1 августа
Преподобный Серафим Саровский, в миру Прохор, родился 19 июля 1759 года в городе Курске в благочестивой купеческой семье. Вся его жизнь отмечена знамениями милости Божией. Когда в детстве мать взяла его с собой на строительство храма и он упал с колокольни, Господь сохранил его невредимым. Во время болезни отрока Божия Матерь в сонном видении обещала матери исцелить его. Вскоре вблизи их дома с крестным ходом несли Курскую Коренную икону “Знамения” Пресвятой Богоро-дицы, мать вынесла больного, он приложился к иконе и после этого быстро поправился (кондак 3).
В семнадцать лет юноша уже твердо решил оставить мир, и мать благословила его на монашеский подвиг своим медным крестом, с которым преподобный не расставался до конца жизни (кондак 2). Старец Киево-Печерской Лавры Досифей (преподобная Досифея) благословил Прохора идти спасаться в Саровскую Успенскую пустынь, на границе Нижегородской и Тамбовской губерний, известную строгим исполнением иноческих уставов и подвижнической жизнью насельников (икос 3). После двух лет монастырских трудов и подвигов послушания Прохор тяжело заболел и долгое время отказывался от помощи врачей. Через три года ему явилась Божия Матерь с апостолами Петром и Иоанном и исцелила его (кондак 5).
18 августа 1786 года послушник принял иноческий постриг с именем Серафим (“Пламенный”) и в декабре 1787 года был посвящен в сан иеродиакона. Уже в то время молодой подвижник удостоился при богослужениях лицезреть святых Ангелов и Самого Господа нашего Иисуса Христа, грядущего по воздуху в окружении Небесных Сил (икос 6). В 1793 году святой Серафим был рукоположен в сан иеромонаха и положил начало подвигу пустынножительства и уединенной молитвы в лесной келлии, на берегу реки Саровки (кондак 6). Диавол усугубил брань против подвижника, и преподобный возложил на себя подвиг столпничества. Тысячу дней и ночей он с воздетыми руками молился на камне: “Боже, милостив буди мне, грешному” (кондак 8). Бессильный духовно низложить подвижника, диавол наслал на преподобного разбойников, нанесших ему смертельные раны, но явилась Матерь Божия и в третий раз исцелила его (икос 5).
По выздоровлении преподобный Серафим три года подвизался подвигом безмолвия, а в 1810 году, после 15-летнего пребывания в пустыни, отворился в монастырской келлии. За любовь к Богу, смирение и подвиги преподобный Серафим сподобился духовных даров прозорливости и чудотворения. 25 ноября 1825 года Матерь Божия со святителями Климентом Римским и Петром Александрийским явилась подвижнику и разрешила окончить затвор. Преподобный старец стал принимать приходящих к нему за благословением, советом и духовным утешением, с любовью называя всех: “Радость моя, сокровище мое” (кондак и икос 9).
Слово назидания, как всю свою жизнь, преподобный Серафим неизменно основывал на слове Божием, творениях святых отцов и примерах из их жизни, при этом особенно чтил святых поборников и ревнителей Православия. Любил рассказывать о русских святых. Всех обращающихся к нему преподобный убеждал стоять за непоколебимость веры, объяснял, в чем состоит чистота Православия. Многих раскольников он убедил оставить заблуждения и присоединиться к Церкви. Учительное слово преподобный обильно подкреплял пророчествами, исцелениями и чудотворениями. Многие воины, получившие благословение от преподобного Серафима, засвидетельствовали, что по его молитвам остались невредимы на поле боя.
Преподобный Серафим опекал и руководил сестер Дивеевской обители и, по указанию Матери Божией, основал для девиц отдельную Серафимо-Дивеевскую мельничную общину. Царица Небесная заранее возвестила подвижнику о его кончине, и 2 января 1833 года преподобный Серафим предал душу Господу, во время коленопреклоненной молитвы пред иконой Богоматери (кондак и икос 10).
По молитвам преподобного Серафима совершались многочисленные знамения и исцеления на его могиле. 19 июля 1903 года совершилось прославление угодника Божия.
Сестра святителя Василия Великого (U 379 г.; память 1/14 января). Воспитанная в строгом благочестии, святая дала обет девства и вместе со своей матерью преподобной Емилией (IV в.; память 1/14 января) оставила мир и приняла иночество. На берегу реки Ирисы, в Понте, их трудами была устроена обитель, в которой под руководством преподобной Макрины воспитывались в правилах благочестия и подвизались многие знатные девы и вдовицы, посвятившие себя Господу.
Здесь преподобная Макрина все время проводила в молитве, трудах и пении псалмов. Ее целомудрие было так высоко, что, когда у нее образовался на груди нарост и необходимо было сделать операцию, преподобная не решилась обнажить свое тело, отказалась от операции и горячо молила Господа об исцелении. Молитва ее была услышана, и святая получила исцеление. Еще при жизни своей сподобилась дара чудотворения. Скончалась преподобная Макрина в 380 г.
Родиной преподобного Дия была Антиохия Сирийская. Он происходил от родителей христиан. Преподобный с юности совершал постнический подвиг, постоянно молился, постился, всяческими трудами умерщвлял свое тело, порабощая плоть духу. Такими подвигами святой достиг высокой степени бесстрастия и сделался чистым жилищем Святаго Духа.
По повелению Божию, преподобный Дий переселился в Константинополь и основал здесь обитель, где был поставлен игуменом. Продолжая свои подвиги, преподобный так угодил Господу, что сподобился дара чудотворения. Так, он воскресил рабочего, который поскользнулся и утонул в колодце. Перед смертью преподобный Дий получил от Бога извещение о своей кончине. Скончался святой глубоким старцем, около 430 года.
Происходил из рода князей, которые во время татарского ига прославились как защитники христианской веры и отечества. Оба его деда умерли за отчизну в битве с Батыем.
Воспитанный в любви к святой вере и к своей Родине, князь всеми силами заботился о разоренных и угнетенных подданных, защищал их от насилия и грабежей ханских баскаков (сборщиков податей). Баскаки возненавидели святого Романа и оклеветали его пред татарским ханом Менгу-Тимуром в порицании ханской веры. Святой князь был вызван в Орду, где твердо исповедал себя христианином и за это был подвергнут ужасным истязаниям, после которых страдальцу отсекли голову (U 1270 г.). Почитание благоверного князя-мученика началось сразу же после его смерти.
Один из величайших пророков и первый девственник Ветхого Завета. Он родился в Фесвии Галаадской в колене Левиином за 900 лет до Рождества Христова. Когда родился Илия, отцу его Соваку было видение, что благо-образные мужи беседовали с младенцем, пеленали огнем и питали пламенем огненным. С юных лет он поселился в пустыне и жил в строгом подвиге поста и молитвы. Призван на пророческое служение в царствование царя Ахава-идолопоклонника, который поклонялся Ваалу (солнцу) и заставлял народ еврейский делать то же. Господь послал Илию к Ахаву и повелел предсказать ему, что если он и его народ не обратятся к истинному Богу, то его царство постигнет голод. Ахав не послушался пророка, и в стране настала засуха и большой голод. Во время голода Илия прожил год в пустыне, куда ему вороны носили пищу, и более двух лет у одной вдовы в г. Сарепте. Через три с половиною года Илия вернулся в Израильское царство и сказал царю и всему народу, что все бедствия израильтян происходят оттого, что они забыли истинного Бога и стали поклоняться идолу Ваалу. Чтобы доказать заблуждение израильтян, Илия предложил сделать два жертвенника — один Ваалу, а другой — Богу, и сказал: “Принесем жертвы, и если огонь с неба сойдет на жертвенник Ваала, значит, он истинный Бог, а если нет, то идол” (см. 3 Цар. 18, 21-24). Сначала сделали жертвенник Ваалу, набросали дров, закололи быка, а жрецы Вааловы стали молиться своему идолу: “Ваал, Ваал, пошли нам с неба огонь”. Но ответа никакого не было, и огонь с неба на Ваалов жертвенник не сошел. Вечером Илия сделал свой жертвенник, положил дрова полил их прежде водою и стал молиться Богу. И вдруг с неба упал огонь и попалил не только дрова и жертву, но и воду и камни жертвенника. Когда народ увидел это чудо, то прославил истинного Бога и снова в Него уверовал.
За свою пламенную ревность о Славе Божией пророк Илия был взят на небо живым в огненной колеснице. Свидетелем этого чудного восхождения был пророк Елисей. Затем в Преображении Господнем он явился вместе с пророком Моисеем и предстал пред Иисусом Христом, беседуя с ним на горе Фавор. По преданию Святой Церкви, пророк Илия будет Предтечею Страшного Второго Пришествия Христа на землю и во время проповеди примет телесную смерть.
Авраамий Галичский — святой, преподобный, игумен, ученик преподобного Сергия Радонежс-кого. Начал свои иноческие подвиги в обители преподобного Сергия и под его руководством. Преподобный Авраамий особенно отличался кротость и послуша-нием.
В 1350 г. по благословению преподобного Сергия он удалился для безмолвия в Галичскую страну, населенную чудскими племенами. Здесь, на берегу Чухломского (Чудского) озера, преподобному Авраамию было явление иконы Пресвятой Богородицы и слышался с неба голос Божией Матери, повелевающий основать монастырь.
Преподобный явился просветителем Галичской страны, обратив многих из язычества в христианство. Он основал 4 монастыря: в честь Успения Пресвятой Богородицы, в честь Положения пояса Божией Матери, в честь Собора Богоматери и в честь Покрова Пресвятой Богородицы.
Живя в трудах и подвигах, преподобный достиг глубокой старости, год до своей кончины он усугубил подвиги и предался совершенному безмолвию. 20 июля 1375 г. преподобный Авраамий мирно отошел ко Господу. Тело его было погребено в созданной им обители Покрова Пресвятой Богородицы.
“О, если бы верно взвешены были вопли мои, и вместе с ними положили на весы страдание мое! Оно верно перетянуло бы песок морей!” (Иов 6, 2-3) — мог бы вспомнить слова многострадального Иова преподобный мученик Афанасий, игумен Брестский, сражавшийся мечом духовным за православную веру, гонимый и убиенный отступниками, сыновья-ми лжи.
Преподобномученик Афанасий родился около 1595-1600 года в небогатой православной семье, вероятно, обедневшего шляхтича (судя по тому, что служил будущий игумен учителем при дворе магната). Возможно, он был из семьи городского ремесленника — как сам на то указывает в мемуарах, называя себя “нендзым Человеком, простым, гарбарчиком, калугером убогим”. Как это часто бывает, у нас нет сведений ни о месте рождения, ни о мирском имени святого; неизвестно также, чем является имя “Филиппович” — фамилией или отчеством.
Вероятно, начальные знания Афанасий получил в одной из братских школ, где, наученные греческому и церковнославянскому языку, слову Божию и святоотеческим творениям, готовились высокообразованные люди, могущие противостоять униатскому насилию и католическому прозелитизму. Но образование, полученное в братском училище, не вполне удовлетворяло любознательного юношу, и он прошел обучение в Виленской иезуитской коллегии, куда принимались молодые люди всех христианских конфессий.
Службу свою в качестве домашнего наставника молодой ученый начал в домах православной и католической шляхты, но в 1620 году жизнь его попала в иное русло: Филипповича, положительно зарекомендовавшего себя богатыми знаниями, благонравием и бесспорном педагогическим талантом, пригласил гетман Лев Сапега, канцлер Великого княжества Литовского. Гетман поручил ему вопитание некоего “Дмитровича”, представленного Афанасию русским царевичем Иоанном — якобы племянником умершего в 1598 году Феодора Иоанновича, внуком Иоанна IV Грозного от его младшего сына Димитрия, под именем которого в 1604-1612 годах выступало несколько самозванцев. Одним из таких “претендентов” и был представлен отец ученика Афанасия, которого поляки готовили на российский престол: Димитрий-Михаил Луба, убитый в Москве во время мятежа против ополчения Лжедмитрия I. Жена Михаила Лубы Мария умерла в заключении, а малолетнего сына взял некто Войцех Белинский, который привез дитя в Польшу и выдавал за сына Димитрия и Марины Мнишек, на самом деле повешенного. Обо всем этом было объявлено на сейме перед королем, поручившим воспитание Ивана Димитриевича Льву Сапеге. Тот назначил содержание “царевичу” в шесть тысяч злотых в год из доходов Бреста и Брестского повета.
Семь лег служил Афанасий “инспектором” лжецаревича, приходя постепенно к уверенности, что этот “некий царевич московский”, “некий Луба”, “и сам о себе не знающий , что он такое”, является очередным самозванцем. Уверенность эта с течением времени усиливалась, особенно когда содержание Лубы уменьшилось до сотни злотых в год, а у самого гетмана Сапеги как-то вырвалось: “Кто его знает, кто он есть!”
Став невольным соучастником политической интриги против Московского государя, известного защитника Православия Михаила Федоровича Романова, сына русского патриарха Филарета, Филиппович в 1627 году оставил двор канцлера и удалился в келию Виленского Свято-Духова монастыря, где вскоре принял постриг от наместника Иосифа Бобриковича. В скором времени по его благословению Афанасий прошел послушание в Кутеинском монастыре под Оршей, основанном недавно, в 1623 году Богданом Стеткевичем и супругою его Еленой Соломерецкой (В. Зверинский. Материалы для историко-топографического исследования. СПб. 1892 С. 172), а затем — в Межигорской обители под Киевом, у игумена Комментария (упоминается под 1627 годом) и брата Киевского митрополита Иова Борецкого — Самуила. Впрочем, уже в 1632 году Межигорский игумен отпустил Афанасия в Вильну, где тот был рукоположен в сан иеромонаха.
В следующем году Афанасий вновь покинул монастырь Святого Духа и направился в качестве наместника игумена Леонтия Шитика в Дубойнский монастырь под Пинском, также подначаленный виленской монашеской обители, где и провел в заботах о братии, постах и молитвах три года.
В 1636 году ярый сторонник католического прозелитизма Альбрехт Радзивилл, нарушая изданные королем Владиславом IV “Статьи успокоения”, силой изгнал из Дубойнского монастыря православных насельников, чтобы передать обитель иезуитам, которые незадолго до того стараниями того же Альбрехта обосновались в Пинске. Афанасий, будучи не в силах противостоять магнату и удержать монастырь, составил жалобу с повествованием об учиненном беззаконии, но этот письменный протест, подписанный множеством православных, не принес положительных результатов.
Изгнанный из святой обители, Афанасий Филиппович пришел в Купятицкий монастырь к игумену Иллариону Денисовичу. Обитель эта была основана в 1628 году вдовою брестского каштеляна Григория Войны Аполлонией и ее сыном Василием Коптем при чудодейственной иконе Божией Матери, написанной внутри креста, некогда сожженной татарами, а после чудесно явившейся посреди пламени. Здесь, под святым покровом “малой размерами, но великой чудесами” иконы, и проживал блаженный Афанасий в сердечной дружбе с иноком Макарием Токаревским.
Этот Макарий в 1637 году привез от митрополита Петра Могилы универсал, позволяющий сбор “ялмужны” — подаяния на восстановление Купятицкой монастырской церкви. И вот, по совету братии монастыря и благословению игумена, в ноябре 1637 года Афанасий Филиппович отправился собирать пожертвования. Для этого он решился на достаточно смелые действия: направило Москву, чтобы, собирая пожертвования, искать защиты Православия у Московского царя. Незадолго перед дорогой ему было видение, которого сподобился и игумен обители: в пылающей печи горел король Сигизмунд, папский нунций и гетман Сапега. Это видение Афанасий счел благим предзнаменованием скорого торжества Православия. Непосредственно же перед уходом в Московию Афанасий, молясь в церковном притворе, видел сквозь окошко икону Богородицы и услышал какой-то шум и голос от иконы “Иду и Я с тобою! ”, а после заметил и умершего за несколько лет перед тем диакона Неемию, промолвившего: “Иду и я при Госпоже моей!” Так, заручившись обетованием чудесного покровительства Пресвятой Богородицы, простившись с братией и получив благословение игумена, Афанасий отправился в путь.
Прибыв в Слуцк, он встретился с неожиданными трудностям: архимандрит Самуил Шитик отнял у него митрополичий универсал по той причине, что Филиппович не имел права делать сборы на территории, не относящейся к Луцкой епархии. Когда же в конце января 1638 года конфликт был разрешен, Афанасий со своим спутником Волковицким направился в Кутейно просить игумена Иоиля Труцевича, связанного с наиболее известными представителями российского духовенства, посодействовать в переходе границы в Московию (над границей был усилен надзор из-за того, что казаки, опасаясь расправы после недавнего бунта, бежали из Речи Посполитой в Россию).
Взяв у игумена Иоиля рекомендательные письма “карточек, сведочных о себе”, — Филиппович направился в Копысь, Могилев, Шклов и вновь возвратился в Кутеинский монастырь, где наместник Иосиф Сурта рекомендовал пробраться в Московское царство через Трубчевск. Сбившись с дороги и едва не утонув и Днепре, ограбленные и избитые на одном из постоялых дворов, путешественники добрались, наконец, до Трубчевска. Однако и здесь их ждала неудача; князь Трубецкой категорически отказался выдать им пропуск, подозревая в них лазутчиков.
Вынужденный возвратиться, Афанасий посетил по дороге Човский монастырь, где один из старцев посоветовал ему сделал попытку перейти границу в районе Новгород-Северского при содействии тамошнего воеводы Петра Песечинского. Паломник с благодарностью принял добрый совет и пересек границу у села Шепелево.
Однако на этом не закончились трудности Афанасия: по пути в Москву у него произошла размолвка с послушником Онисимом, потерявшим надежду добиться поставленной цели.
Наконец, ходоки пришли к вратам столицы. В Москве они остановились в Замоскворечье, на Ордынке, где в марте 1638 года Афанасий составил записку царю, излагая свою миссию и историю путешествия в виде дневника. В этой записке Афанасий показал бедственное положение Православной Церкви в Речи Посполитой развернув картину насилий и надругательств над Православием, умолял Российского государя заступиться за русскую веру. Он также советовал царю сделать на воинских хоругвях изображение Купятицкой Божией Матери, с помощью которой удалось совершить столь трудное и небезопасное путешествие. Записка эта вместе с изображением чудотворного образа была передана царю. В итоге Афанасий был принят в Посольской избе, где, видимо рассказал и о готовящемся самозванце. Уже в следующем году в Польшу была послана комиссия во главе с боярином Иваном Плакидиным для выявления самозванцев; донесение главы комиссии подтвердило сведения Афанасия (Памятники русской старины. СПб. 1885. Т.8).
В цветоносное, Вербное воскресенье Афанасий покинул Москву с щедрыми пожертвованиями для Купятицкой церкви, 16 июня прибыл в Вильну, а в июле достиг пределов родной обители.
В 1640 году братия Брестского Симеонова монастыря, лишившаяся игумена, послала в Купятицы прошение благословить к ним игуменом Афанасия Филипповича либо Макария Токаревского. Выбор пал на Афанасия, который направился в Брест. Здесь он оказался в самом центре борьбы Православия с унией, ибо Брест был городом, в котором появилось на свет и как нигде больше распространилось “греко-католичество”. Еще ранее все 10 православных храмов города были превращены в униатские, и только в 1632 году православному братству удалось возвратить храм во имя Симеона Столпника с монастырем при нем, а в 1633 — церковь в честь Рождества Богородицы.
Униаты, однако, не прекратили своих посягательств, и вскоре игумену Афанасию пришлось разыскивать “фундации” на православные храмы: было найдено и занесено в городские книги магдебургии шесть документов XV века, относящихся к брестскому Никольскому братству, объединявшему монастыри Рождества Богородицы и Симеона Столпника. Найденные игуменом документы давали основания к юридическому оформлению прав Рождество-Богородичного братства, и брестский подвижник отправился в сентябре 1641 года в Варшаву на сейм, где получил 13 октября королевский привилей, подтверждавший права братчиков и позволяющий приобрести в Бресте место для постройки братского дома.
Но привилей этот надлежало ратифицировать у канцлера Альбрехта Радзивилла и подканцлера Тризны, которые отказались, даже за 30 талеров, которые мог предложить им игумен, заверить привилей своими печатями, ссылаясь на то, что “под клятвою запрещено им от святого отца папежа, чтобы более уж вера греческая здесь не множилась”. Не смогли помочь игумену Брестскому и собранные на сейме православные епископы, опасавшиеся, что в борьбе за меньшее можно потерять большее, вызвав волну новых преследований со стороны властей. Игумен Афанасий, однако, укрепленный в правоте своего дела благословением чудотворной иконы, вновь сделал попытку заверить данный привилей, — и вновь безуспешно. Тогда он явился на сейм и обратился непосредственно к королю с официальной жалобой — “супликой”, — требуя, “чтобы вера правдивая греческая основательно была успокоена, а уния проклятая уничтожена и в ничто обращена”, угрожая монарху Божией карой, если он не обуздает диктат Костела.
Обличение это, произнесенное 10 марта 1643 года, привело короля и сейм в сильнейшее раздражение. Игумена Афанасия арестовали и заключили вместе с соратником его диаконом Леонтием в доме королевского привратника Яна Железовского на несколько недель — до сеймового разъезда. Лишенный возможности разьяснить причины своего выступления, игумен Брестский возложил на себя подвиг добровольного юродства, и 25 марта, на празднование Благовещения Пресвятой Богородицы, бежал из-под стражи и, встав на улице в каптуре и параманте, бия себя посохом в грудь, принародно произнес проклятие унии.
Вскоре он был схвачен и вновь заключен под стражу, а после окончания сейма предан церковному суду. Суд, для успокоения властей, временно лишил его иерейского и игуменского сана и отправил в Киев на завершительное разбирательство консистории. В ожидании окончательного постановления суда преподобный Афанасий подготовил объяснительную записку на латыни, ибо предполагался приезд правительственного обвинителя. Вдали от раздраженной Варшавы и верховных властей суд, проходивший под председательством ректора Киево-Могилянской коллегии Иннокентия Гизеля, постановил, что Афанасий уже искупил свой “грех” заключением, и поэтому ему предоставляется свобода и возвращается священнический сан. Митрополит Петр Могила подтвердил это решение и 20 июня отправил преподобного в монастырь Симеона Столпника с посланием, в котором предписывалось быть более осторожным и сдержанным в церковных делах.
Так преподобный Афанасий возвратился в Брест, где и прожил “в покое время немалое”. Покой этот был весьма относительным, ибо не прекращались непрерывные нападения на обитель иезуитских студентов и униатских священников, оскорблявших и даже избивавших православных иноков.
Рассчитывая получить поддержку у новогородского воеводы Николая Сапеги, считавшегося патроном Симеонова монастыря, и в уповании на то, что он поможет исхлопотать охранную грамоту для православных берестейцев, преподобный Афанасий отправился в Краков, занимаясь одновременно сбором пожертвований для своей обители. К сожалению, поддержки вельможного воеводы найти не удалось, и преподобный направился к московскому послу князю Львову, проживавшему в то время в Кракове и занимавшемуся расследованием о самозванцах. Встретившись с ним, Афанасий рассказал о своем путешествии в Москву, а также сообщил множество фактов о Яне-Фавстине Лубе, предъявив одно из его последних посланий, определенные фрагменты которого давали основания возбудить против самозванца судебное расследование.
Вызванный из Кракова в Варшаву письмом варшавского юриста Зычевского, который сообщал 3 мая 1644 года, что его усилиями грамота, порученная Афанасием к заверению у канцлера, уже снабжена необходимыми печатями, и требовал выкупить привилей за шесть тысяч злотых, преподобный Афанасий безотлагательно направился в столицу. Но, когда при проверке оказалось, что привилей не внесен в королевскую метрику и, следовательно, не имеет законной силы, игумен отказался выкупить фиктивный документ.
Вернувшись в Брест из Варшавы, преподобный Афанасий заказал в бернардинском монастыре копию Купятицкой иконы и поместил ее в своей келии; вдохновленный этим образом, он приступил к сложению новой публичной жалобы, с которой рассчитывал выступить на сейме 1645 года. Для этого же он подготовил несколько десятков копий рукописной “Истории путешествия в Москву” с изображением Купятицкой иконы Божией Матери.
Планам Афанасия не суждено было сбыться: за несколько недель до открытия сейма, летом 1645 года он был арестован и под конвоем отправлен в Варшаву в качестве заложника за увезенного в Москву Лубу. Несмотря на ежедневные допросы и пытки, ободряемый своими последователями, о чем свидетельствует, к примеру, письмо некоего Михаила от 1 июня, игумен Брестский не прекратил публичной полемической деятельности и написал “Новины”, в которых поместил свой собственный духовный стих, самостоятельно положенный на музыку:
На протяжении полугода создавал неутомимый воин Христов целый ряд статей, названия которых говорят за себя: “Фундамент беспорядка Костела Римского”, “Совет набожный”, “О фундаменте церковном”, “Приготовление на суд”. Составил он и прошение королю Владиславу, поданное 29 июня 1645 года. Не зная о судьбе этого послания, игумен написал еще одну, третью “суплику” которая была подана одним из сторонников преподобного в королевскую карету во время выезда монарха.
Суплика эта обратила на себя внимание короля, но просьба об освобождении не имела никаких последствий, несмотря даже на то что 23 июля посол Гавриил Стемпковский уговорил нового Российского государя Алексия выпустить Лубу под поручительство короля и панов. Впрочем, когда королю попытались передать статью игумена Брестского “Приготовление на суд”, тот, воскликнув “не надо, не надо уже ничего; сказал его выпустить!”, не захотел принять игумена.
Вместе с тем, король Владислав предложил митрополиту Петру Могиле вызвать к себе преподобного Афанасия и поступить с ним так, как сочтет нужным. Но в то же время тюремные власти подстрекали узника к побегу, чтобы получить формальное основание для его убийства. Игумен не поддался на эту провокацию, терпеливо ожидал “порядного из тюрьмы выпущения” особенно когда возник слух, что его согласился выслушать сам король. Видимо, позже сенаторы все же убедили монарха не встречаться с лишенным свободы Брестским игуменом.
3 ноября 1645 года преподобный Афанасий в сопровождении конвоя был отправлен в Киев, где пребывал в келии Печерского монастыря. Здесь он “для ведомости людям православным” трудился над соединением всех своих трудов в единое произведение — “Диариуш”. 14 сентября 1646года, стремясь вновь заявить о своей невиновности и правоте, преподобный вновь решился на это в образе юродивого Печерской монасырской церкви. Объясняя позднее это действие, он написал “Причины поступку моего таковые в церкве святой Печаро-Киевской чудотворной на Воздвижение Честного Креста року 1646” — статью, ставшую последней в его жизни.
Спустя три с половиной месяца после упомянутых событий, 1 января 1647 года скончался митрополит Петр Могила. На погребение митрополита приехали все православные епископы Речи Посполитой, среди которых был и Луцкий иерарх Афанасий Пузына. Уезжая, он взял с собой преподобного игумена Брестского в качестве духовного лица, принадлежащего к его епархии и после настойчивых прошений брестских братчиков отправил игумена в его монастырь.
Но недолгими были мирные времена. В марте 1648 года началось восстание, во главе которого стоял Богдан Хмельницкий; еще через месяц умер король Владислав. В это время в Речи Посполитой начали действовать чрезвычайные — каптуровые — суды, и 1 июля 1648 года капитан королевской гвардии Шумский сделал донос на преподобного Афанасия, которого арестовали сразу после Божественной литургии в Рождество-Богородичной церкви.
Обвинитель докладывал суду о пересылке игуменом неких посланий и пороха казакам Богдана. Преподобный опротестовал это заявление, потребовав предоставления свидетельских показаний со стороны обвинения. Обыск, проведенный в монастыре, не дал результатов. Когда об этом было доложено инспектору-обвинителю, тот в сердцах проговорился: “Ей же, чтоб вас поубивало, что не подбросили какого ворка пороха и не сказали, будто здесь у чернецов нашли!” Впрочем, неспособные доказать собственную клевету, обвинители выдвинули другое, главное свое обвинение, и по нему решили, наконец, расправиться с праведником, который “унию святую оскорблял и проклинал”.
Понимая, что ищут лишь повода к его убийству, преподобный Афанасий заявил судьям: “Затем ли, милостивые Панове, приказали мне в себя придти, что я оскорблял и проклинал унию вашу? — Так я на сейме в Варшаве пред королем... и сенатом его пресветлым говорил и всегда всюду говорил по воле Божией. И перед вами теперь утверждаю: проклята уния ваша...”
После недолгого совещания судьи объявили игумена заслуживающим смертной казни. До получения из Варшавы окончательной санкции преподобный Афанасий, закованный в колодки, был посажен в цейхгауз. Когда же в Брест приехал католический луцкий бискуп Гембицкий и канцлер Литовского княжества Альбрехт Радзивилл, не сломленный игумен и в их присутствии заявил, что уния проклята Богом. На это бискуп ответил: “Будешь язык свой завтра перед собой в руках палача видеть!”
В ночь на 5 сентября в камеру Афанасия был послан студент-иезуит, чтобы сделать последнюю попытку склонить к измене Православию непоколебимого игумена. Попытка эта не имела успеха, и тогда с мученика сняли колодки и повели к брестскому воеводе Масальскому, который в раздражении бросил: “Имеете уже его в своих руках, делайте же с ним, что хотите!”
Из обоза воеводы гайдуки привели мученика в соседний бор у села Гершановичи, начали пытать его огнем принуждая отречься от Православия, а после приказали одному из них застрелить преподобного. Этот гайдук, который рассказал позже о гибели мученика людям, и среди них — автору повести об убиении преподобномученика, “видя, что это духовник и добрый его знакомый, сначала попросил у него прощения и благословения, а потом в лоб ему выстрелил и убил... покойный же, уже простреленный двумя пулями в лоб навылет, еще, опершись на сосну, стоял некоторое время в своей силе, так что приказали столкнуть его в ту яму. Но и там он сам повернулся лицом вверх, руки на груди накрест сложил и ноги вытянул...”
Лишь 1 мая, через восемь месяцу после этого злодейства какой-то мальчик семи или восьми лет показал симеоновской братии место, где лежало тело игумена. Земля в том месте не была освящена и принадлежала иезуитам. Монахи выкопали тело и, испросив позволения у полковника Фелициана Тышкевича, перенесли останки преподобномученика в монастырь, где погребли в храме Симеона Столпника “на правом клиросе в склепике”.
Нетленные мощи игумена Афанасия, положенные в медной раке, привлекали множество богомольцев, так что и само существование монастыря, весьма бедного со дня его основания, поддерживалось преимущественно доходами от молебных песнопений у мощей, прославленных чудотворениями.
Уже спустя десять лет после мученической кончины Брестского игумена 5 января 1658 года Киево-Печерский архимандрит Иннокентий Гизель и Лещинский игумен Иосиф Нелюбович-Тукальский доложили царю Алексею Михайловичу, что над мощами преподобного мученика Афанасия неоднократно сиял чудесный свет.
Память о святом мученике с тех пор сохраняется в народной памяти. Вскоре после кончины было написано сказание о гибели его и сложено церковное песнопение в его честь; существует также тропарь и кондак, написанные архимандритом Маркианом 30 августа 1819 года. Когда было установлено официальное празднованне — неизвестно, однако Афанасий Брестский именуется преподобным мучеником, причисленным к лику киевских святых, еще в “Истории об унии” святителя Георгия Конисского.
8 ноября 1815 года при пожаре в Симеоновской церкви расплавилась медная рака с мощами святого Афанасия, и уже на следующий день священник Самуил Лисовский нашел частицы мощей мученика и положил их на оловянном блюде под алтарем монастырской трапезной церкви. В 1823 году при принятии церковного имущества новым настоятелем Автономом подлинность их была засвидетельствована присяжными показаниями семи брестских жителей, присутствовавших при собирании частиц мощей после пожара. Вскоре Минский архиепископ Антоний по просьбе Автонома распорядился “положить мощи в ковчег и хранить оные в церкви с благоприличием”.
20 сентября 1893 года был возведен храм во имя святого преподобномученика Афанасия Брестского в Гродненском Борисоглебском монастыре, а осенью следующего года частица его святых мощей была перенесена в Леснинский женский монастырь.
Господь прославил многочисленными чудотворениями останки Своего угодника. В ноябре 1856 года помещик Поливанов, возвращавшийся из-за границы, был вынужден остановиться в Бресте по причине неожиданной болезни своего десятилетнего сына. Когда мальчик был уже при смерти, отец просил священника принести ковчежец с мощами преподобного Афанасия. Когда умирающий ребенок прикоснулся к святым мощам — он полностью исцелился. Тогда же святыня была положена в позолоченную раку, а в 1894 году над ней была изготовлена сень с изображением святого Афанасия. Еще одно чудо — исцеление смертельно больного протоиерея Василия Соловьевича — произошло 14 мая 1860 года.
Жил в VI веке до Р. X. Родился в г. Сарифе, из колена Левиина; сын священника Вузия. Был в плену вавилонском, где жил на реке Ховар. Там ему было открыто будущее еврейского народа и всего человечества. Он сподобился многих славных видений, два из которых особенно важны: о храме Господнем — прообраз Церкви Христовой, и о сухих костях на поле — прообраз всеобщего воскресения мертвых. Творил чудеса. За обличение в идолопоклонстве предан казни: привязанный к диким коням, был разорван на части. Останки его похоронили в усыпальнице Сима и Арфаксада, недалеко от Багдада. Оставил после себя книгу пророчеств.
Родом сириец, сопостник преподобного Иоанна юродивого (U 590 г.; память 21 июля/3 августа), вместе с ним принявший постриг в Иерусалиме и проживший 29 лет в пустынной келлии, вблизи Мертвого моря.
Призванный в 60 лет на подвиг юродства, преподобный удалился в город Эмессу, где начал юродствовать. Люди, то почитали его, как святого, то презирали, как безумного. Только со своим духовным другом, диаконом Иоанном, святой говорил открыто и прямо. Многих жителей города спас блаженный от грехов и смерти, прикрывая свою святость юродством. Мирно почил о Господе около 590 г. Тело преподобного было найдено в его хижине под охапкой хвороста и погребено между гробами нищих. При его погребении многие слышали ангельское пение.
Святая равноапостольная Ма-рия Магдалина, одна из жен-мироносиц, удостоилась первой из людей увидеть Воскресшего Господа Иисуса Христа. Родилась она в местечке Магдалы в Галилее. Жители Галилеи отли-чались непосредственностью, пылкостью нрава и самоотвер-женностью.
Эти качества были присущи и святой Марии Магдалине. С юности она страдала тяжким недугом — беснованием (Лк. 8, 2). Перед Пришествием в мир Христа Спасителя бесноватых было особенно много: враг рода человеческого, предвидя свое близкое посрамление, восставал на людей со свирепой силой. Через болезнь Марии Магдалины явилась слава Божия, сама же она обрела великую добродетель всецелого упования на волю Божию и ничем неколеблемую преданность Господу Иисусу Христу. Когда Господь изгнал из нее семь бесов, она, оставив все, последовала за Ним.
Святая Мария Магдалина следовала за Христом вместе с другими женами, исцеленными Господом, проявляя трогательную заботу о Нем. Она не оставила Господа после взятия Его иудеями, когда начала колебаться вера в Него ближайших учеников. Страх, побудивший к отречению апостола Петра, в душе Марии Магдалины был побежден любовью. Она стояла у Креста вместе с Пресвятой Богородицей и апостолом Иоанном, переживая страдания Божественного Учителя и приобщаясь великому горю Богоматери. Святая Мария Магдалина сопровождала Пречистое Тело Господа Иисуса Христа при перенесении Его ко гробу в саду праведного Иосифа Аримафейского, была при Его погребении (Мф. 27, 61; Мк. 15, 47). Служа Господу во время Его земной жизни, она желала послужить Ему и после смерти, воздав последние почести Его Телу, умастив его, по обычаю евреев, миром и ароматами (Лк. 23, 56). Воскресший Христос послал святую Марию с вестью от Него к ученикам, и блаженная жена, ликуя, возвестила апостолам о виденном — “Христос воскрес!” Как первая благовестница Христова воскресения, святая Мария Магдалина признана Церковью равноапостольной. В этом благовестии главное событие ее жизни, начало ее апостольского служения.
По преданию, она благовествовала не только в Иерусалиме. Святая Мария Магдалина отправилась в Рим и видела императора Тиверия (14-37 гг.). Известный своим жестокосердием император выслушал святую Марию, которая рассказала ему о жизни, чудесах и учении Христа, о Его неправедном осуждении иудеями, о малодушии Пилата. Затем она поднесла ему красное яйцо со словами “Христос воскрес!”. С этим поступком святой Марии Магдалины связывают пасхальный обычай дарить друг Другу красные яйца (яйцо, символ таинственной жизни, выражает веру в грядущее общее Воскресение).
Затем святая Мария отправилась в Ефес (Малая Азия). Здесь она помогала святому апостолу и евангелисту Иоанну Богослову в его проповеди. Здесь же она, по преданию Церкви, преставилась и была погребена. В IX веке при императоре Льве VI Философе (886-912 гг.) нетленные мощи святой Марии Магдалины были перенесены из Ефеса в Константинополь. Полагают, что во время крестовых походов они были увезены в Рим, где и покоились в храме во имя святого Иоанна Латеранского. Папа Римский Гонорий III (1216-1227 гг.) освятил этот храм во имя святой равноапостольной Марии Магдалины. Часть ее мощей находится во Франции, в Проваже близ Марселя, где также воздвигнут храм, посвященный святой Марии Магдалине. Части святых мощей равноапостольной Марии Магдалины хранятся в различных монастырях Святой Горы Афон и в Иерусалиме. Многочисленные паломники Русской Церкви, посещающие эти святые места, благоговейно поклоняются ее святым мощам.
Родился в г. Синопе. С юных лет он сподобился такой благодати Святого Духа, что исцелял недуги и изгонял бесов из людей. За свою добродетельную жизнь он был поставлен епископом в родном городе. Являясь для своей паствы примером всех добродетелей, многих приведя ко Христу, св. епископ Фока в 117 г., в царствование императора Траяна, сподобился мученического венца.
Незадолго до этого ему было дивное видение в виде голубя, возложившего ему на голову венец и этим предвозвестившего мученическую кончину святого. За твердое исповедание Христа священномученика Фоку подвергли жестоким мучениям, а затем бросили в разожженную баню, где он и скончался. Его святые мощи впоследствии были перенесены в Константинополь.
С юных лет ушел из родительского дома и пять лет прожил послушником у старца Павла в Лукьяновской пустыни, под Переяславом. Затем юный подвижник перешел в Переяславскую обитель святых Бориса и Глеба. Он усердно ходил в храм и беспрекословно выполнял все, что ему приказывали.
Через пять лет он принял иночество с именем Корнилий. С этого времени никто не видел преподобного спавшим на постели. Некоторые из братии насмехались над св. Корнилием как юродивым, но преподобный молча переносил обиды и усиливал иноческие подвиги.
Тридцать лет прожил преподобный Корнилий в полном безмолвии, считаясь у братии глухим и немым. Перед кончиной, последовавшей 22 июля 1693 г., преподобный Корнилий исповедался у духовника обители о. Варлаама, причастился Святых Тайн и принял схиму. Преподобный был погребен в часовне. Через девять лет при построении нового храма его мощи были обретены нетленными.
Икона “Почаевская” находилась в Успенской Почаевской Лавре Волынской епархии. Можно предположить, что ранее она была чей-то домашней иконой. Название свое она получила от местечка Почаева, где и прославилась.
Некогда в Почаевской горе, в пещере, поселились два инока для подвигов. Однажды, один из этих подвижников взошел на гору для молитвы и увидел Пресвятую Богородицу в огненном столпе, стоящую на камне. Он тотчас позвал посмотреть на видение жившего с ним инока. Это видели и пастухи, пасшие стада под горою. После окончания видения, на месте где стояла Богородица, камень расплавился, и стопа, отпечатанная в камне, наполнилась прозрачной водой. Замечательно, что вода в этой стопе не убывает, хотя многочисленные паломники брали ее для своего освещения и исцеления. Явление Пресвятой Богородицы на Почаевской горе было около 1340 года.
В 1559 году проездом из Константинополя, на Волыни был митрополит Неофит. Отъезжая, в знак благодарности, он благословил икону Богородицы Анны Гойской, у которой гостил. С тех пор икона ознаменовала себя чудными явлениями: служанки Гойской не раз видели икону в сиянии. Сама Богородица не раз являлась Гойской во сне и наяву. Брат Анны, слепой от рождения, получил зрение по молитве перед этою иконой.
Позже икона была передана инокам на Почаевской горе и с тех пор чудеса от нее потекли рекою. Перед нею по молитвам исцелялись всевозможные болезни, и даже воскресали мертвые. Чудеса совершались не только для православных, но и для католиков и евреев. Чудесно в 1675 году эта икона защитила Почаевский монастырь от осады турков.
Пострадали за Христа при императоре Диоклетиане в Ликии в 305 г. За исповедание себя христианами и отказ принести жертву языческим идолам святые после многих мучений были брошены в огонь, но, укрепляемые силой Божией, вышли из него невредимыми. После этого их и еще 13 мучеников усекли мечом.
Ученик св. апостола Петра, он был поставлен им епископом г. Равенны. 28 лет провел святой в пастырских трудах, проповедуя слово Божие. Именем Господним он совершил много чудес: исцелял болезни, изгонял бесов, воскрешал мертвых и этим многих язычников обратил к истинной вере. За проповедь о Христе святой был схвачен озлобленными язычниками и предан жестоким мучениям. Но Господь несколько раз спасал Своего угодника от смерти. После нескольких лет изгнания, вернувшись в Равенну, святитель Аполлинарий был изрублен мечами и предал свою святую душу в руки Божии. Мученическая его кончина его последовала около 75 г.
Прославилась в 1888 г. в Петербурге, когда во время страшной грозы молния ударила в часовню, но находившаяся в ней святая икона Царицы Небесной осталась невредимой; причем лик Богоматери, сильно потемневший от времени и копоти, как бы просветлел и обновился, двенадцать же медных монет (грошиков) из разбитой кружки каким-то образом оказались прикреплен-ными в разных местах к образу. И милость Божия вскоре прославила икону дивными чудотворениями. На месте часовни в 1898 г. была построена церковь.
Родители святой Христины были язычниками, но по Божиему предусмотрению дали ей имя, которое предуказывало ее призвание стать христианкой. Не было среди отроковиц подобной ей по красоте.
Желая сохранить ее девственницей, отец устроил особое помещение, поставил в нем идолов и приказал ей служить им. Живя в уединении, Христина часто любовалась звездным небом и, подобно великомученице Варваре, пришла к убеждению, что должен существовать единый Творец. Бог устроил так, что она познакомилась с христианами, которые рассказали ей о христианской вере, и она уверовала во Христа.
После этого святая Христина с негодованием сокрушила идолов в своем доме, за что по отцовскому повелению ее предали различным мучениям. Ее нещадно избивали, строгали ее тело острым железом, жгли огнем, бросали в ров с ядовитыми змеями и прочее. Наконец, воины закололи святую Христину мечами и пиками. Так эта святая мученица пострадала в 300 году. Память ее особенно чтится на Востоке.
Сначала инок Киево-Печерской обители; за духовную рассудитель-ность и примерную жизнь в 1164 г. был избран игуменом Печерской обители, которой управлял до самой блаженной кончины своей в 1182 г. Известен как жизне-описатель святых угодников Печерских. Тело святого было положено в Ближних (Антониевых) пещерах.
