Священномученики Александр (Смирнов) и Феодор (Ремезов) пресвитеры (1918 г.)

Священник Александр Смирнов родился в 1887 году и служил в Крестовоздвиженской церкви села Вышегород Верейского уезда Московской губернии. За простоту в обращении и милосердие был любим своими прихожанами. Когда кому-нибудь из них требовалась помощь, он оказывал ее просто и без сомнений. Неукоснительно исполнял церковный устав, не допуская сокращений или отступлений в службах, за что пользовался большим уважением старообрядцев, которых много тогда жило в этом уезде. Был наделен от Бога красивым и сильным голосом, так что церковное начальство не раз хотело перевести его в Москву в один из соборных храмов.

В 1918 году советская власть издала декрет об отделении Церкви от государства, подобный антихристианским эдиктам языческих императоров, ставивших своей целью уничтожение Церкви. Декрет запрещал любую форму проповеди, в которую было включено даже и ношение священником рясы вне храма. Кое-где угрозами принуждали священников изменить свой облик и, бывало, за неподчинение убивали.

Местные власти потребовали от о. Александра, чтобы он перестал ходить по селу в рясе и остриг волосы. После совета со своим старцем-священником о. Александр сказал, что никогда не подчинится беззаконному распоряжению и не откажется от облика православного пастыря.

В Верейском районе особой жестокостью отличался милиционер Мужеров. Возмущенные его злодействами крестьяне, не найдя на него управы у местных начальников, убили его. В отместку из Москвы был послан отряд карателей-латышей числом в пятьдесят всадников, которые должны были самой жестокостью казней устрашить крестьян. Однако не только крестьян они собирались казнить, но и всех священников, которых удастся захватить. И только отречение от Бога могло спасти жизнь.

В храме Космы и Дамиана, расположенном неподалеку от Вышегорода, служил о. Феодор Ремезов. 14 ноября здесь был престольный праздник, на который съехалось духовенство и миряне со всей округи. После литургии, молебна и общей трапезы священники разъехались по приходам.

В тот же день, ближе к вечеру, в расположенную рядом с Вышегородом деревню Новая Борисовка въехал вооруженный отряд латышей. По пути им повстречался церковный сторож, и они зарубили его.

Крестьяне, заподозренные в убийстве милиционера, были без всякого суда казнены.

Узнав, что о. Александр дома, каратели послали к нему фельдшерицу, чтобы она пригласила его в сельсовет.

— Зачем я пойду? — прямо и просто ответил священник. — Я ни в чем перед властью не виноват.

— Как хотите, — ответила та и ушла, но в голосе ее прозвучала угроза.

Жена о. Александра со старшей дочерью Еленой решили сами пойти к сельсовету, чтобы посмотреть, что там происходит. В доме остались лишь священник и его четырехлетний сын Александр. Вскоре раздался громкий стук в дверь. Отец Александр открыл, и сразу же вооруженными латышами наполнился дом; они потребовали:

— Собирайтесь, вас вызывают к начальнику.

— Я не могу покинуть дом, где остается только маленький мальчик, — ответил священник.

— Но начальник не может ждать! — со злобою и угрозами приступили они. И уже сами брали и зажигали свечи потолще.

Делать нечего, да будет воля Твоя! Помолившись, он надел новую теплую рясу, шапку и вышел на улицу. Был тихий осенний вечер, недавно выпал первый снежок, и из тьмы светом, символом земной чистоты, разливалась вокруг белизна. Держа горящие свечи, палачи вели о. Александра по направлению к сельсовету, участь его была решена. Как живого покойника, предназначенного для погребения, сопровождало его кощунственное шествие истязателей. Им хотелось надругаться над ним, осыпать насмешками, но они не посмели, смутились, въяве ощутив благодатную силу идущего рядом священника.

На пути они встретили идущего под конвоем о. Феодора и тогда священникам объявили, что они будут сейчас казнены.

— Тогда надо помолиться, — сказал о. Александр.

— Молись, — разрешил начальник отряда.

Священники, преклонив колена, стали молиться Богу. Блаженна и свята кончина мучеников, и светозарен непорочный Христов жребий. Получив уверение свыше о том, что душа его будет удостоена мученического венца, и даже о ближайшей участи палачей, о. Александр сказал:

— Я готов. Теперь делайте со мной, что хотите, но знайте, что все вы вскоре погибнете.

Только лишь он это сказал, палач взмахнул шашкой и рассек ему голову от правого виска до темени. Священник упал на колени и поднял руку для крестного знамения. Последовал второй удар шашкой, отсекший затылок. Но священник был жив. Палачи выстрелили в голову и в шею и дважды проткнули живот штыком до спины и единожды поперек от бока до бока.

Но диво! Священник был силою Божией жив. Страх напал на мучителей. И тогда один из них, подойдя к о. Александру вплотную, ударом в сердце его умертвил.

После этого палачи приступили к о. Феодору, который стал обличать их в жестокости и убийствах. В ответ они начали бить его по лицу, и когда он упал, палач дважды выстрелил в него. Одна пуля попала в ухо, другая — в плечо. Отец Феодор был еще жив, но они не стали его добивать: таково было впечатление от убийства безвинных священников, что каратели спешили покинуть скорей место казни:

Крестьянам в деревне они говорили:

— Ну и поп, этот Александр, никогда еще таких мы не видели.

И далее рассказали об участи, которую он им предвозвестил.

Слова о. Александра исполнились в точности. Через несколько дней весь отряд карателей был уничтожен под селом Балабановым.

На следующий день рано утром один из местных жителей при въезде в Новую Борисовку услыхал стоны. Он слез с лошади и увидел лежащего на снегу о. Феодора. Неподалеку обнаружил тело о. Александра. Он объявил об этом крестьянам, но когда они пришли, о. Феодор уже скончался.

На третий день состоялось отпевание и погребение священномучеников. На похороны собралось множество народа. Сразу же после убийства власти из боязни перед народом поспешили признать священников невиновными и прислали на погребение своих представителей, которые шли среди прихожан с белым знаменем в знак невиновности мучеников.

На девятый день после кончины о. Александр явился во сне дочери Елене и повелел ей собрать оставшиеся на месте убиения косточки, указав ей и само место. Примерно через год после кончины он явился сыну Александру, одетый в ризы ослепительной белизны.

В двадцатых годах дом священника был сожжен. Из всего имущества уцелела среди пепелища лишь фотография о. Александра, обгоревшая по краям.

Причислены к лику святых Новомучеников и Исповедников Российских на Юбилейном Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви в августе 2000 года для общецерковного почитания.