Иеромонах Ермоген (Рубан): Бог Своей благодатью дает нам почувствовать, как хорошо быть с Ним

— Батюшка, расскажите, как вы пришли к вере?

— Воспитывался я в обычной не церковной семье. Все были крещеные, но никто в храм не ходил. И мое обращение к вере произошло довольно-таки поздно, уже после школы, когда учился в Казанском строительном колледже. Связано оно, в первую очередь, с участием в таинствах. Помню, я первый раз пришел в храм, исповедовался и остался на службе. И в момент исполнения «Символа веры» у меня в душе что-то перевернулось. А когда я впервые причастился, вышел из храма, у меня было ощущение, что вся жизнь изменилась. Я бы описал это чувство, как полнота жизни. И все мирское мне стало не интересно. Я стал стремиться, как можно больше узнать о Церкви. А, окончив колледж, решил поступить в семинарию.

— И там вы уже выбрали монашеский путь?

— Не сразу. Сначала я просто учился. Все для меня было новым, интересным, захватывающим. А потом потихоньку стал размышлять о дальнейшем пути. Во мне был какой-то максимализм, если уж становится священником, то монахом. Но при этом я сомневался, смогу ли я. Это такая большая ответственность. Но стремление к монашеству стало усиливаться. Я никому ничего не говорил, но ребята сами стали догадываться: «Ты что, монахом, что ли хочешь стать?» Мне было удивительно, откуда они это знают.

Тогда, помню, взял на себя такой подвиг, если его так можно назвать. Отказался от первого, ел только второе (смеется). А котлету делил пополам. Готовился, как мог.

И все же, в том, что я стал монахом и священником заслуга владыки Анастасия. Его образ: как он молится, служит, общается, для меня послужил примером.

Как-то после исповеди владыке Великим постом я спросил благословение на Иисусову молитву по четкам. И он неожиданно спросил меня: «Может, ты монашество хочешь принять?»  Я говорю, да, владыка, хотел бы. Он поддержал меня, сказал, что это нужно Церкви. И тут я ощутил такой внутренний подъем. Все сомнения исчезли, я точно понял, что монашество — это мое. Даже, когда стоял на вечернем правиле в семинарии, как будто оказывался в другом измерении.

Так что, с 4 курса начал всерьез настраиваться на монастырскую жизнь, на девушек перестал смотреть (смеется). Хотелось, конечно, пойти в Раифский монастырь. В семинарии у меня было такое представление, что городские монастыри — это не монастыри. Они должны быть в уединении, на природе.

— А как в Богородицкий монастырь Господь привел?

— По окончании семинарии у владыки Анастасия случился сердечный приступ, он лег в больницу и даже не был на нашем выпускном. И я уехал домой. Хотелось немного отдохнуть после учебы. Там я собирался с духом. Мне казалось, что меня отправят куда-нибудь в Макарьевский монастырь, где нет ни телефона, ничего. Я готовился к этому. И все тянул, тянул. Дождался дня рождения, когда мне исполнилось 27 лет и приехал к владыке. Он, увидев меня, засмеялся: «Я уж думал, ты подвизаешься где-нибудь». И при мне он позвонил отцу Питириму и сказал, сейчас к тебе человек придет. И вот так я оказался здесь.

— А когда пришли в обитель, какие были впечатления? Вам уже не казалось, что городской монастырь это не серьезно?

— Я бы так сказал... Последние два года в семинарии я на каждой службе молился, чтобы Господь через владыку направил меня туда, куда надо. И я принял его решение, как волю Божию. Какие тут могут быть рассуждения.

И вообще чувствуется, что это место святое. Особенно сильно, когда покидаешь его. Как-то я домой уезжал, когда отец Питирим на права отправил меня учиться. И по возвращении, особенно остро ощутил святость обители. Я тогда подумал, что больше отсюда уезжать не буду.

— На ваших глазах пополняются семьи прихожан, взрослеют дети. В каком возрасте их нужно приводить в храм, чтобы они уже выстаивали службы?

— Здесь все индивидуально. Надо действовать с любовью. Смотреть конкретно на каждого ребенка. Главное, чтобы не мешать остальным молящимся, не нарушать благочиние. А так хорошо, когда дети в храме. Чем раньше, тем лучше.

— А с какого возраста можно говорить с детьми о Боге, о вере?

— У меня, конечно, опыта в этом нет. Мне кажется, родители сами должны чувствовать. Если о чем-то другом мы говорим с ними, почему о Боге нельзя? Впечатления, которые в детстве закладываются, они самые яркие.

— Сейчас идет пост. Как себя вести православному человеку, если его приглашают в гости или на какой-нибудь праздник? Четко заявить, что я пощусь, или лучше скрыть это?

— Скрывать никогда не стоит. Если мы называем себя христианами, то должны соблюдать общеустановленные Церковью посты. Это наоборот, будет соблазн для людей невоцерковленных. Скажут, а что это он не постится? Но и как-то специально выставлять напоказ свой пост не стоит. Это должно быть естественно.

Что касается гостей, если есть возможность, то лучше конечно отказаться от их посещения. Но коллективы бывают разные. Надо выбирать меньшее из зол, не обижать людей. Идти, но стараться пост особо не нарушать, не веселиться, скромнее себя вести.

— Многие знают на собственном опыте, что на первых порах воцерковления Бог посылает особую благодать. Молишься с воодушевлением, все слова проходят через сердце. А потом возникает период охлаждения. Молитва дается сложнее, тяжело сосредоточиться. Порой вечернее и утреннее правило становится в тягость. Как настроится на нужный молитвенный лад? Как вернуть те былые чувства неофита?  

— У сербского старца Фаддея Витовницкого есть такое интересное выражение «бесплатная благодать». Действительно, благодать — она бесплатная, поэтому нет способов ее заработать. Господь дает ее, когда хочет. Действительно, вначале Он посылает нам призывающую благодать. Бог дает нам почувствовать, как хорошо быть с Ним. И в этот период легко и молиться, и поститься. Но надо понимать, что это Его дар, а не наши усилия. И если бы это всегда продолжалось, то было бы нарушением свободы воли человека. А потом Господь в какой-то мере скрывает себя от ощущений человека, но не оставляет его и также промышляет о нем. Он ждет, как человек сам сделает свой выбор. Поэтому мы и говорим о важности молитвенного правила. Хочешь ты не хочешь — идешь и читаешь утренние и вечерние молитвы. То же самое с постом по средам и пятницам. Надо побуждать себя. В тот период, когда человек воцерковляется, важно правильно выстроить этот порядок и придерживаться его. И время от времени благодать будет посещать человека даже в большей степени и потом опять скрываться. У всех это бывает по-разному.

Когда человек согрешил изначально в Раю, то там была такая последовательность: сначала мысль о запретном плоде, потом воля его взять, а окончательное отпадение от Бога связано уже с сердцем. И обратный путь к Богу такой же: мыслью человек настраивается, волевым усилием идет к цели, и в итоге потихоньку сердце его исцеляется и освещается. И надо работать над этим всю жизнь.