Зачем оставаться наедине с Богом и что делать, если тонем в пучине скорбей

Вы можете открыть свой Новый Завет, найти 13-ю главу Евангелия от Матфея, стихи с 22 по 34. В самом начале отрывка мы находим такие слова: «Расставшись с народом, Он поднялся на гору, чтобы помолиться в одиночестве. Когда наступил вечер, Он был там один».

Итак, Господь молится. Воплотившись, став Богочеловеком, Христос ходит по этой земле, ест и пьёт, разговаривает с учениками, исцеляет больных и воскрешает мёртвых, обличает фарисеев… И обязательно молится. Не только внутренне, незаметно для окружающих, но и видимо — удаляясь в пустыню, или на гору, оставаясь в одиночестве.

Это очень важно заметить и запомнить. Так следует поступать и нам. Нужно выработать в себе привычку оставаться наедине с Богом, и разговаривать с Ним. Такие разговоры должны стать потребностью, мы должны жаждать их, не проводить без них ни дня. Мир холоден и жесток, а ещё — полон разговоров, встреч, телефонных звонков, важных и не очень решений, срочных дел, необходимости кому-то помочь, с кем-то пообедать, кому-то купить гостинец вечером, кого-то выслушать, с кем-то поплакать, с кем-то порадоваться…

С утра и до вечера человек находится в круговерти дел, и в таком состоянии христиане, безусловно, не прерывают молитву, каждое дело начиная призыванием благословения, в каждом встречном стараясь увидеть Христа, каждый свой маленький и большой поступок согласовывая с волей Бога: нагрешу или нет? Да, общение с Господом не прекращается, но нужно — как глоток воды в пустыне — и одиночество, и тихое предстояние перед Богом.

Ищите пять, десять, пятнадцать минут. Закрывайтесь в своей комнате от жены, детей, громкого телевизора и шумной собаки. Зажигайте лампадку, вставайте перед иконами, и… перед вами — Бог.

«Сердце наше ежедневно умирает духовной смертью, — писал святой Иоанн Кронштадтский. — Тёплая слёзная молитва есть оживление его, начинающееся дыхание его. Если не молиться ежедневно с теплотою духовною, то легко скоро умереть духовно».

Если Сам Христос покидал всех, чтобы наедине молиться, неужели мы будем пренебрегать этим? Неужели не постесняемся в прямом смысле «вычитывания» вечернего правила ­— не ради встречи с Богом, а ради ложного самоуспокоения? Неужели не будем искать искреннего предстояния перед Спасителем, горячих воздыханий к Нему, мольбы от всего сердца за тех, о ком болит наша душа?

И вот дальше продолжается наш воскресный евангельский отрывок, и говорится там о том, что лодка с апостолами боролась на середине озера с волнами, и Христос начал приближаться к ученикам по воде. Те испугались, подумали, что Он — призрак. Господь заговорил с ними, чтобы успокоить. И тут горячий Пётр просит у Бога тоже пойти навстречу по воде. «Иди», — отвечает Христос, и апостол вылезает из лодки, и идёт по бушующим волнам, но потом пугается, и начинает тонуть. «Спаси меня, Господь!» — кричит Пётр, и Бог протягивает руку, и говорит: «Маловер, зачем ты усомнился?».

Сколько радостного и утешительного мы можем увидеть в этой истории! Разве не так мы начинаем тонуть посреди волн житейского моря? Это называется — неприятности, беды, скорби, страдания… И вот нашу лодку не просто качает на волнах, но и вода уже перехлёстывает через корму — это значит, мы начали унывать. Это значит, что мы перестали верить Богу, а поверили дьяволу, который нашёптывает, что всё плохо, что будет только ещё хуже, что ничего не исправить, что мы испортили себе всю жизнь, что никакого просвета и надежды не предвидится…

Запомним: Христос не пришёл избавлять нас от скорбей — чаще всего нашим испорченным душам они как раз очень нужны и спасительны. Скорби и страдания в жизни — будут. Но вот наш ответ им — принципиально важен.

Тут два варианта. Либо мы начинаем тонуть, и Богу перестаём верить. Мы ропщем. Нам кажется, что этих страшных страданий мы не заслуживаем. Мы хотим, чтобы было так, как нам хочется. Чтобы буря мглою небо не крыла, и лодка тихо плыла под лёгкими облачками на остров с кокосами и доской для сёрфинга. Мы что, страдания заказывали? Увольте. Нам, пожалуйста, благоденствие и спокойную жизнь — если там хватает, двойную порцию.

Страдания и «ответ» Бога на наши молитвы

Такой подход слегка глуповат — ибо кто мне покажет человека, который прожил всю жизнь абсолютно без скорбей, неудач, неприятностей и болезней? Да нет таких, правда ведь. Даже те, кто «идут по жизни, смеясь», обязательно плачут ночами. Стало быть, скорби будут. И вот даже прямо сейчас пришли они в нашу жизнь. Что же делать, как быть?

А надо вспомнить, что Господь рядом. Что Он уже спешит к нам по волнам, и не стоит думать, что это призрак. Нет, не кажется нам, истинная реальность — Господь рядом. А ещё, Бог всё знает. Бог всё это попустил. Неужто вы думаете, что с вами печаль и беда, а Христос не видит? Чепуха. Даже если вдруг так покажется, можно ведь всё рассказать, верно? Обнять икону, зареветь, и всё рассказать, обо всём пожаловаться.

А ответит Господь обстоятельствами. Вы будете продолжать молиться — и это будет ваша часть диалога, ваши реплики. Бог же начнёт отвечать изменением ситуации. И даже если будет ещё хуже — значит, так надо, и крепче сжимайте Крест, Господь верит, что вы в силах его донести.

Вообще, молиться о том, чтобы скорби отошли от вас — немножко не правильно. Конечно, можно признаваться Богу, что вы изнемогаете, но всегда прибавляя при этом: «Да будет воля Твоя, Господи!». Ведь это Он вам скорбь-то послал. Значит, надо попробовать понести её. И посмотреть на себя, и увидеть, как вы глубоко греховны, и просить не об изменении ситуации, а об изменении себя.

Это очень важно. Надо молиться не об изменении ситуации, а об изменении себя. Последим за собой: вот что-то не получается в жизни, а мы Богу не верим, что всё будет хорошо, что Он следит и контролирует всё… И это — главная проблема. Наше неверие Богу. Мы проваливаемся под воду, мы не верим, что Бог для нас и воду силен сделать твёрдой. И нам Господь скажет: «Маловер, зачем ты усомнился?».

Или ещё бывает: что-то тяжёлое с близкими, какие-то нестроения, напасти, не получается наладить контакт, ну плохо себя ведут наши «родственнички» — как тут ещё сказать? Они просто портят нам жизнь, нервы тратят наши… Вот такая скорбь. И мы, конечно же, начинаем просить Бога, чтобы Он исправил наших родных.

А просить надо сначала, чтобы Он исправил наше к ним плохое отношение. Вот оно, где собака зарыта. Увидим у себя на сердце чёрные пятна, вскрытые скорбью, и о них возопием Владыке. О них заплачем, их стереть попросим Вседержителя. Мы злимся, раздражаемся, не терпим, кричим и ругаемся — вот где боль-то настоящая, вот что бы исправить нам!

И если Бог исправит это, то молитва за родных сразу становится другой. Настоящей становится. Мы начинаем их жалеть — а это уже здорово. Мы перестаём предъявлять им какие-то дурацкие счёты, обижаться и дуться, жалеть себя, в сущности-то! Мы смотрим на них, и молимся за них, и просим Бога за них, и в молитвах мысленно держим их руку в своей руке, и от их лица тоже просим Господа о помощи — настолько разгорается в нас пламя любви!

То есть при нападении скорби нужно зло видеть не в самой скорби, а во вскрываемых ей наших недостатках. Чаще всего нужно кричать не «Господи, избавь меня от этой ужасной ситуации», а «Господи, у меня отчаяние и уныние появилось, спаси меня!». Или «Господи, я готов разорвать обидчиков в клочья, исправь моё сердце!». Или «Господи, я начал завидовать тем, кому вроде бы легче, чем мне — очисти мою чёрную душу!».

Итак, перестанем же бояться, начнём в бурях житейских призывать Бога и идти к Нему прямо по бушующим волнам — ибо они ничто, если мы идём ко Христу. Начнём каждый день искать минуты одиночества, чтобы наедине с Господом попросить у Него прощения за своё отпадение и неверие, и выплакать всю боль за близких.

И тогда — это правда, ветер стихнет! Воссияет солнце, прямо как сейчас, когда мы в наступающий воскресный день говорим друг другу: «Христос воскрес!».