Благовещенский собор и русская культура в Казани XVI-XVII веков

К 455-летию со дня освящения Благовещенского собора Казанского Кремля

Удивительно прекрасный в своей благородной простоте, возвышается в центре Кремля Кафедральный собор в честь Благовещения Пресвятой Богородицы, подлинная драгоценность в архитектурном уборе Казани.

На Руси издавна существовала своя азбука храмового зодчества, каменная кириллица, и Благовещенский собор стал первым её образцом, построенным в Казанском крае.

Основателем собора стал царь Иван IV. Он избрал для него «самое лучшее и красное место», и где быть престолу, водрузил святой крест своими руками. Произошло это 4 октября 1552 года, а 6 октября собор был освящён.

В конце того же года царь отдал распоряжение послать в Казань известных псковских мастеров — зодчего Посника Яковлева и Ивана Ширяя с артелью каменщиков, строить стены и башни кремля из белого волжского камня.

Через три года была образована Казанская епархия.

Иван IV приказал «для успехов христианской веры быть в Казани архиепископу и двум архимандритам, одному в Казани, а другому в Свияжске». Гурий, Герман и Варсонофий ещё до избрания были известны царю лично, и он видел в них все те высокие качества, которые требовались для пастырско-миссионерского служения в Поволжских землях. Заботам архиепископа Гурия (1555-1563) поручалось строительство каменного собора в Казани, Варсонофия — Спасского монастыря в кремле, а Германа — Успенского монастыря в Свияжске.

28 июля 1555 года архиепископ Гурий и его спутники прибыли в Казань. «Наказная память», данная ему царём и митрополитом Макарием, отвергала всякие насильственные меры при обращении населения в христианство. По своему значению Казанская епархия вскоре была признана третьей в государстве, после Московской и Новгородской, и сохраняла это значение в течение двух веков

Благовещенский собор стал кафедральным. Старый храм к тому времени обветшал, и Посник Яковлев приступил к сооружению каменного здания. Работы осуществлялись под непосредственным наблюдением архиепископа. В 1562 году строительство было закончено, и 15 августа собор был освящён. Здание представляло из себя кубический объём, с тремя апсидами и пятью шлемовидными главами, длиной, в пересчёте с саженей, примерно 38 метров и шириной 18 метров. В нём было шесть круглых каменных столбов, которые соединялись арками между собой и со стенами. Четыре столба в середине собора оканчивались крестовым сводом, таких сводов двенадцать.

Псковские мастера построили каменный собор в стиле московских архитектурных форм, но излюбленные элементы псковского зодчества использовали в трактовке апсид, орнаментальной обработке поясков, которые сохранились на средней апсиде и центральном купольном барабане.

Таков был собор, выстроенный в 1562 году. Он был выложен из хорошо отёсанного белого камня — известняка (оштукатурен в 1760 году).

Занимаясь возведением собора и строительством монастырей, Гурий неоднократно обращался к Ивану IV с разными просьбами — собор строился на средства государевой казны. Царь не отказывал ни в чём, помогал и митрополит Макарий, «а царица Настасья, — писал Гурию Иван Васильевич, — от себя уговорила икономазов, и денег своих им 100 рублей отдала; а более что надобе, и ты пиши ко мне; и я пошлю». Фрески в соборе были написаны московскими иконописцами, иконы и богослужебные книги, привезённые Гурием в Казань, были собраны для него со всех епархий. Полагали, что иконы Господа Вседержителя, Божией Матери и Николая, Мирликийского чудотворца, «больших размеров и очень хорошего старинного письма», находившиеся в Благовещенском соборе в начале XX века, были из числа икон, присланных Иваном IV в Казань с архиепископом Гурием.

Позднейшие пристрои и переделки изменили общий вид храма, возведённого Гурием. От первоначального облика осталась его восточная часть с тремя апсидами, сохранившая строгое великолепие русского зодчества XVI века.

Благовещенский собор не только памятник архитектуры.

Он первый по значению православный храм Казани, священная колыбель веры многих поколений предков наших, возносивших в нём горячие молитвы в радостных событиях и обретавших в горестях свет надежды и отраду сердцам. В соборе всё дышит благородной древностью, в нём особая аура, воздействующая на состояние души, в нём явственно ощущается связующая нить времён.

Христианство было первой основой просвещения, которое в XVI—XVII веках развивалось в религиозном направлении и непосредственно зависело от церковнослужителей.

В 1551 году Стоглавый собор (названный по числу глав в его постановлении) обсудил вопрос о том, как наладить систему образования в стране. Было решено «избрати добрых духовных священников, и дьяконов, и дьяков женатых и благочестивых [...]. И у тех священников, и у дьяконов учинити в домах училища, чтобы все православные христиане предавали им своих детей на учение грамоте и на учение книжного письма». Митрополит Макарий разослал об этом грамоты в разные города. Учить детей грамоте обязывался и архиепископ Гурий, отправлявшийся в Казань. «Учити же младенцы не токмо читати и писати, но читаемое право разумевати», — приказывал Иван IV. В школы грамотности принимали детей с семилетнего возраста, без различия сословий. Это равенство образования (представители всех сословий получали одинаковые знания) было отличительной чертой русского просвещения в XVI веке.

Домашнее воспитание (у князей, бояр, дьяков) и служило предварительной ступенью к школьному, и имело самостоятельное значение, существуя параллельно с ним.

В школах сначала преподавалась азбука, потом читались часослов или псалтирь, а иногда и апостол — они входили в систему народного обучения грамоте. Гурий, родом «от меньших бояр», Герман, из рода князей Смоленских, и Варсонофий, сын священника, по обычаю были обучены грамоте в детстве. Тогда была велика потребность в книгах для школ. Гурий ещё в юности стал писать азбуки — «книжицы малые, яже в научения бывают малым детищам» — и написал их немало, как отметил в жизнеописании Гурия казанский митрополит Гермоген (1589-1606), первый казанский духовный писатель.

Благодаря стараниям Гурия, Германа и Варсонофия в Казани были открыты три вида школ: начальной грамоты, подготовки священнослужителей и для обучения инородческих детей — чувашей, татар, черемисов и других народов.

В школах для церковнослужителей помимо «грамоты, книжного письма, церковного пения и налойного чтения» изучался богослужебный чин.

Азбука Гурия была в школах одним из учебных пособий.

Ей пользовались не только в Казани и Свияжске, но и в Москве, Радонеже, Твери, других городах. В немногое свободное время архиепископ Гурий и сам занимался обучением детей. Одна из его азбук находилась в ризнице Благовещенского собора.

Иван IV в 1564 году одобрительно отозвался о просветительской деятельности казанского архиепископа.

Высокие нравственные качества архиепископа Гурия сделали его поистине душою умственного просвещения края. Ещё в конце 1520-х годов в Волоколамском монастыре он свёл знакомство с Максимом Греком, публицистом, философом, переписчиком книг. И Гурий, и Максим Грек оказали сильное влияние на послушника того же монастыря книгописца Германа, позднее ставшего стодвижником Гурия в Казанской епархии и, после кончины Гурия, архиепископом (1564-1566).

Одной из причин русского книгопечатания, начатого в 1553 году не без влияния Максима Грека, была нехватка книг в Казанской епархии. Интересные сведения о библиотеке Кафедрального собора имеются в Писцовых книгах 1565-1568 годов. Книг было 89, причём 80 поступило от архиепископа, большинство — из привезённых им в Казань. Самыми старыми рукописными книгами в соборе были Евангелия толковые 1207 и 1343 годов, Шестоднев 1414 года, Иоанн Златоуст 1489 года. Памятником русского рукописного искусства было Тверское евангелие 1478 года — дар архиепископа Гурия.

Напрестольное евангелие 1606 года, напечатанное в Москве под присмотром патриарха Гермогена (книгопечатание находилось в ведении церкви), было передано библиотеке собора казанским митрополитом Ефремом (1606-1613), венчавшим на царство в 1613 году Михаила Фёдоровича Романова. Библиотека пополнялась как печатными книгами, так и рукописными. Архимандрит Герман собственноручно переписал 46 книг и передал их в церкви. Были они и в Благовещенском соборе. В открывшихся монастырях работали книгописцы и переплётчики, составлялись синодики.

В Благовещенском соборе делались записи в Большой синодик.

Казанская епархия, по сравнению с другими епархиями, испытывала наиболее острую нужду в книгах и в первой половине XVII века. По этой причине Московский Печатный двор часть книг сразу передавал в Приказ Казанского Дворца для посылки на места. Архиерейский дом рассылал их «по монастырям, соборным церквам и торговым людям в лавки для продажи».

Библиотека Благовещенского собора пополнялась также книгами познавательными и историческими. Книги имели и высшие иерархи, и низшие служители церкви. Иногда с них делали списки для продажи. Известно, что сын протопопа Казанской соборной церкви в 1689 году продал список «Истории о Казанском царстве» на Нижегородской ярмарке. До нас дошло более двухсот списков этой «Истории», которая пользовалась широким распространением в XVI—XIX веках. Собрание старопечатных книг из Благовещенского собора имеется в Научной библиотеке Казанского университета и Национальном музее Республики Татарстан. Монастырские и церковные библиотеки XVI—XVII веков зачастую выполняли роль общественных библиотек более позднего времени.

В Казани был замечательный обычай, возникший как дань памяти первосвятителя Гурия: перед началом учёбы детей вели в Благовещенский собор, помолиться перед ракой с мощами Гурия, просить у него благословения на успешную учёбу.

Обычай сохранялся долго. По свидетельству С. Т. Аксакова, перед поступлением в гимназию мать водила его в собор, и этот светлый день он описал в своих воспоминаниях.

В течение XVI—XVII веков русская церковная культура создала высокохудожественные ценности, в её рамках развивались литература и искусство; православие было основой всей культурно-общественной жизни, составляло её главную духовную ценность.

Всякий человек, вступающий под своды Кафедрального Благовещенского собора, испытывает благоговейное преклонение перед творческим талантом людей, создавших строгую красоту и величие собора. В его убранстве нашёл яркое воплощение труд тысяч русских людей — каменщиков, архитекторов, иконописцев, резчиков по дереву, вышивальщиц, золотых и серебряных дел мастеров.

С XVI века при Казанском архиерейском доме работала иконописная мастерская, и Благовещенский собор был её своего * рода учебным центром. Мастерская эта долгое время являлась единственной в крае и имела несомненное значение для развития православной художественной культуры. В мастерской были ученики, состоявшие на полном содержании у архиерея.

Эта мастерская, по мнению исследователей, не стала, к сожалению, особой, казанской иконописной школой в полном смысле этого слова, но она смогла обеспечить очень высокий уровень иконописного мастерства. Обучение проводилось по особым руководствам — «лицевым» (образцовых рисунков) и «толковым» (технических наставлений). Вскоре исчезла необходимость приглашения в Казань иконописцев из Москвы, появились свои талантливые мастера. С начала XVII века творчество казанских иконописцев отличалось самобытностью.

Об этом свидетельствует сохранившаяся икона, на которой изображена Божия Матерь со святителями Гурием и Варсонофием.

В начале XVII века стены в Благовещенском соборе, после пожаров, покрывались фресками заново. Эти работы были выполнены так успешно, что иконописцев, приобретших необходимый опыт для производства самых сложных работ, вызвали в Москву. В 1642-1643 годах И. Гаврилов, К. Фомин, священник И. Парамонов и Ф. Рябухин выполняли царский заказ: «писали стенное письмо» в Успенском соборе Московского кремля и получили награды. Фрески XVII века в Казанском Благовещенском соборе сохранились частично, в XIX веке они почти полностью были закрыты масляной живописью.

В 1648 году в жалованные (постоянные, на жалованье) царские иконописцы был принят «Рудаков Яков Тихонов, он же Яков Казанец». В том же году для царской семьи он написал Казанскую икону Богородицы. Искусством своим Яков Казанец превосходил тогда знаменитого впоследствии Симона Ушакова, но был и значительно старше его годами. С 1650 года Казанец работал в Оружейной палате. В 1652 году он возглавлял вместе со Степаном Рязанцем иконописные работы в Архангельском соборе Московского Кремля. Творчество Якова Казанца отличают художественная индивидуальность и высокое профессиональное мастерство. К 1659 году относится создание знаменитой, вошедшей в историю русского искусства, иконы «Благовещение с акафистом», написанной сложившимся к тому времени авторским коллективом из трёх мастеров: Яков Казанец, Гаврила Кондратьев и Симон Ушаков. Автором всей композиции является Казанец, а Ушакову принадлежат одни лишь лица, в сложной, затейливой композиции играющие весьма скромную роль. Красота композиции, эстетическая выразительность, великолепие архитектурных фонов и миниатюрная тонкость письма отличают эту икону, произведение высоких художественных достоинств. В первую очередь это является заслугой Я. Т. Рудакова-Казанца.

В XVII веке в иконописном искусстве произошли большие изменения. Вместо канонизированных изображений начали создавать реалистические воплощения художественного образа. Новое, живописное, так называемое «фряжское» письмо, распространявшееся с середины века — переходная форма от иконописи к живописи. Знаменитый московский живописец Симон Ушаков достиг необыкновенного мастерства в писании ликов, но его Спас Нерукотворный — это не грозный Бог, а богочеловек, чей образ утратил строгую монументальную красоту. В иконах стали исчезать необходимые религиозно-мистические элементы. И эти новые веяния проникали в казанское искусство, развивавшееся в русле общерусского, сообщая ему новые черты. Старообрядцы такие иконы не приняли.

XVII век — время широкого распространения художественной резьбы по дереву. В лесном Казанском крае значение дерева в практической жизни и декоративно-прикладном искусстве трудно переоценить. Рельефная резьба по дереву была близка творческой психологии русских мастеров. Они смело покрывали ею фасады домов, кружевными узорами окружали окна, украшали бытовую утварь.

Резьба по дереву широко использовалась в церковных интерьерах. Резными были киоты икон, деревянные подсвечники, блюда и другая утварь.

В резных многоярусных иконостасах XVII века нашло претворение всё богатство орнаментальных форм этого вида декоративно-прикладного искусства. Для первой половины века были характерны плоские тябла, поддерживающие в иконостасах ряды чиновых икон с их нарочито плоскостной трактовкой орнамента. Образцами искусства деревянной резьбы с XVII века стали богато декорированные царские врата и другие элементы церковного интерьера.

Новый, богато украшенный резьбой и позолоченный иконостас был поставлен в Благовещенском соборе при митрополите Марцелле в конце XVII века. Произведений из дерева, украшенных орнаментальной и сюжетной резьбой, от XVI—XVII веков сохранилось мало. Интерьеры церквей часто страдали от пожаров.

В церквах сосредоточивалось большое количество художественных изделий из драгоценных металлов: церковной утвари (потиры, звездицы, дискосы и прочее), вкладов и даров для украшения икон. Так, в собор к образу Благовещения казанский воевода в 1556-1557 годах князь Пётр Иванович Шуйский дал приклад «жемчугом сажен, а в нём яхонт синь», I князь Семён Микулинский — к венцам «обнизь жемчужную, да крест золот», а Фёдор Адашев — зол тую монету-корабленик, полученную в награду за храбрость.

Красотою узора, качеством рисунка удивляют работы казанских боярынь XVI века.

Вышивали шелком, золотыми и серебряными нитями по дорогим тканям, привозимым из Италии, Китая, Турции.

С конца XVI века шитьё стали украшать жемчугом и самоцветами. В Благовещенский собор, как свидетельствуют Писцовые книги, был подарен большой покров — плащаница: «Шит по камке, по синей золотом и серебром шелки, [...], а шила воздух княж Юрьева Темкина княгиня [...], а камку дал Михайло Лыков». В лицевом шитье казанской работы XVI века живописность и декоративность сочетаются с чёткой графичностью изображения Христа й Богородицы, наделённых тонко подчёркнутыми индивидуальными чертами. Эта плащаница с изображением положения Спасителя во гроб из ризницы собора ныне находится в Национальном музее Татарстана.

Там же хранится пелена с изображением иконы Казанской Богородицы, которая вышита с большим мастерством шёлком и кручёной золотой нитью, а также палица «Благовещение», шитая на фиолетовом атласе с изображениями Гурия и Варсонофия. Интересным образцом так называемого Строгановского шитья XVII века является саккос митрополита Лаврентия II, почти весь покрытый прекрасными вышитыми изображениями святых, подаренный ему братьями Григорием и Дмитрием Строгановыми.

Внутреннее убранство Благовещенского собора в XVII веке отражало и уровень развития многих видов декоративно-прикладного искусства. Резьба по дереву, кузнечное мастерство и серебряное дело достигли в Казани большого совершенства. Появились новые виды ювелирного искусства, такие, к примеру, как декоративная роспись эмалевыми красками. Эмаль по рельефу широко применялась при украшении митр — головных уборов церковных иерархов, напрестольных крестов, окладов Евангелий.

При митрополите Гермогене иконы в иконостасе, Деисус, праздники и пророки, были обложены серебром (басмою).

Позже, во время его патриаршества, собору Благовещения и Архиерейскому дому были «учинены от него великие и богатые подаяния».

Гермоген был избран патриархом Московским и Всея Руси в 1606 году. Церковная его деятельность (1606-1612) совпала со Смутным временем и выдвинула Гермогена на одно из первых мест в политической жизни страны. В Казани с его именем связаны обретение мощей св. Гурия, Казанской иконы Божией Матери и основание Казанского девичьего монастыря.

В XVII веке серебряное производство в Казани переживало свой расцвет.

В 1630 году была изготовлена серебряная рака для мощей святителя Гурия с чеканными изображениями. Её поставили в соборе, позже над ней был устроен резной вызолоченный балдахин.

К середине века Казань по числу серебряников уступала только Москве. Двенадцать самых опытных мастеров из Казани и Свияжска в 1652 году были вызваны в Москву, чтобы в Успенском соборе «иконы обложить серебром чеканным и позолотить». Для митрополита Адриана (1686-1690), основателя Кизического монастыря, в казанских мастерских был изготовлен серебряный гравированный, с чернью стакан с изображением девяти кизических мучеников. В ризнице Кафедрального собора с 1689 года находился напрестольный крест, пожертвованный митрополитом Адрианом (в 1690-1700 патриарх). Он выделялся изяществом работы и богатством украшений. На лицевой его стороне, покрытой золотом, — финифтяное Распятие Спасителя, по сторонам — Божия Матерь и Иоанн Богослов, в подножии креста — голова Адама. Изображение Спасителя белой эмали, а другие — разноцветной.

С учреждением Казанской епархии, открытием церквей, естественно, возникла необходимость создания церковных хоров, в первую очередь для соборного храма.

В приписке 1556 года к Уставу, написанному архимандритом Варсонофием, сказано, что первые певчие прибыли в Казань вместе с ним из Николо-Песношского монастыря Московской епархии. Пели они по старинным знаменным нотам, по тому превосходному напеву, который создавал особый душевный настрой. Для богослужений в Кафедральном соборе был создан архиерейский хор.

Православная церковь допускает в богослужении только вокальную музыку — пение. Помимо знаменного, в XVI веке в соборах звучал демественный распев. Он употреблялся в торжественных случаях (величания, многолетия, праздничные стихиры). В 1552 году были оформлены и узаконены трёхстрочные нотные партитуры, получившие название «казанского знамени». Казанский распев, звучавший в соборе, был украшен множеством сложных мелодических оборотов — кокиз. Новая нотация — казанское знамя — была изобретена певчими дьяками Ивана IV.

Певческое искусство немало способствовало распространению древнерусской музыкальной культуры.

Много хоров было тогда в Казани, но лучшим признавался архиерейский.

В конце XVI — начале XVII веков церковное хоровое искусство отмечено борьбой за единогласное пение ввиду усилившегося «нестроения», то есть одновременного воспроизведения разных частей какого-либо духовного произведения во время богослужения. Гермоген, ещё в бытность казанским митрополитом, проявлял заботу о развитии певческого мастерства. В своём сочинении начала XVII века «Послание наказательно... о исправлении церковного пения» он с горечью отмечал: «в церковном пении великое неисправление», доходившее до того, что песнопения исполнялись в шесть голосов одновременно — с целью сократить таким образом продолжительность многочасовой службы. Многогласие грозило полным обессмысливанием, против чего не могли не восстать просвещённые церковные деятели.

В профессиональное певческое искусство в XVII веке хлынул поток новых распевов, имеющих, по сравнению со знаменным распевом, большую жизнерадостность, близость народной песне. Во второй половине столетия распространилось партесное пение, то есть музыка на несколько голосов (партий). На смену знаменной нотной системе пришла пятилинейная. Торжественному, плавному и речитативному складу древнерусской музыки была противопоставлена страстность и эмоциональность мелодии.

Партриарх Никон, проводя церковные реформы, первым завёл в своём хоре «изящность (или музыкальность) в церковном нашем пении», то есть пение гармоническое по киевскому образцу. Его примеру следовали другие церковные иерархи, в том числе и казанские. Они подражали всесильному патриарху во всём, даже в поведении. По примеру никоновского «Нового Иерусалима» был возведён монастырь под таким названием на высоком берегу озера Кабан. Там стала звучать новая музыка, которая со временем заменила чтение житий во время праздничных и приёмных обедов у архиереев.

Старообрядцы Поволжья старались сохранить церковное певческое искусство в том виде, каким оно было до Никона.

В музыкальном искусстве официальной церкви происходили процессы взаимодействия с другими песенными культурами.

В церковном обиходе с глубокой древности вместо музыкальных инструментов применяются колокола в так называемом подборе — закреплены на колокольне или звоннице. Первая колокольня собора была деревянной. Назначением звона был призыв верующих в церковь — благовест. В праздники колокольный звон был слышан в Казани повсюду. Звоны были разные — о пожаре или нападении врагов, призывающие на молитву, метельные — в сельских церквах, чтоб путникам легче было найти дорогу. Большой знаток искусства колокольного звона В. С. Смоленский, живший в Казани в XIX веке, по звону мог определить, кого хоронят, приехал или уехал архиерей, и если уехал, то куда.

В Казани были хорошие звонари и опытные литейщики на колокольных заводах.

В общественной жизни Казани церковные праздники играли особую роль — они удовлетворяли культурные потребности населения. Праздники привлекали множество народа и являлись, по сути, предтечами будущих театральных представлений.

С начала XVII века в Благовещенском соборе в последнее воскресенье перед Рождеством исполнялась литургическая драма на сюжет Священной истории — «Пещное действо».

Это изображение в лицах библейского рассказа о Навуходоносоре и трёх отроках, брошенных им в «пещь огненную». Для этого действа заранее приготовляли подобие печи, перед которой ставили большие железные шандалы с витыми свечами. Выводили отроков и халдеи — слуги Навуходоносора в деревянных расписных шапках, — вели их к печи. Начиналось пение, во время которого отроков приготовляли к ввержению в печь. Халдеи «раздували» огонь. Начиналось чтение из Библии, являлся с великим громом Ангел, спускался сверху в «пещь» и спасал отроков. Для XVII века «пещное действо» было необыкновенно притягательным зрелищем. Его музыкальной основой были ирмосы и тропари 7-й и 8-й песен Канона: тропари обычно читались, а ирмосы пелись. Мелодии Канона подчинены системе осмогласия — ладово-мелодической системе древнерусского певческого искусства: единство песнопений (текстов и напевов) восьми гласов. Такие театрализованные представления продолжались до конца XVII века и окончательно были запрещены Петром I.

Кафедральный Благовещенский собор в XVI—XVII веков был главным центром русской культуры в Казани.