Публикации

35 лет под Божиим покровом

  Количество просмотров

Ровно 35 лет тому назад в праздник Успения Пресвятой Богородицы состоялась первая Божественная литургия в молельном доме села Боровецкое города Набережные Челны. После сорока четырёх лет коммунистического забытья затеплилась приходская жизнь пока ещё не в самом храме, стоявшем полуразрушенным зернохранилищем на окраине недавно отстроенного города камазовских рабочих, но среди тех местных жителей, кому родители в далеких 40—50-х годах прошлого столетия успели передать крупицы той силы, на которой тысячу лет стояла Россия — веры православной. Как долго добивались эти люди разрешения открыть молельный дом, направить сюда священника, через какие перипетии бюрократических паутин пришлось пройти активистам общины для возвращения здания собора верующим — одному Богу известно. И дело их жизни принесло благодатные плоды сегодняшнему поколению прихожан.

В молитвенном единении во главе с настоятелем прихода протоиереем Александром Кормышаковым община не только выстояла, но и подарила современным прихожанам богатый традициями приход и возможность ведения насыщенной христианской жизни. Силами православных энтузиастов отреставрирован собор, построены административные здания, церковные лавки, часовни, открыты воскресные школы для детей и взрослых, школа катехизаторов… В 2004 году указом архиепископа Казанского и Татарстанского Анастасия собору был присвоен статус кафедрального, а в 2011-м — Свято-Вознесенского архиерейского подворья. В этом же году храм обзавелся новыми золотыми куполами…

За 35 лет сделано многое, и сегодня в первую очередь хочется поблагодарить тех, кто стоял у истоков возрождения христианской жизни в Боровецком. Спасибо вам, дорогие наши ветераны, за то, что вернули в наш край живоносный источник православной культуры, возжгли потухшие огоньки веры в сердцах жителей нашего города, с Божией помощью создали условия полноценной жизни во Христе. Низкий вам поклон!

Предлагаем вашему вниманию статью Александра Фокина, посвященную 35-летию со дня возрождения нашего родного прихода и основным вехам его развития. Это дань уважения тем, кто в августе 1981-го сделал все возможное и невозможное, чтобы православная жизнь в Набережных Челнах возродилась.


Как это всё начиналось

Воспоминания Валентина Щербакова, активного ходатая возрождения прихода и передачи Свято-Вознесенского собора верующим

Когда мы шли с игуменом Анастасием к мосту через Каму после первой службы в нашем молельном доме, пришла в голову мысль: не зайти ли в храм? Вот он, совсем рядом. Кто знает, может, Господь нас и на этот шаг сподвигнет: восстановить это величественное здание — дом Божий — и служить в нём?

После насыщенного дня, включившего в себя освящение молельного дома, праздничную Литургию в маленьком доме в селе Боровецкое (это была первая Литургии на Челнинской земле после четырёх десятилетий молитвенного народного молчания), крещение детей отцом Анастасием, все произошедшее казалось сверхъестественным. Лёгкость на сердце, праздник в душе: «Сам Господь с нами, и если так, то кто против нас?» С Ним — всё по плечу…

Мы сидим с Валентином Ивановичем Щербаковым у него дома и тихо беседуем. Наше десятилетнее знакомство, молитвы друг о друге, таинства, святые сблизили нас. Пока мы ощущаем себя членами Церкви Христовой, эти невидимые ниточки благодати Божией, связывающие нас, вселяют в наши сердца ощущение родства и единства. Несмотря на ссоры и разногласия, всё равно наступает момент, когда сердцем обнимаешь всех обидчиков и тех, кого сам обидел. Обнимаешь их как братьев и как лучших друзей, и любишь их такой любовью, какой никогда, кажется, не любил даже себя любимого…

— Игумен Анастасий в сопровождении послушника Евгения, — молодой человек с чистыми глазами, ясным и улыбчивым лицом, от которого исходили лучи нескрываемой радости, вошёл в храм. Пусто. Тихо. Захламлено…

Долгие десятилетия, начиная с предвоенных лет, храм использовался сельсоветом как зернохранилище. Собирали урожай с поля — и в храм. Хлеб хранился в церкви и за десятилетия сохранил нам его стены и своды неповреждёнными. Восстанавливать будет несложно: ремонту подлежит по большей части только внешняя часть храма, колокольня и купольная часть. Можно будет обойтись без штукатурки снаружи…

— Это же собор! — слова игумена Анастасия прерывают мои мысли и до сих пор звучат во мне как некое пророческое предвидение дальнейших событий. А ведь до первой службы в стенах этого храма было ещё девять долгих и таких непростых лет!

— Давайте пропоём праздничный тропарь, — предложил отец Анастасий.

И полилось под сводами храма, как по поднебесью: «В рождестве девство сохранила еси, во Успении мира не оставила еси, Богородице… и молитвами Твоими избавляеши от смерти души наша».

Только молитвами Твоими, Пресвятая Дево, свершилось и свершалось всё в жизни нашей к нашему спасению. Как мы, вчерашние атеисты, безбожники, не знающие истинного смысла своей жизни, жившие в грехах по уши и не чувствующие своей порочности, уверовали в Бога? Как Дух Святый не погнушался наших осквернённых грехом сердец — вошёл к нам и зажег веру в Господа нашего Иисуса Христа? Поистине Ты не оставила нас и доныне с нами.

Сейчас люди заходят в храм на бегу — свечку поставит или на службе немного постоять. Долго не получается ничего не понять, а зайти хочется. Вот как этому, например, предпенсионного возраста мужчине, который первый раз в жизни переступает порог храма. Переступает на трезвую голову, идёт ведомой-неведомой ему силой напролом, наперекор самому себе или кому-то рядом стоящему и подсмеивающемуся: «Ты что, сбрендил? Куда прёшься? Юродивый нашёлся…». Ходил раньше — и не видел этого храма, смотрел — и не замечал. И вдруг увидел, зашёл, поставил свечку, перекрестился как-то неловко и неумело, как первый шаг ступил по этой земле. Что-то ёкнуло и сжалось внутри, как у ребёнка. «Что это со мной, Господи?» И не поняв ещё, кого так зовёт — «Господи», с удивлением вслушивается в это слово: Господи… Чтоб не расплакаться, спешно торопится сам и торопит свою жену: «Пошли…». А рядом кто-то плачет и не скрывает своих слёз.

И как будто не было этих тридцати лет. Как будто это мы сами, только что пришедшие в храм, нет, ещё не в храм, а в небольшой сельский дом, отданный нам Евфимией Васильевной Прошиной (Царствие Небесное тебе, раба Божия Евфимия!), так тесно стояли, что руку было невозможно поднять, чтобы перекреститься. И так радостно было на душе — как будто крылья несли нас по воздуху, а не стояли мы, тесно прижавшись друг к другу мы все — челнинские, боровецкие, нижнекамские, альметьевские, заинские, шильнинские, орловские, зябовские, элеваторногорские, елабужские… Не было нигде ничего, а у нас был самый настоящий храм Божий! И за этими шторками-занавесочками совершалась бескровная жертва, и стоял наш предстоятель отец Александр Кормышаков, и восходили мы с ним в Царствие Божие, которому не будет конца…

Как же это всё начиналось? Какими путями вёл нас Господь? Вёл не только нас, челнинцев, но и всё Отечество наше многострадальное. Читай!

Мы читаем. Многое прочитано нами за последние два десятка лет лет: именно 20 лет назад открылся в нашем приходе, в нашем городе, в нашей республике Православный Свято-Тихоновский Богословский институт, позднее ставший университетом. И читать пришлось многим много и спешно, ведь по всей стране открывались православные учебные заведения, школы, гимназии, воскресные школы, семинарии… В какое радостное время дал нам Господь пожить!

Читаем выступление покойного ныне патриарха Алексия II: «За немногие прошедшие годы поистине преобразилась Русская земля: возродились на её необъятных просторах дивные храмы, благоукрашенные святыми иконами, стройное пение огласило самые дальние пределы её… Чудным благодатным духом веет от обители, где жили подвижники благочестия… Вглядываясь в нашу многострадальную историю мы видим, каким тяжким испытанием и непомерным для людей потрясениями ознаменованы были отступления от великого наследия отцов…».

— Вот, вспомнил, был такой случай. В молельном доме у нас с отцом Александром служил иерей Сергий Лепихин, ныне почетный настоятель Покровского собора города Елабуги и тогда еще дьякон Олег Богданов, нынешний настоятель Орловской церкви. Их тоже тянуло к нашему собору. И вот однажды, когда они проходили под окнами закрытого храма, вдруг услышали…

— Ты что-нибудь слышишь? — как бы не веря собственному слуху, спросил один другого.

— Слышу!

— Что?

— Пение.

Пение слышалось отчётливо. Оно доносилось из-под сводов закрытого и пустого храма сквозь разбитые окна, дверные и оконные проёмы и щели, сквозь каменные стены, преодолевая видимые и невидимые преграды, стремясь проникнуть в сердца этих двух ещё молодых священников, от веры и пастырского служения которых зависела духовная жизнь целого региона нашей республики. Пели Ангелы Божии. Пели сейчас только для них, совершая в душах людей невидимое миру таинство приобщения души человеческой Богу. Не потому ли не гаснет в душах этих людей, кто хоть немного знает их, любовь ко Господу нашему? По какой грязи человеческой жизни, по каким разбитым дорогам земной судьбы приходится нести этот огонёк любви всем нам — не надо объяснять никому: кто мы есть на самом деле — каждый в отдельности знает очень хорошо.

Недаром, покойный отец Александр Кормышаков успокаивал возмущённые чужим несовершенством сердца прихожан простым: «Знай себя — и будет с тебя». Или: «Проси: Господи, его вразуми, а меня прости». И всё! Наука из наук — православная аскетика, зиждется именно на этом основании — познании себя, своей собственной падшести и несовершенства.

Неисповедимы пути Господни

— Чем была для нас вдруг открывшаяся нам вера в Бога? Ты понимаешь, она была для нас всем. И отнять её у народа, разрушить традицию веры наших предков было неописуемым преступлением власти, которая стремилась уничтожить наш народ. Это никому не объяснишь. Я лично был знаком с ребятами из Москвы, которых за то, что они хотели свободы совести у нас в стране, пересажали. С одной московской группой я познакомился на Новом Афоне, куда ездил поклониться православным святыням. Ходил в пещеру Симона Кананита. И когда выходил, столкнулся с группой с виду довольно интересных молодых людей, среди которых, похоже, были и семейные пары. Я спросил с удивлением: они туристы? Нет, оказалось, что это паломники, которые идут молиться к святому. Помолиться с ними вернулся и я — они не возражали. Помолившись, мы расстались, но я был приглашён ими на молитву в дом, который они снимали здесь, на побережье. И что же я услышал, чему был свидетель, чем так «согрешили» перед властями эти ребята? Они совершали общую молитву и слушали Евангелие. Читал старший группы — Лев Регельсон, который возглавил эту группу после ареста Александра Огородникова, известного по тем временам человека, обладавшего незаурядными ораторскими способностями. Он был харизматичным лидером прихожан какого-то московского прихода. Возможно, того, где служил отец Александр Мень. Неважно. Факт в том, что передо мной были души чистые, искренне верующие, и всё их диссидентство было в желании блага своему народу. Свобода совести была для нас малопонятной категорией из разряда антисоветчины. Но она означает всего лишь свободу вероисповедания. Это неотъемлемое право человека, данное Богом, было в нашей стране под запретом. Но что такое вера для тебя, для меня, для всех. Вот и патриарх на Рождественских чтениях ещё в 1997 году говорил: «Отметим, что… вера в Господа… для нашего народа всегда была действенной силой, проникающей во все существо человеческое и пронизывающей всю его жизнь, как внутреннюю, так и внешнюю. Вера — это все чувства, все устремления, все убеждения, определяющие его отношения к Богу, к ближнему, к миру». Вот так: всегда была действенной силой. И её боялись. Как и сейчас боятся во всём мире. Не умея нас победить силой оружия, чем только не кромсают наш народ. Живодёрню устроили себе на потеху.

Молчим. В этом месте всегда горько, молчим долго. Пьём чай.

— Мысль о переходе в собор, в чудесный храм Божий, никогда меня не оставляла. Но была столь недоступной мечтой и для меня и для многих из нас. Но мы уже были просвещены и научены нашим настоятелем отцом Александром, что сила Божия в немощи совершается. Что не в силе Бог, а в правде. Что там, где двое или трое соберутся во Имя Его, там и Он посреди… Неисповедимы пути Промысла Божия. И ведь довёл же меня Господь до самого патриарха Илии. Здесь же, на Новом Афоне, познакомился с семьёй из Воронежа. Только у них на всем пляже увидел православные крестики на груди, ходил, присматривался, и тут увидел. Познакомился, рассказал о себе, о нашем молельном доме. Пригласил к нам — для того,чтобы помолиться вместе в нашей общине. Это была семья убогого Коли Воронежского. Колю возили с детства на коляске. Убогий от рождения, он имел крепкую веру в Господа. И имел дар от Бога. Пророчеством не назовёшь, но какое-то знание событий, предвидение. Его очень хорошо знали в Сухуми, писал он зубами, но ровным почерком. Я получал от него письма и открытки поздравительные не раз, и удивлялся этому человеку. Что-то в нём было не от мира сего. Так вот, мне этот Коля Воронежский дал адрес своей знакомой монахини в Тбилиси. И я поехал.

Приехал к патриаршей резиденции. Зашёл в собор. Поклонился святому кресту святой равноапостольной Нины. Помолившись, вышел и направился к резиденции патриарха. У входа наряд милиции. Куда? Зачем? Не пойдёшь. И весь разговор.

В замешательстве отхожу. Прохожу без всякой цели метров триста. Поднимаю глаза. Невдалеке, у проезжей части, вижу скопление народа. Какой-то важный начальник? — промелькнуло в голове. И тут ясно вижу лидеров двух республик, Алиева и Шеварднадзе, мирно беседовавших на прогулке. Так вот отчего толпился народ! И тотчас молнией промелькнула мысль: шествие, по всему видно, импровизированное, так сказать, незапланированная акция. Милицию сейчас ветром сдует. Разворачиваюсь и чуть не бегом возвращаюсь, откуда только что пришёл. Точно! Никого. Через минуту я на втором этаже. Небольшая формальная задержка, и я один на один с патриархом. Разговор очень мягкий, доброжелательный, недолгий. Пообещав помолится о содействии Божием нашему переходу в собор, он со мной простился.

Не понять мне тогда, и сейчас не всё могу объяснить, почему так важен был вопрос перехода из молитвенного дома в храм. Это понимание шло изнутри: так надо и должно, и правильно, молиться нам всем в храме, в соборе. Но вот опять, кто внятней нашего покойного патриарха Алексия, собирателя нашей Русской Православной Церкви, скажет о значении храма. Снова углубляемся в чтение:

«Естественной школой, воспитывающей в этом духе, и вместе с тем сокровищницей, из которой человек черпал неистребимую силу духа, служил храм Божий. (Речь шла в его выступлении об образовании, о том, что подлинное образование — это возведение человека от темноты духовной к свету разумного сознания, что образованность определяется в первую очередь умением осмыслить явление собственной духовной жизни. — Прим. авт.). Во всех обстоятельствах жизни здесь (в храме. — Прим. авт.) человек освящался таинствами, просвещался светом разума, воспитывался нравственными законами, развивал и питал чувства прекрасного. В храме слагал он все тяготы душевные, в храме изливал благодарения за все радости житейские, — перед святым алтарем, где все учит, все назидает, все возвышает и благодатью меняет душу. Свет духовный, которым преисполнены духовные песнопения, проникал в умы и сердца, облекал теплотою христианские души. Именно в храме исчезали всякое неравенство, различие между людьми, всякое расстояние, разделяющее их в миру. Их сплачивала общность веры и молитвы. Благоговейные слова молитв, составленные святыми, учили трепетному отношению ко всякому слову, исходящему из уст человеческих. Храм учил соборному согласию людей, деятельной любви, благодатно воссоединяя воедино разрозненные члены организма».

Вот, что чувствовали мы, но не смогли бы сказать лучше и при этом сказать сразу всё! Понимаешь, чего лишили наш народ?

Промыслом Божиим

— Нет, не об этом хочется говорить. О другом. О человеке, которому было тяжелей других, кто нёс на себе пастырский крест во всей этой политической кутерьме, о нём, о них, о первых, пришедших будто из другого неведомого нам мира, будто прилетевших с другой планеты, потому, что на нашей планете строили коммунизм, это «светлое будущее всего человечества», «рай земного изобилия и удовлетворения всех человеческих потребностей».

Из рассказа отца Александра Кормышакова мы узнаем, что детство его прошло в селе Шапуново Новосибирской области. Мама воспитывала пятерых детей в христианской вере, изо всех сил стараясь, чтобы воцарившийся дух безбожия не коснулся их душ. Рано семья лишилась отца. И вот, когда священник пришел к ним отпевать покойного, девятилетний Саша сказал ему: «Я тоже, когда вырасту, стану священником!»

Восемнадцати лет поступил в Загорскую семинарию. Мечтал принять монашеский постриг, даже писал домой: «Мама, увидимся на том свете». Поэтому после второго курса перевелся в Ленинградскую семинарию, где было заочное отделение, а впоследствии закончил и духовную академию. В годы учебы молодой послушник Александр много ездил по монастырям: в Глинскую пустынь к архимандриту Серафиму, в Псково-Печерскую, где беседовал со схиигуменом Саввой. Старцы и благословили юношу не на монашеский подвиг, а на служение в миру. Став священником, отец Александр сменил не один и не два прихода. Ведь в те времена во все дела епархии вмешивался уполномоченный по делам религии. Проповедь «не ту» прочитаешь — поезжай на другой приход. Бывало и такое, что лучших иереев в запрет отправляли, чтобы авторитет Церкви подорвать. Помнят батюшка с матушкой, как запрещали их собственным детям в храм ходить, как не пускали отца Александра в школу, где его дети учились: учительница, видите ли, при его появлении в обморок падала… Так Промысл Божий вел отца Александра и матушку его к возрождению православного прихода в Челнах.

Рассказ этот вспоминается нами, когда мы листаем подшивку «Казанских епархиальных ведомостей», издававшихся на приходе святых бессребреников Космы и Дамиана. Начиналась новая эпоха жизни Церкви. Время, когда на повестку дня воздвигалась образовательная задача по ликвидации всенародной религиозной безграмотности. Газета стала голосом нашей Церкви.

— Посмотри, как много сделано за столь короткий период: организация прихода, первый молельный дом, первая служба на Успение Божией Матери в 1981-м, первая служба в соборе на Рождество 1990 года. Открытие воскресной школы в приходе Космы и Дамиана. Затем следующий этап: открытие Свято-Тихоновского института и православной гимназии «Кириллица», организация православного сестричества в 23-м комплексе, возникновение новых приходов: Свято-Тихоновского прихода, прихода Георгия Победоносца, прихода Святой Троицы в Шильне, начало строительства Рождественского комплекса, открытие школы катехизаторов в 2007 году. Всё это происходило прямо на моих глазах. Мы, люди военного поколения, испытываем острую жажду духовного знания, но не в силах уже достойно применить его в жизни. Поэтому полностью надеемся на поколение молодых людей, которые этими знаниями воспользуются. А по слову нашего приснопамятного святейшего патриарха Алексия II образование призвано возвести к истинному пути, на котором душа человеческая может безопасно развиваться, достигать истинного совершенства.

Духовные начала, дарованные Богом, подразумевают величайшую ответственность. Ответственность не только за себя, но и за будущее тех, кто следует за нами. Сегодня от всех нас требуется великое благоразумие, терпение, мужество, чтобы среди множества ложных, но заманчивых на первый взгляд путей, избрать верную дорогу — великую дорогу возрожденной православной традиции, доставшейся нам от наших предков. Благодать Господня изливается на душу и тогда открываются перед нею неисповедимые пути Промысла Божия. Слава Богу за всё!

Вернуться к списку

Последние добавления