Тайна ужасного третьего этажа, или Детские ботинки под дождём

Аджимушкайские каменоломни — место близ Керчи, где наш фотограф, увлекающийся поисковыми операциями, однажды провёл незабываемое время. По его словам, если в степи раскапывать солдат Великой Отечественной — дело привычное: строгое, но не грустное, и спится по ночам легко, то Аджимушкай — нечто совсем другое. Тринадцать тысяч солдат и беженцев укрывались здесь в 1942-ом, и солдаты Вермахта полгода не могли взять приступом подземные тоннели. Фашисты взорвали колодцы с водой, и осаждённые собирали в каменных лабиринтах по капелькам конденсат, а из еды у них оставались только запасы сахара… Но люди жили. А потом захватчики стали закачивать в каменоломни отравляющий газ, а ещё взрывать проходы. Из 13 тысяч человек к концу осады в живых осталось только 48.

Аджимушкай — место крови, беспощадных убийств и апофеоз войны. Совсем как на картине — куча черепов, но не нарисованных, а настоящих. Чтобы изобразить жертв абортов, активисты придумали другой символ — расставленные рядами, как на линейке 1 сентября, детские ботинки. «Они могли бы пойти в школу» — так называется акция, к которой присоединился и мой город. Накануне проведения инсталляции сообщение об этом появилось в социальной сети. Реакция оказалась предсказуемой, но от этого не менее пугающей.

«С ума что ли сходят, больше придумать нечего?»

«22 сентября — День без автомобиля. Лучше бы эту акцию экологическую провели».

«Нет, это каким идиотом надо быть, чтоб такую фигню придумать?»

«Представляю... Будет стоять эта обувь... Сколько там? 819? Какой-то фильм ужасов... Жуть... Ну конечно, давайте нищету плодить... Лишь бы не аборт... Я ж мать, а он же ребенок, и бла бла бла».

«У нас и с абортами детей слишком много: садики, школы переполнены. Детские отделения в больницах тоже переполнены. Куда ещё больше детей? Мне кажется, наоборот, пропаганду абортов нужно ввести. Через 10-15 лет будет очень большая безработица, чем будут заниматься уже рожденные дети, непонятно, и никто не задумывается».

Остановимся. Переведём дух. Сообщений под анонсом акции — больше сотни. Большинство — подобные.

В Казани прошла социальная акция «Они могли бы пойти в школу»

Как-то раз меня попросили написать воззвание по сбору подписей против абортов для православного сайта. Я отказался, потому что не понимал, кому и что объяснять. Неужто люди, читающие православные сайты, могут одобрять убийство? Понятно, если «внешним» объяснять. Тем самым, которые за минувший год не дали в моём городе пойти в школу 65 классам. Вихрастые Ваньки, рыжие Ленки, Феди в очках и Кати с косичками — все они разорваны вакуумными отсосами, и закопаны давно как «биоматериал», и только ботинки под осенним ветром стоят. Чья вина? Наверное, не тех, кто читает сейчас этот материал, всё-таки написанный для православного сайта. Но кажется, и нам стоит лишний раз вспомнить о том, о чём забывать нельзя.

Я учился в колледже, мне не было ещё двадцати. Моя однокурсница забеременела. Страх перед родителями, нежелание ответственности. Я узнал, что она собирается купить таблетки и сделать химический аборт. Это было страшно слышать, но чтобы подойти и поговорить… Тогда я ещё не дорос до этого. Меня хватило лишь на то, чтобы на следующий день повесить в стенгазете знаменитый стих «Остановись, пусть он увидит солнце!». Прочитала она или нет, не знаю. Аборт сделала. Или сделали?

Наверное, нам с вами, христиане, надо быть умными и смелыми. Надо хорошо изучить вопрос абортов. Вот вы слышали, к примеру, что большинство противозачаточных таблеток имеют абортивное действие? Да, там речь о совсем ещё маленьких людях — без рук, без ног… Но даже эти создания — уже с душами, подаренными Богом. С вечными душами.

Объясняю коллегам. Сразу — в штыки. Переводим разговор в более мирное русло. Много разговариваем. И они, и я — прямо-таки знатоки, фармацевты в третьем поколении. Все со страшно умным видом доказываем противоположное. Предлагаю принести инструкции от препаратов. Приносят. Подчёркиваю красным строчки, где об абортивном действии. И тут всё — тишина. Ни мирных разговоров, ни продолжения споров. Всё, тема закрыта. Женщины просто не решились поверить, и побоялись выяснять дальше. Ведь если правда, то…

Их можно понять, наших несчастных женщин. Представьте на секундочку, вот вам звонят и говорят, что вы убили человека. Это же страшный сон. Вы же не хотели убивать, это случайно вышло. Но вот убили — по ошибке, по незнанию. А как с этим дальше жить? Проще бросить трубку и добавить номер в «чёрный» список.

Только надо помнить, что признание за собой греха — первый шаг к покаянию. К тому самому, которое со слезами, с болью, с ужасом от осознания собственной ошибки… Но в конце которого — рука Христа, протянутая к тебе. И Его слова: «Ступай, и больше не греши». И никаких камней в голову. Одно только прощение.

Что ещё я могу рассказать про аборты? Подруга из медицинского учебного учреждения присылает видеозапись. Просит никому не показывать. Она-то нормальная, и понимает, что в ролике — нечто ужасное. Она — православная, понимает. А остальные? На видео — урок английского. Студенты дома подготовили мини-сценки, чтобы отточить навыки говорения. Демонстрируют группе и преподавателю. Второкурсник запихнул под белый халат надувной шарик. Он пришёл делать аборт в больницу. Несколько неуклюжих фраз, и решение принято. Булавкой ударяет в «живот». Шарик лопается. Студенты смеются: отлично придумано! Трюк удался. Преподаватель поправляет несколько неверных выражений. Урок продолжается.

И это врачи. Будущие врачи, они потом дадут клятву Гиппократа, из которой кто-то услужливо вычеркнул фразу «не буду делать женщинам аборт». Ну конечно, сейчас время другое. Куда Гиппократу до нас.

Держите ещё один комментарий к анонсу той самой акции. «Конечно, давайте поддержим алкашек, которые плодятся как кошки, а мы потом всем миром собираем деньги на лечение их детей и помогаем собраться в школу». Действительно. Мы лучше сыну поможем правильно диалог составить, и два рубля на шарик в портфель сунем.

Вспоминается одна девочка, которая ходила ко мне на кружок. Она не любила маму. Вот папу — да. А с мамой — как-то не получается, не клеится. Нет чувств у неё к ней, ну не любит, и всё. А девочке 12 лет. Разговариваем, разговариваем… «А она аборт сделала», — говорит моя ученица. И кажется, ситуация проясняется. Конечно, мы ничего твёрдо тут не скажем. Поэтому у дочки к маме нелюбовь, или не поэтому. Но только грех всегда разъединяет людей. Есть замечательный фильм, называется «Двойная страховка». Там двое влюблённых совершают убийство, которое даст им возможность быть вместе. Но на самом деле с этого самого момента убийцы начинают внутренне ненавидеть друг друга. «Мы с тобой теперь в одном автобусе, у которого одна конечная остановка — кладбище», — что-то такое они говорят, и чувствуют себя соответствующе.

У нас с вами есть и другой выход — покаяние. Но об этом надо говорить людям, рассказывать. Сначала о том, что после их абортов двери автобуса захлопнулись, и он покатил по наклонной. Потом, когда осознают — рассказывать про стоп-кран, имя которому «раскаяние».

А люди будут затыкать уши. Это естественно. Почему сто комментариев под такой невинной вроде бы акцией? Да потому, что совесть вздрагивает от вида никому не нужных детских ботинок, и под ногами пол дрожит, и шорох шин по асфальту слышится. Чтобы мук совести не испытывать — выход прост, надо её заглушить. Надо надавить на сердце разумом, приказать ему не разрываться на части, не скорбеть. Всех кошек с их скребущими ногтями повыгонять, покричать: «Аборт — не убийство!», «Что за дикий бред?», «Лучше садик постройте!», «Зачем нищету плодить?». Авось, и успокоимся.

Не злись на этих людей, читатель. Они несчастны. По-настоящему несчастны, глубоко и неизбывно. Выход к свету есть, но они его не знают. Только пожалеть можно. И помолиться за них. Если спросят — показать дорогу.

Пока фотограф заваривал кофе, другая моя коллега хлопнула себя по лбу. «Я, кажется, знаю, в чём дело! Там же был центр репродукции, я туда ходила. На первом этаже — приёмное отделение. На втором — женщины лежали на сохранении. А на третьем — точно! — делали аборты!».

Странный ужас, охвативший взрослого мужика настолько, что он сбегает по лестнице вниз. Такой же ужас, как в керченских каменоломнях, где тринадцать тысяч людей были расстреляны, взорваны, удушены, заморены голодом и жаждой. Тринадцать тысяч для нашего города — это шесть лет. Шесть лет работы кабинета на третьем этаже.

После долгих поисковых работ ноги у моего коллеги покрылись язвами, и стали гнить. Его друзья «копари» посоветовали креститься. Он, татарин, принял Святое Крещение. Выздоровел. И стал интересоваться причинами происхождения того животного страха, который сопровождал его всё время работы на каменоломнях. «Это не привидения, не призраки, — объяснили новые знакомые. — Это бесовщина».

Может, так и есть. Я вспомнил дневник святого Николая Японского — там он сильно сокрушается глупому решению своего иноземного помощника, купившего под храм дешёвый дом, который никто из японцев брать не хотел. В нём произошла резня, массовое убийство, и теперь это место местные жители обходили стороной. Может, и Аджимушкай, и наш третий этаж — из того же разряда?

А всё же Бог сильнее дьявола. Это аксиома, которая решает всё. Это истина, которая спасает нас от греха, не даёт утонуть в пучине отчаяния. Нет такого греха, который не смывался бы покаянием, и первым в рай вошёл бандит — это надо помнить, и это даёт нам возможность радоваться в нашем заплаканном мире. Христос воскрес, друзья, и нас пригласил с собой! Будем каяться, будем говорить о Боге, будем защищать нерождённых деток и открывать глаза бедным несостоявшимся мамам… Будем жить! Жить с Богом.