переехали жить в другой дом, бабушки уже не было. Последние годы Ромаша ходил плохо, его на тележке в храм возили. Умер он в 1986 году.

На похороны приехал отец Сергий Благов, который раньше служил в Кабанах, и сказал, что Роман был тайный монах; мы и не знали даже. Отпевали его по монашескому чину и похоронили на кабанском кладбище.

«Поминайте меня в церкви»

Народу в церкви раньше было много, особенно на большие праздники. У нас в доме на ночь размещались: комнатка маленькая была, на полу спали, но все вмещались.

Служба по три часа шла, записок подавали много; общая исповедь была, а потом еще каждый подходил к батюшке за благословением, а он спрашивал: «Что ты еще добавишь?»

Тетя Маня мне говорила: «Вот умру я, меня всегда поминайте: после смерти никакие мне цветочки, никакие мне веночки не надо, сходите лучше в церковь, подайте заказную (записку) и помолитесь за меня».

Слава Богу за все

Вот после смерти тети Мани в 2006 году я стала уже серьезно ходить в церковь, тогда и переехала с мужем в Кабаны. В церковь сначала ходила просто так, а затем начала вникать в чтение Евангелия, молитв, стала понимать службу. Потом у меня муж умер, тяжело было, а церковь здорово помогает, в храм приду — и легче становится.

Зоя сейчас в Казани живет, на выходные приезжает ко мне в Кабаны, а Антонина, Наташа и Людмила — в Бугульме. Семьями мы очень дружим. Когда мама была жива, собирались у нее дома, все застолья и праздники вместе отмечали. А сейчас собираемся только на похоронах и годинах, всех мужей похоронили, только у самой младшей Наташи остался, бережем его.

Дети у нас все крещеные, у всех уже свои семьи. Слава Богу, все хорошо. Все ходим в храм, исповедаемся, причащаемся, поминаем наших родных и близких».